Страница 45 из 113
Три дня спустя, полумертвые от голода и усталости, они вернулись на «Поиск». Путешествие к вершине горы заняло больше недели.
Честолюбие и упрямство
23 октября корабли д’Антркасто покинули остров Тенериф и направились к мысу Доброй Надежды — самой южной оконечности Африки.
17 января 1792 года «Поиск» и «Надежда» вошли в гавань Капштадта. [8]
В гавани стоял большой торговый английский корабль, на корме которого была надпись «Сириус». «Сириус» уже готовился к отплытию и подымал паруса. Увидев входящие в гавань французские корабли, командир «Сириуса» капитан Гэнтер решил посетить адмирала д’Антркасто. Таков был обычай: капитаны судов, стоящих на одном рейде, наносят друг другу визиты. И едва французы бросили якорь, как на «Поиск» явился капитан Гэнтер. Он привез адмиралу в подарок ящик вина.
Д’Антркасто, человек надменный и гордый, встретил гостя учтиво, но холодно. Капитан Гэнтер попробовал завязать разговор, но д’Антркасто отвечал односложно и с явной неохотой. Тогда замолчал и Гэнтер. Просидев полчаса в адмиральской каюте и не сказав почти ни слова, английский капитан попрощался.
Ла-Биллардьер вышел его провожать.
— Скажите, какая цель вашего плавания? — спросил его на палубе англичанин. — Если это, конечно, не тайна…
— Совсем не тайна, — ответил Ла-Биллардьер. — Мы отправлены на розыски пропавших кораблей Лаперуза. Попутно мы рассчитываем заняться научными исследованиями и открытиями.
Капитан Гэнтер задумался, ничего не сказал, сел в шлюпку и уехал. Через полчаса «Сириус» покинул Капштадтскую гавань и отправился в Англию.
Д’Антркасто поехал в город, чтобы посетить голландского губернатора. Вернувшись на «Поиск», он вызвал к себе капитана Гюона де Кармадека и Ла-Биллардьера.
— Господа, — сказал д’Антркасто, — губернатор передал мне письмо, оставленное для меня одним французским судном месяц назад. Письмо это необходимо обсудить. Вот оно:
«Адмирал!
В Калькутте мне сообщили очень важное известие. Некий Гэнтер, капитан английского торгового судна „Сириус“, плывя в прошлом году мимо островов Адмиралтейства, видел там островитян, одетых в мундиры моряков французского флота. У меня явилась мысль, что несчастный капитан Лаперуз погиб у Адмиралтейского архипелага и фрегат его был разграблен туземцами. Считаю долгом поставить вас об этом в известность.
Командующий военными и морскими силами Франции в Ост-Индии генерал Сен-Феликс».
— Невероятно! — вскричал Гюон де Кармадек, когда д’Антркасто кончил читать. — Каким образом Лаперуз мог попасть к островам Адмиралтейства? Ведь в бумагах, привезенных капитаном Филиппом, ясно указано, что Лаперуз собирался сначала осмотреть берега Австралии, потом отправиться к островам Дружбы, а оттуда — к Новым Гебридам. Да так было ему предписано и инструкцией морского министерства. Адмиралтейский архипелаг расположен к северу от Новой Гвинеи, и туда Лаперузу было совсем не по пути.
— Я хорошо знал капитана Лаперуза, — сказал д’Антркасто, бледнея от гнева. — От него можно ждать всего, что угодно. Не стоит слишком доверять его словам. Он мог сказать, что едет на юг, а отправиться на север.
— Не стану с вами спорить, адмирал, — возразил Гюон де Кармадек, — но до встречи с капитаном Филиппом Лаперуз весьма точно исполнил инструкцию морского министра.
— Признаться, я не слишком доверяю письму генерала Сен-Феликса, — заметил Ла-Биллардьер. — Сен-Феликс не видел капитана Гэнтера. Он пишет по слухам. Капитан Гэнтер только что был здесь. Почему он ничего не сказал о французских мундирах на островах Адмиралтейства?
— Капитан Гэнтер не знал, что мы посланы на розыски Лаперуза, — возразил д’Антркасто.
— Нет, знал, — возразил Ла-Биллардьер.
— Откуда?
— Я сам ему сказал.
Д’Антркасто рассердился.
