Страница 8 из 15
– Только чтобы не болтали лишнего, а слушали и глядели со всем усердием, а то знаю я вас, знакомцев! – проворчал разводящий караул унтер Сошников. – Чанов, ты тут за старшего. Помните, братцы, ваше дело – за дорогой приглядывать и никого к нам или, напротив, от нас по ней не пропускать. Нам еще не хватало, чтобы о нас ханских кто-нибудь предупредил. Нафуражируют тогда всех, прости господи! – и размашисто перекрестился.
– Ефим Силович-то построжел, сурьезный такой дядька, – проговорил негромко Ленька, провожая взглядом унтера. – Раньше-то в артельных старшинах он вроде как попроще был. Я к нему давеча: «Ефим Силович, обещали же к себе в отделение взять». А он как зыркнет на меня: «Почему не по уставу обращаетесь, драгун?!»
– Да не-ет, он хороший дядька, – не согласился с другом Тимофей. – Небось, просто под горячую руку к нему попал. Ты какой уже раз про это у него спрашиваешь?
– Какой-какой, небось, пятый точно, – пожал плечами Блохин.
– Ну вот, пятый, – усмехнулся Гончаров. – Будто от него одного это только зависит. Сразу ведь он нам сказал: как только пополнение из Моздока придет, тогда перед взводным командиром замолвит за тебя слово. А тебе вон все неймется.
– Сам же говорил: «Просись к нам»! – буркнул Ленька. – Ладно, у себя лучше в отделении останусь, сиди себе с Савелием в одной артели! – и, обиженно засопев, замолчал.
– Ленька, ну, Ленька, да не обижайся ты, – толкнул плечом друга Гончаров. – Ну я ему еще раз после выхода напомню. Ну, хватит уже дуться. Сухарик будешь? – И протянул черный кирпичик Блохину.
– Сам грызи, – прошептал тот, и, вдруг напрягшись, вытянул шею. – Ничего не слыхал сейчас?
– Не-а, – Тимоха замер, вслушиваясь в ночь.
– Как будто бы цокот копыт по камням слышал, – прошептал Ленька. – Причем со спины, с нашей стороны звук шел. Да тихо ты! Хватит жевать, сбиваешь ведь меня! Ежели нас проверяют, так пешком бы пошли, зачем же им ночью, накоротке, да еще и на лошади ехать? Эдак ведь и сверзиться в ущелье запросто можно. А коли кто чужой далеко едет, тогда вот да, тогда ему никак в долгом пути без коня.
– Логично, – прошептал Тимофей и взвел курок мушкета.
– Чего сказал? – Ленька так же вслед за другом привел свое оружие к бою.
– Верно, я говорю, ты мыслишь, Леня, – ответил ему Гончаров. – Наши бы вряд ли сейчас верхом ночью ехали. И про казачий разъезд никакого разговора не было. Все казаки с гянджинцами в лагере у костров оставались.
– Вот, слышишь, опять? – сжал его локоть Блохин. – Замрет на месте, а потом идет тихонько, по камням копыта чуть стукают.
Теперь и до Тимофея донесся негромкий звук. Кто-то явно приближался с восточной стороны, со стороны оставленного отрядом Басаргечара.
– Стой, кто идет?! – рявкнул Ленька, выскакивая на дорогу из-за камня. – Говори пароль!
«Бам!» – ярко сверкнула вспышка, и грохнул ружейный выстрел. Блохин резко присел, а Тимофей разрядил мушкет в то место, откуда только что стреляли. Там раздался стон, и потом все стихло.
– Ленька, живой?! – Гончаров выбежал на дорогу и затряс сидящего друга за плечо.
– Да живой я, живой, – ответил тот, приподнимаясь. – Отпусти! Пуля прямо над головой пролетела. На вершок бы ниже – и ага!
Впереди послышался негромкий перестук копыт, и потом фыркнула лошадь.
– Эй, а ну, кто там есть, выходи сюда, а не то пульну! – грозно выкрикнул Блохин, наставив в сторону звука мушкет. – У меня заряд в стволе! Быстро выходи!
Шаг, еще один – впереди на дороге темнел большой силуэт. Подойдя еще на несколько шагов, драгуны разглядели лежащее на камнях человеческое тело. Возле него стоял, опустив морду, жеребец.
– Тимоха, Ленька! Что у вас там?! Кто стрелял?! – Раздался топот ног, и к друзьям подбежали трое караульных с другого поста.
Чанов достал трут и, выбив на него из огнива искры, раздул огонек.
– Ого, да это никак знакомый, – вглядываясь в черты лежащего, пробормотал Иван. – Ну точно, знакомый, сами гляньте, братцы, – и он перевернул на спину обмякшее тело.
