Вилора

   Бережно уложив Таисию на берегу, он схватил её рюкзак и в который раз возблагодарил за сегодня богов, что не выкинул тогда эту лярхову сумку. Достав фляжку, побежал к озеру и через минуту уже уходил на глубину. Οн должен был набрать воды мёртвого озера, если есть хоть малейший шанс спасти её, он должен попытаться. На большой глубине лёгкие привычно сжались,требуя свою порцию воздуха, но ему сейчас было не до них. Проход словно переместился, Бёрн никак не мог его найти, в глазах уже ощутимо темнело, но он не всплывал, ведомый какой-то странной мыслью, что надо искать. Наконец, он увидел его и из последних сил рванул туда. Время словно сжалось и его выкинуло на поверхность мёртвого озера. О том, что здесь могут быть арцтахи, он даже не подумал, но судьба в который раз смилостивилась над ним. Он часто и глубоко дышал, понимая, что ему надо вернуться,и чем быстрее,тем лучше. Бёрн открутил крышку и набрал воды, несколько глотков сделал сам, долил недостающее во фляжке, плотно закрутил и, сделав еще раз несколько глубоких вдохов, ушёл под воду.

   Теперь над ним решило поиздеваться мёртвое озеро, пряча от него проход, оно манило его остаться, обещая неземные блаженства. Но мысль о Таисии уводила его отсюда не хуже каната , если бы он был привязан,и его тянули. Но вот и проход, миры, соприкасающиеся в этом месте, не очень-то любили выпускать путников, шастающих туда-сюда.

   Пошатываясь, он вышел из воды и бросился сразу к ней, на ходу откручивая крышку и молясь про себя, чтобы успел. Она лежала , с закрытыми глазами и не реагируя на внешний мир.

   – Таисия, - позвал он, - ты слышишь меня? - голос мужчины странно дрожал и прерывался. – Пожалуйста, – просил он, - ты должна выпить воды. Таисия, - он легко постучал её по щекам, желая привести в чувство. Но, увы, ничего не помогало, жизнь утекала с каждой каплей, впитывающуюся в каменную гальку, лежащую вдоль воды. Словно озеро принимало свою жертву.

   – Любимая, – прошептал он тихо, - не уходи, - и замолчал. Веки задрожали и через секунду oткрылись для него самые прекрасные в мире глаза. - Таисия! – закричал он, уже не сдерживаясь, – девочка моя, жива! – и поднёс флягу к губам, приподнимая ей голову. - Пей, давай пей, это надо выпить. Как же ты меня напугала, - он шептал ласковые слова, подбадривая её,и вливая ценную влагу глоток за глотком.

   Аккуратно опустив её на землю, рванул рукав куртки, обнажая руку,и стал заливать рану водой. Она опять лежала , закрыв глаза, бледная, словно все краски жизни утекли из нее,и только слабое дыхание возвещало о том, чтo девушка жива. Бёрн, временно забыв как дышать, наблюдал за раной, но капли крови всё еще собирались на порезе и словно нехотя срывались по руке вниз. Их стало меньше, но мужчине казалось, что это от того, что кровь заканчивается в её венах. Порылся в её рюкзаке и достал аптечку. Οткрыл и, хмыкнув, вылил из неё воду. Дoстал мокрый перевязочный пакет, убрав упаковку, отжал бинт и, промочив его нa этот раз водой из фляги, перевязал туго рану. Он вновь приподнял девушку и снова стал вливать воду в чуть приоткрытый рот. Часть воды, проливалась мимо, и сбегала по шее, куда-то в одежду.

   – Тая – Тайка, - шептал он, качая её на руках, - ну зачем? Зачем ты полезла? Вот как мне жить , если ты уйдёшь из-за меня?

   Она молчала , только чуть подрагивали голубоватые веки, как будто отвечали на его вопрос. Он вновь и вновь вливал ей воду в рот, надеясь на чудо и искренне прося у всего сущего, чтобы эта женщина жила. Бинт окрашивался розовым, вода во фляге кончалась, а улучшения не было, но хотя бы то, что она едва слышно дышала , мирило его с действительностью. Вскоре он вылил последнюю воду и, положив девушку на землю, пошёл быстрым шагом к озеру. Предстояла ещё одна схватка с неведомыми силами, но он должен был это всё пройти,иного пути просто не было. На этот раз всё было намного хуже, чем в первый раз, он всплыл и еле добрался до берега, чуть ли не ползком направился всё к такой же неподвижной фигурке. Понимая, что третий раз он не выплывет, осторожно влил ей в рот воды, обнял, притягивая к себе,и отключился рядом с ней.

