Дышать тобой

Я понимаю, что понятия не имею, о чем мы говорили. Я паникую, пытаясь восстановить в памяти события последних нескольких минут. Или прошло больше нескольких минут? Как много я забыла?

Мои руки дрожат, когда я сжимаю вилку, и она звякает о тарелку. Это первый упущенный кусок времени, который у меня был с ними. Это происходило намного чаще во время моего лечения.

— Ты говорила о медицинской школе, — мягко объясняет Логан, и я благодарно киваю.

— Какую историю я рассказывала? — Спрашиваю я, смеясь, пытаясь воспроизвести это, как будто люди регулярно забывают целые разговоры. Потому что я не помню, чтобы я даже начинала этот разговор.

Куэйд и Картер смеются и выпивают еще вина, но Логан видит меня.

Я спешу рассказать несколько историй, о которых, уверена, не могла упомянуть раньше, потому что они не особенно смешные или умные. Но они безопасны. И когда никто их не комментирует, я делаю глубокий вдох. За исключением того, что уловка кажется еще хуже, чем когда-либо.

Скоро наступит время, когда я не смогу скрывать правду.

Мы заканчиваем ужин без новых инцидентов, хотя я заметно тише, чем была раньше. Куэйд вызвался проводить пьяного, очаровательного Картера домой.

А потом остаемся только Логан и я.

Странно жаждать их всех и в то же время по-прежнему жаждать только одного из них. Я даже не знаю, есть ли в моих словах смысл, но время наедине с каждым из них это то, чем я наслаждаюсь.

— Хочешь потанцевать? — Тихо спрашивает Логан, и мое сердце совершает тот забавный скачок, который оно всегда совершает при виде мягкости Логана.

Он также стал более подавленным с того момента за ужином, и я просто рада, что он не предложил нам вернуться в отель с остальными.

— Всегда, — тихо шепчу я, беря его за протянутую руку. Он ведет меня на танцпол. Это совсем не похоже на тот клуб в Париже. Если на том танцполе был только жар тел, то на этом, только романтика.

Мы начинаем раскачиваться в такт, пока гитарист творит волшебство неподалеку.

— Вы все прожили такие удивительные жизни без меня, — говорю я ему неуверенно, когда он прижимает меня к себе, как будто я самое дорогое, к чему он когда-либо прикасался.

— Я бы вряд ли назвал продвижение по корпоративной лестнице интересным, Валентина, — мягко отвечает он.

— Я нахожу в тебе все интересным, — отвечаю я в ответ.

И после этого мы просто замолкаем.

Танцевать с ним все равно что влюбляться, но это больше похоже на распад на части, когда он кружит меня по танцполу. В его глазах сверкают звезды. Они взывают ко мне. Все в нем заставляет меня хотеть его, и в тысячный раз я удивляюсь, как я жила без этого, как каждый день я находила в себе волю просыпаться без него. Без них.

После нескольких песен мы решаем прогуляться по выбеленным дорожкам, вырубленным в скале. Там есть смотровая площадка, о которой нам сказал консьерж, когда мы регистрировались в нашем отеле, и нам не потребуется слишком много времени, чтобы добраться туда.

Вот это зрелище.

— Ты думаешь, что то, что происходит между всеми нами… это возможно продлить после этой поездки? — Внезапно спрашивает Логан обеспокоенным голосом. — Я имею в виду, это не реальный мир. Это отрыв от реального мира. Все наши проблемы все еще ждут нас там.

Я закрываю глаза и вдыхаю запах воды. Это должно быть то место, где я говорю ему, где я рассказываю и другим. Что не имеет значения, что ждет в реальном мире, потому что меня не будет рядом. Не будет никаких проблем, с которыми придется столкнуться. Это самая простая бесплатная карта выхода из тюрьмы, которую я могу им дать.

Очевидно, что прямо сейчас я говорю себе много лжи.

Логан обнимает меня, кладя подбородок мне на плечо, пока мы оба продолжаем смотреть на воду. Яркие цветы фуксии и фиалки окружают нас повсюду, еще больше подчеркивая побеленные здания, которые покрывают каждый дюйм этой стороны острова. Где-то мужчина продолжает играть на гитаре и петь. Его скорбные, красивые тексты песен только усиливают магию момента.