Дальнейший спор был невозможен. Отдохнув и запасшись провизией, французские моряки 16 февраля покинули Капштадтскую гавань и вышли в Индийский океан.
Трудное плавание
Бурей, дождями, порывистым ветром встретил корабли Индийский океан. А им предстояло пересечь его в самом широком месте. Д’Антркасто держал курс на остров Тасмания.
До Тасмании плыли больше двух месяцев. Моряки падали от усталости. Д’Антркасто опасался, что на судах начнется цинга. Реи ломались, паруса лопались. Обшивка обоих кораблей требовала серьезного ремонта.
И только 24 апреля, когда впереди появились лесистые горы Тасмании, угрюмые лица матросов несколько повеселели.
Но Тасмания была населена народом, не знавшим ни земледелия, ни скотоводства. Запастись провизией здесь было невозможно. Тасмания могла предоставить морякам только дрова и пресную воду.
Берег не дал путешественникам даже отдыха. Нужно было немедленно приниматься за починку судов. Из гигантских эвкалиптов приготовляли новые мачты. Корпуса кораблей проконопатили и просмолили. Паруса свезли на берег и заштопали. Все эти работы заняли больше трех недель. И, несмотря на это, для полной починки суда следовало бы ввести в верфь.
17 мая «Поиск» и «Надежда» снова вышли в открытое море. Через месяц они были уже у берегов Новой Каледонии. Там удалось наменять у туземцев кокосов и плодов хлебного дерева и благодаря этому прекратить начавшуюся было цингу.
9 июля увидели гористые Соломоновы острова, заросшие до самых вершин лесом. Экспедиция передвигалась от одного острова к другому, всюду останавливаясь, но нигде не высаживаясь на берег.
Это сердило Ла-Биллардьера, неутомимого исследователя, которому для собирания растений и животных необходимо было побывать на берегу. Но д’Антркасто считал, что задача мореплавателя состоит в открытии новых земель, а не в собирании птичьих чучел и разговорах с туземцами, которых он презирал до глубины души. Честолюбивый адмирал метил прямо в Колумбы и на меньшее не соглашался. Но, как назло, Америки ему не попадались.
На кораблях снова свирепствовала цинга. Не помогли даже свежие фрукты. У Соломоновых островов кинули в воду несколько трупов.
Острова Адмиралтейства
Наконец «Поиск» и «Надежда» прибыли к островам Адмиралтейства.
На берегу толпились чернокожие островитяне и знаками приглашали французов посетить их. Ла-Биллардьер разглядывал островитян в подзорную трубу. Он старался заметить на них остатки французских мундиров, о которых писал в своем письме генерал Сен-Феликс. Но туземцы все до единого были голы. Только бедра свои они обертывали пестрой рогожкой.
Спустили шлюпку. Д’Антркасто поручил начальство над шлюпкой лейтенанту д’Орибо. В эту шлюпку сел и Ла-Биллардьер, захватив с собой бусы и ножи для мены.
— Запрещаю вам высаживаться на берег! — крикнул им вслед д’Антркасто. — Остановитесь от берега в ста шагах, и, если туземцы захотят начать с вами торговлю, пусть они добираются до вас вплавь.
— Но нам необходимо высадиться, — возразил Ла-Биллардьер. — Как же, не высаживаясь, мы можем узнать что-нибудь о Лаперузе?
— Делайте то, что вам приказывают! — ответил адмирал. — Я не желаю ради Лаперуза рисковать жизнью вверенных мне людей.
Нужно было повиноваться. Напрасно туземцы махали руками и зазывали к себе европейцев. Шлюпка остановилась в ста шагах от берега и не двигалась дальше ни с места. Ла-Биллардьер стал издали показывать им бусы. В толпе появился человек, голова которого была украшена венком из мелких ракушек, нанизанных на веревку. Это был вождь.
Все расступились перед ним. Он дал одному из своих подданных кокосовый орех и, как догадался Ла-Биллардьер, приказал ему вплавь доставить этот орех на шлюпку. Посланный с ужасом глядел то на вождя, то на европейцев. Мало ли что могут сделать с ним в своей шлюпке страшные белые люди. Но вождь не привык, чтобы ему возражали. Он хлопнул труса палкой по животу, тот прыгнул в воду и доставил орех в шлюпку.
8
Теперь — Капстадскую (Кейптаунскую).