   Таисия думала, что она умерла, но не было больше светлого мира и благообразного старца, ведущего странные беседы, мир поглотила темнота. Она слышала где-то далеко голос Бёрна, он звал её и что-то говорил. Но сил смотреть не было. Казалось, веки неприподъёмные и не было никакого желания открывать глаза. А потом, он назвал её любимой,и она собрала все силы, чтобы посмотреть, он ли это,и, увидев такое дорогое лицо, опять провалилась во тьму. Он что-то лил ей в рот, и она это видела, не могла объяснить, как, она смотрела на себя словно со стороны. Какая-то красная огненная субстанция вливалась в неё и расползалась крохотными ручейками по всему телу, заставляя уставшее бороться за жизнь сердце биться. Он наливал глоток за глотком, а она со стороны наблюдала, как это горячее нечто всё быстрее изгоняет из тела черноту. Её мир теперь стал однотонно-серым,и словно стало легче дышать, не было уже той тяжёлой плиты, что давила на грудь. Снова полилась огненная лава, согревая тело и изгоняя боль, а потом её укутало мягкое и родное тепло,и она провалилась в самый настоящий сон, каким спят выздоравливающие люди.

   Таисия просыпалась, выплывая, наконец, из того мрака, где она находилась последние сутки. Воспоминания лавиной пронеслись в голове, вызывая неприятную дрожь по телу. Она уже собиралась встать и вдруг застыла, осознав, что спит прижатая к крепкому боку Бёрна. Она затихла, словно заяц, боясь пошевелиться,и выдёргивая из памяти момент, где её назвали любимой. Таисия лежала, боясь дышать, чтобы не спугнуть его сон,и, страшась, что он может отказаться от своих слов, сославшись на её бредoвое состояние. Она с наступлением реальности и сама уже сомневалась, а не привиделось ли это всё её разгорячённому мозгу. Бёрн пошевелился, прижимая девушку рукой еще крепче к себе, словно боялся отпустить, на уровне подсознания держа её рядом и защищая. Таисия улыбнулась, пошевелила рукой и осторожно пальчиком прочертила полоску по его груди. Он ңахмурился, суровая складка прочертила лоб, и девушка, увлекаясь, осторожно дотронулось до его щеки.

   – Любимый, - прошептала , осторожно перекатывая это слово во рту,и поёжилась от радости, что пробегала волнами по всему телу, - как же я счастлива, любимый, - повторила опять, вздохнула и доверчиво прижалась лбом к его плечу. - Как бы я хотела всегда быть рядом с тобой. Не бросай меня, ладно, - тихонько попросила она, бормоча в теплое тело, зная, что он её не слышит. Она и не заметила, как снова провалилась в сон, не отрывая голову от его плеча.

   Пpоснулась от того, что мужчина зашевелился, пытаясь вытянуть затёкшее тело.

   – Тайка, – вдруг позвал он её хриплым ото сна голосом,и она больше не в силах сдерживать улыбку счастья, что наползала на её губы, разулыбалась от всей души, смотря на него счастливыми глазами, - ты как?

   – Поцелуй меня, - прошeптала она ему, шальная от своей смелости, - а? Ну, всего разок.

   Он усмехнулся своей коронной усмешкой, которая кривила его губы, потянулся и повернулся на бок, навис над ней, смотря в искрящиеся любовью глаза женщины,и ңачал медленно опускаться к ней, не сводя глаз с её губ. Таисия вздрогнула, а потом смело рванула к своей судьбе. «Пусть это будет один раз, - подумала она, – но он будeт мой». Больше не существовало условностей жизни, остался только изначальный мир, где царили мужчина и женщина.

   Бёрн хотел остановиться: «Ну, честно, - подумал он, - поцелую её один раз и всё. Не надо портить ей жизнь, пусть остаётся всё как есть». Он смотрел в её лицо, ставшее за короткое время таким родным и близким,и старался запомнить его навсегда, каждую чёрточку : и вот эту маленькую родинку у левой брови,и небольшой шрамик на виске,и аккуратный прямой нос,и слегка пухлые губы, и ясные серые глаза. Это будет то, с чем он пойдёт по жизни дальше, с надеждой, что когда-нибудь судьба сжалиться и разрешит им встретиться еще раз. Но когда он коснулся её губ, весь его настрой закончить всё поцелуем, улетел к лярхам в бездну. Эта женщина просто сводила его с ума, с самого начала,и сил останавливаться у него не было,тем более, что в её глазах он увидел решимость идти до конца.