В ночное небо остекленевшим взглядом смотрел молодой мужчина из местных. На груди его серого длинного кафтана выступило мокрое пятно, а со стороны села слышался шум. С факелами на звук выстрелов спешили к караулу люди.
– Взвод, к бою! В две шеренги становись! Первая, с колена!..
– Ваше благородие, не стреляйте! Свои! – крикнул Чанов. – Мы тут лазутчика подстрелили. Здесь вот он, на дороге лежит!
Освещенное факелами тело внимательно разглядывали взводные командиры во главе с подпоручиком.
– Точно, это сын старосты, вроде как Али его звали, – проговорил Плужин. – Он еще около крепости нашей все любил крутиться. То воду в бурдюке егерям и драгунам поднесет, то лепешек от отца. Ну и мы его особо-то не гоняли.
– Ну вот, видно, и накрутился, – нахмурившись, проговорил Кравцов. – Так что ты говоришь, Тимоха, он в вас первым после того, как вы ему команду подали, выстрелил?
– Так точно, ваше благородие, – подтвердил Гончаров. – Драгун Блохин его окликнул, как и положено, пароль потребовал, а он и выстрелил в ответ, чуть было в него не попал. Вот после того и я в него из мушкета. Как-никак, а это ведь нападение на караул, все по уставу, ваше благородие.
– В сумах на лошади еды дня на три! – доложился Сошников. – Стало быть, далеко он собрался.
– Обыщите тело, – кивнул на труп подпоручик. – Все самым тщательным образом на нем ощупайте.
На постеленную освещенную факелами конскую попону вскоре легли старинное ружье, кинжал, горка серебряных монет, бо́льшая часть из которых были русскими, рожок с порохом и кожаный мешочек с пулями.
– А вот это уже интересно, – Кравцов подобрал сложенный вчетверо лист плотной бумаги. – Что тут у нас?
Унтера пододвинулись поближе, рассматривая какие-то каракули и рисунок.
– Что здесь написано? Ничего не разберу, – покачал головой Кравцов, – Васифа сюда позовите! А вот рисунок занятный. Не находишь, Демьян Ерофеевич? – спросил он у Плужина. – На что это похоже?
– Неграмотный я, Павел Семенович, – помотал тот головой. – Извиняйте, не обучен письму.
– Похоже на схему оборонительных позиций, ваше благородие, – негромко проговорил стоящий все так же по стойке смирно Гончаров.
– Тебе кто, Тимоха, слово давал?! – нахмурившись, взрыкнул унтер. – Иди вон к отделению!
– О-отставить! – остановил развернувшегося драгуна подпоручик. – Кругом! Ближе сюда подойди! Так что ты тут видишь, повтори-ка, Гончаров? Смелее, смелее, ну же?!
– Так я ведь уже сказал, ваше благородие, отдаленно сии каракули похожи на схему оборонительных позиций у нашей крепости, – глухо проговорил Тимофей. – А это вот, рядом, судя по всему, расписано, сколько людей в нашем отряде и какое у него вооружение. Вот и цифры здесь арабские начирканы, они-то и так понятны, даже без самого буквенного текста.
– Та-ак, – протянул подпоручик. – А еще что тут видишь, говори! Ну вот, приглядись внимательно. По самому рисунку? Ну-у?
– Рисунок-то, прошу прощения, господин подпоручик, совсем дрянной, – пожал плечами Тимоха. – Трудно на нем вообще что-то разглядеть. – Позвольте, я его получше освещу? – И он взял факел у стоящего рядом драгуна. – Вот это похоже на пушку, – ткнул он пальцем в прямоугольник с палкой. – И стоит она именно там, куда ее егеря затащили. А это выходит, что трофейный фальконет – он тут на рисунке поменьше, чем орудия егерей, и опять же, стоит в нужном месте.
– Вот, учитесь, – кивнул на Гончарова взводный. – Совсем молодой драгун, а в начертании военных планов и схем лучше всех вас вместе взятых соображает. Все правильно, у нас в руках план оборонительных сооружений возле Басаргечара, и нес его этот гонец, которого караул застрелил, похоже, в саму Эривань. И шел он от своего батюшки, от старосты селения. Хорошо же тот устроился: на нас серебра прилично заработал, а еще и хану решил угодить. Жаль, живым его сынка мы не взяли, много бы чего он нам интересного напел. Но хорошо, что и не упустили. Видно, не ожидал он нас на этой дороге встретить, думал, небось, что мы в селении заночуем. Ладно, по возвращении к эскадрону со старостой разберемся. Драгун Гончаров, драгун Блохин, благодарю вас за бдительную службу, братцы! Молодцы!