Крылья южного ветра

И всё же, где-то в глубине души я знал больше, чем готов был признать сейчас.

26. Ловушка

После откровенного разговора с друзьями я стал чаще и всерьёз задумываться о возвращении к родичам. Побег от них вылился в то, что я отыскал свой путь и тех, кто стал дорог. Но мне не стать по-настоящему свободным, не разобравшись со своим прошлым. И не потому, что устал таиться… как раз это меня ничуть не тревожило, давно став полезной привычкой. Я так и не смирился с потерей родных, хоть каким-то чудом и не взрастил в себе настоящую ненависть к тем, кто их погубил.

Наверное, где-то глубоко я понимал, что не всё так просто, а теперь готов узнать правду. Если в этом замешан кто-то из родичей, вряд ли они оставили меня в живых для того, чтобы иметь подле себя объект для издевательств. Скорее всего, это только проявление дурного характера, вкупе с уязвлённой гордостью.

Кроме того, необычные и такие похожие на явь сны продолжались. В одних мне виделся всё тот же до боли знакомый заснеженный город. В других не было ничего кроме ощущения полёта и чувства стремления к неведомой цели. Наяву всё это оставалось со мной, обращаясь в неясную тоску.

Неумолимо приближалась весна. Город стремительно очищался от снега, каждое утро представая чуточку другим, а ветер всё чаще устраивал концерты на ветхой крыше, норовя разобрать её окончательно.

Друзья не допытывались по поводу того, что со мной творится. И причина была проста, я бы даже сказал, очевидна — Дэрен не был бы собой, если бы чего-то не знал. Подтверждением этому предположению стал разговор, случайно подслушанный мной в краткий период бодрствования.

— Я переживаю, — доносился приглушённый голос Тии, судя по звукам лёгких шагов, задумчиво разгуливающей по кухне. — Зря я тогда сорвалась…

— Напрасно себя винишь. Глен не настолько обидчив, — в своей привычной манере, произнёс Рен. — Я бы сказал, он обладает на редкость отходчивым характером. Дело в другом… то, что происходит с нашим другом вполне естественно для драконов. Разница лишь в возрасте — обычно процесс изменений происходит раньше.

— Значит, Глен сможет летать? — со смесью недоверия и волнения переспросила девушка.

— Не уверен, — замешкался друг. — Знаю лишь то, что ему будет проще поладить со своей сущностью потом.

Я безмолвно хмыкнул. Дэрен, как всегда, лукавил, предпочитая не делиться догадками раньше срока. Впрочем, Селестия и не настаивала. Исследовательский интерес уступил искреннему беспокойству. Последнее вызывало тёплый отклик в душе и желание убедить её в том, что скоро всё наладится.

Наверное, глупое желание. Ведь я ещё сам не знаю, каким будет итог.

***

Сонное оцепенение развеялось, словно по волшебству. В один из тёплых весенних дней, я вдруг проснулся, испытывая непреодолимое желание сорваться с места, распахнуть несуществующие крылья и умчаться… Не важно, куда именно. Просто, чтобы чувствовать скорость. И свободу.

Но погасив первый порыв выпрыгнуть из постели, я вытянул перед собой левую руку. Конечность, долгое время доставлявшая столько беспокойства, выглядела совершенно здоровой. Никаких тёмных пятен или малейших намёков на чешуйки не осталось. Исчез и раздражающий зуд, что радовало больше всего.

Дэрен застал меня на разминке во дворе и не удержался от колкости:

— Честно говоря, сначала подумал, что у тебя приступ лунатизма.

— Так уж и часто я разгуливал во сне.

— Насчёт прогулок не знаю, но болтал ты часто, — ухмыльнулся вампир.

Кто бы говорил.

Я так и не озвучил этого, поскольку заметил, что меня попросту проверяют на степень вменяемости. Шутка ли, столько времени провести во сне, да в полудрёме…

Напал Дэрен без предупреждения. Со змеиной скоростью он оказался совсем близко, а затем, ловко ушёл от подсечки, сместившись назад и немного в сторону. Я в свою очередь избежал удара ребром ладони по горлу.

— Не проспал рефлексы, — заметил побратим. Во взгляде же сквозило не столько уважение, сколько интерес.

Как оказывается, они в этом похожи с Тией. Обоим необходимо не просто прикоснуться, увидеть собственными глазами, а обязательно испытать, попробовать на зубок и по возможности разобрать на составные части.

Дэрен стремительно менял тактику и стиль боя, словно за раз решил испытать предел моих возможностей. И мне уже совершенно справедливо стало казаться, что всё это как-то слишком для утренней разминки. Вдобавок, не хотелось бы собрать за забором охочую до зрелищ толпу горожан.

Спасла ситуацию Селестия.

— Вы не представляете с кем я столкнулась, — без предисловий начала она, вбегая во двор. — В городе Лидис! Помните её?

Как не помнить, если с бедной девушкой судьба сводила нас относительно недавно. Её обещали пристроить, один Дэрен знает куда. Однако побратим почему-то отреагировал на эту новость настороженно.

— Она узнала тебя?

— Кажется, да. Так взглянула…

Она не хотела быть узнанной по некой причине, так и оставшейся загадкой для нас с Тией, но известной Дэрену. Не зря мне почудилось ещё тогда, что эта тайна не обойдёт нас стороной.

— Нам не стоит обсуждать это здесь, — вполголоса произнёс вампир, многозначительно скосив глаза в сторону забора, и первым направился в дом.

Я помедлил, заметив виноватое выражение, с которым Тия смотрела на меня. