Радиоактивный ветер

Мутант держал руки на виду, на правой свободно болтался тощий «сидор», из вылинявшего брезента в грязных разводах. Радиоактивный фон был нормальный, хотя в том направлении откуда гость пришёл, были одни «светящиеся» холмы всякого хлама. Сделав приглашающий жест, я указал гостю место напротив себя. Кивнув, тот присел, держа котомку на коленях и сам начал разговор.

— Доброго вечера, солдат. Хорошо, что стрелять не стал. Приморился я сегодня, да и воин из меня — никакой. Слышал о тебе.

— И что говорят?

Мутант усмехнулся, почти в точности повторяя мою собственную «улыбку». В мерцающем свете костра это выглядело для постороннего человека весьма жутковато. Особенно когда я вернул любезность. Со стороны, мы практически ни чем друг от друга не отличались: будь по близости кто из вольняг или клановцев, нас с ночным гостем положили бы рядом.

— Умный вопрос… Охотник сказал. Назвал тебя братом, сказал, что если что — я сам пойму почему он так тебя назвал.

— Угощайся, много нет, но что есть — поделюсь. Раз день был трудный, на пустой желудок беседы разговаривать не резон. Вот каша со свининой, вот заварка. Ешь, пей. Говори.

Мутант благодарно наклонил шишковатую голову и взял открытую банку рисовой каши, затем сыпанул заварки в крышку своего прокопченного армейского котелка, снова поблагодарил, когда я налил ему воды из походной фляги. Потом, не боясь пламени, притулил котелок на обломок кирпича, служивший мне плиткой. Молча ел, потом, когда вода забурлила, сыпанул заварку в котелок и накрыл крышкой. Я уже поел, поэтому просто смотрел на огонь, чтобы не смущать гостя излишним вниманием, но и не выпускать его из виду. Наконец мутант заговорил.

— Спасибо за компанию и еду. Охотник был прав: ты другой.

— Могу я узнать твоё имя?

— Тут меня люди никак не зовут: больше боятся да взорвать норовят. Учёные как-то поймали, притащили к себе, иголки всякие тыкали, кормили, правда, знатно: пять раз в день. Но потом решили препарат из меня соорудить. Ну, собрал я манатки, да и ушёл от них. Смешно было: бегают, суетятся, ищщуть!.. — Мутант снова улыбнулся, видимо вспоминая переполох в лаборатории и отхлебнув чаю, продолжил — Так вот, профессор Круглов меня Изломом прозвал. А своего имени я им не говорил — немым прикинулся.

— Я слышал о тебе: просишь у путников еду, а кто не даёт — рискует не проснуться.

— Э…х! — Излом даже пристукнул с досадой по коленке — Так это ж кого: пару бандюков за то, что они дали тухлые консервы, а я им честно — «ночную звезду» отдал за них. Попробовал — чуть не помер. Догоняю, говорю: не хорошо мол, ребята, старика обманывать. А они из автомата, да в два ствола… Естественно осерчал. Быстро-то я не могу бегать, пули от меня тож не отскакивают. Есть вот это только — Излом расстегнул дождевик, и на свет появилась длинная трёхсуставчатая рука. — Но это с виду только страшно, на самом деле жутко болит потом.

— Ты пришёл со стороны мусорных холмов, там радиация местами зашкаливает под сотню дневных норм. Как выживаешь там, если не секрет?

Излом помешал угли в костерке длинным заострённым пальцем третьей, костяной, руки. Задумчиво уставившись на пламя костра пожал плечами.

— Чёрт его знает. Ты думаешь, мы всё про себя понимаем? Да ни фига подобного: я вон помню себя только лет с десяти, да и то смутно: мир этот чужой для многих наших. Но никто толком не помнит как и почему мы здесь. Вон побратим твой, да родичи его, те с самого начала всё знают. Только это запретная тема у них — никому не говорят.

— А контролёры?

Излом зло сплюнул в сторону и глаза его словно осветились изнутри недобрым яростным светом.

— Мозгоеды тоже многое знают. Только говорить ни с кем не будут. Больные уроды потому что. Из-за них люди охотятся на остальных наших, стреляют во всё, что движется, даже если не мешает. Берегись их парень, человека запутать и мозги выжечь это их любимое развлечение и заодно лакомство. Они особо и не едят простую пищу. Так — для проформы только…

Мы сидели ещё долго. Излом сильно мне помог, уточнив карту местности, дорисовав (довольно профессионально) некоторые области болот за Янтарём. Я демонстративно убрал автомат и вложил АПБ в кобуру. Оценив мой жест правильно мутант спрятал костяшку и, порывшись в мешке достал из его недр редкий трансмут — «бусы бабки бюрера». В знак доверия я сразу вложил артефакт в кармашек на поясе. Через пару минут сил ощутимо прибавилось: трансмут не имел известных побочных явлений и за «колючкой» стоил пару сотен тысяч евро, если не больше. Перед тем, как улечься спать, я задал последний вопрос.

— Скажи, примерно месяц с небольшим тому назад, на Депо была громкая перестрелка. Не припоминаешь?

— Помню конечно: чужие это были, семеро, говорили непонятно совсем тут такого языка не слышал. Лупанули по воротам из гранатомётов, кто пытался выскочить, положили. Потом порезали всем головы и мин понаставили. Сейчас даже псы безглазые туда не суются. Чуют железки пакостные и не суются. Я тож не хожу, жизнь то одна.

— Куда пошли эти чужие, случайно не заметил?

— Пошли в сторону болот, точнее не скажу. Долговцы потом приходили, один подорвался на растяжке, встали лагерем, ждали подмогу. Потом собрались… Вроде по следу пошли.

— Понятно, спасибо. Ну, время позднее, спать давай.

— А не боишься меня?.. вроде как я во сне убиваю.

Излом хитро прищурился и вопрос был задан полушутя, но видно, что от моего ответа зависит что-то важное, лично для него. Убить он меня бы не смог, даже если бы попытался, это было очевидно. Я ответил максимально искренне.

— Нет. Ты не страшный. Хорош глупости изрекать. Это ты может радиации хватишь и сутками зажигать без отдыху. Мне сон требуется. Отбой, короче.

Я нарочито небрежно отвернулся спиной от костра, положив между огнём и собой довольно увесистый кусок бетона, чтобы во сне не скатиться к пламени, отодвинувшись в тень. Стало тихо. Потом Излом зашуршал котомкой и … Захрапел.

Сон был как обычно крепкий и без сновидений, фокусы местных чародеев меня больше не беспокоили. Встав я обнаружил, что излом ушёл, оставив клочок бумаги придавленный осколком кирпича к камню возле которого мутант сидел ночью. Неожиданно ровным и чётким почерком, при помощи грифельного карандаша, было выведено следующее: «Спасибо за ночлег и интересный разговор. Если буду нужен, оставь записку на заброшенной автобусной остановке, возле «долговской» заставы. В южном углу есть ниша, там гильза автоматная. Чем смогу-помогу. Тихон добро помнит. Прощай, Тридцать девятый».

Записку я уничтожил, когда кипятил чай и разогревал кашу. Популярность в «узких кругах» стремительно росла. Это имело как свои положительные, так и кучу отрицательных сторон. Мутанты становились ценным независимым источником информации и не менее ценными помощниками в осуществлении ряда «острых» акций. Другое дело, что было не понятно, какие цели преследуют они сами, чего хотят от меня и насколько их сведенья могут быть объективными. С людьми и проще, и сложнее одновременно: прикинь их шкурный интерес, личные пристрастия и уже практически знаешь откуда ждать подлянки или наоборот помощи и поддержки. Мутанты же были непредсказуемы.

Через сорок минут я уже был на месте у Депо. Взобравшись на насыпь над заваленным железнодорожным тоннелем, я внимательно осмотрел периметр сортировочного узла. Общая картина подтверждала рассказ Тихона-Излома. Вот кучка гильз от РПК, вот два тубуса от «мух». Зверья действительно по близости не наблюдалось, лишь в паре сотен метров восточнее тусовались слепые собаки, растаскивая какую-то падаль.

Осмотр внутреннего двора подтвердил мои худшие подозрения: характерный почерк «духов», всё говорило о том, что это битые опытные восточные наёмники. Разведчик «Долга» подорвался на «дурке» (обычная оборонительная граната, замаскированная куском выбитого асфальта или щебёнки — жертва задевает кусок, придавливающий предохранительный рычаг и «мокрый» гостинец сразу же рвёт всё в клочья). Дёшево и сердито. Были тут и заминированные уже «подсохшие» трупы без голов и заманчивый рюкзак с полуразвязанной горловиной. Короче — классика жанра. Я насчитал в общей сложности десять растяжек на гранатах, пять «ведьмочек» и четыре старомодных но убойных закладки на основе «помогаек»[3]. Духи порезвились во всю. У дальнего правого угла видимо допрашивали пленных, привязывая их к свисающим со стропил цепям. Двоих только взяли, но изгалялись по полной программе. Потом собрали трофеи и ушли. След запорошили грамотно, да и дожди со временем стёрли почти все хорошие «указки»[4]. Но те, что остались, подтверждали слова мутанта про пункт назначения духовской группы. Вызвав карту местности на экран ПДА, прикинул место куда бы они могли тут идти. Естественно, что им нужно было место для постоянного лагеря и это должно быть нечто труднодоступное. Подходящей была группа островов к западу от Янтаря в заболоченной низине. Тихон довольно точно указал гати (проложенные в топких местах болота настилы из веток) и тропы в тех местах. Острова были идеальным местом для базы. В случае чего, можно было успешно обороняться и без проблем выйти за «колючку», узких мест для прорыва было хоть отбавляй. А вот блокирующая группировка будет ограничена в манёвре, вынужденная распылять силы по заболоченной плохо проходимой местности, позволяя противнику легко обходить заслоны и прорываться в северо-восточном и юго-западном направлениях. А там уже Мёртвый город, катакомбы и ищи их, сколько влезет.

3

Антон имеет в виду противопехотно-осколочную мину «ПОМЗ2М» корпус цилиндрический, литой, чугунный. Диаметр — 60 мм. Высота — 130 мм. Вес — 1,5 кг. Имеет характерные поперечно-продольные насечки на внешней стороне корпуса (как у ручной гранаты «Ф-1»). Масса ВВ — 75 г. (тротиловая «буровая» шашка). Устанавливается нижним торцом на вбитый деревянный колышек (или крепится иным способом). Взрыватель натяжного действия, серии МУВ с Р-образной боевой чекой. Чувствительность такого взрывателя — 1–17 кг. В настоящее время мина не производится. Но с вооружения не снята.

4

«указка» — жаргонный охотничий термин, обозначает сломанные ветки. Примятую и повреждённую растительность, могущую местом слома указать примерное направление движения добычи.