— Я не хочу забывать об этом, Валентина, — беспокоится Логан. — Дома меня ждет так много всего. Моя карьера. Давление, заставляющее меня оставаться на своем пути. Я не хочу забывать, как я наконец-то чувствую себя цельным…как я наконец-то чувствую себя свободным. Скажи мне, что мы можем сделать так, чтобы это чувство длилось вечно.

Его руки сжимаются вокруг меня, как будто он боится, что меня унесет ветром. И, возможно, он прав, что так думает. С каждым днем я чувствую себя немного слабее, как будто мой дух только и ждет, чтобы его отпустили. Я бы хотела, чтобы его руки могли удержать меня прямо здесь.

Я не хочу идти куда-либо еще.

Это отчаянное, наполненное болью желание, заставило бы меня загадать желание на каждой звезде, свече и одуванчике, если бы я знала, что это сработает.

— Я буду любить тебя всю свою жизнь, — яростно обещаю я ему, когда мы стоим на черных утесах с видом на сапфировые воды. — И, надеюсь, ты сможешь запомнить это, и это поможет тебе после того, как все это закончится.

— Мы всегда можем вернуться, — тихо комментирует он, почти про себя.

Мое сердце сжимается при этой мысли. Когда я закрываю глаза, я вижу себя здесь в белом платье и длинной кружевной вуали, которая волочится за мной по мощеным дорожкам, когда я иду. В моей руке пионы. Нет ... может быть, полевые цветы. Так было бы лучше. Что-нибудь дикое и раскованное, вроде того, что они заставляли меня чувствовать каждую секунду моей жизни.

В моем воображении я иду по этой дорожке. Впереди виднеется побеленная выцветшая арка, покрытая теми же цветами, которые я несу. Низенький, лысеющий, загорелый священник в черно-белом ждет под аркой, но с таким же успехом его могло бы там и не быть.

Потому что все, что я могу видеть, это они.

— Валентина, — внезапно говорит Логан, выводя меня из моих грез наяву и возвращая в настоящее. То, как он произносит мое имя, звучит отчаянно, и мне интересно, что такого есть в этом диком, прекрасном месте, что заставляет нас обоих испытывать такие чувства.

На секунду меня почти подмывает рассказать ему, как мне страшно, как я чувствую, что жизнь, которой я жила, была потрачена впустую. Я не знаю, как начать объяснять ему, где я была и куда направляюсь. И даже когда он обнимает меня, я не могу не чувствовать себя одинокой. Я хочу умолять его не забывать меня. Потому что на Земле нет никого, кроме них троих, кто действительно знал бы меня. Если они будут продолжать помнить меня, возможно, я на самом деле никогда не уйду.

Слеза скатывается по моему лицу и попадает на его руку, которая обнимает меня за талию.

— Почему ты плачешь? Почему мне кажется, что каждый шаг этого путешествия на самом деле прощание? — Хрипло шепчет он.

— Возможно, каждый шаг, который мы делаем в жизни, на самом деле является шагом к прощанию, — отвечаю я.

После этого он замолкает.

Может быть вместо того, чтобы умолять их не забывать меня, мне следует умолять их не сожалеть обо мне. Отчаяние продолжает нарастать внутри меня. Оно бьется в моей голове и моем сердце, говоря мне бежать, пока у меня еще есть шанс. Я должна прекратить это прямо сейчас. Я должна освободить их всех, пока не стало слишком поздно.

— Слишком поздно, — отвечает он, и я понимаю, что произнесла эти слова вслух.

— Слишком поздно, — повторяю я.

И после этого мы больше не разговариваем.

Мы стоим там, обнявшись, наблюдая за морем, зная, что мы ничего не можем сделать, чтобы остановить то, что грядет, даже несмотря на то, что версия Логана о том, что ждет нас впереди, кардинально отличается от моей.

Финал будет трагичным, но я решаю, что он также будет красивым.

Все любовные истории рано или поздно заканчиваются. И, возможно, всем великим из них суждено разгореться в огне, а не медленно угасать год за годом. В эту ночь Логан занимается со мной любовью по-другому. Это дико и страстно, как и все предыдущие разы, но, когда вы оба знаете, что каждое ваше прикосновение пронумеровано, все всегда будет меняться. Каждое прикосновение, каждый поцелуй, каждый звук это все просто нечто большее.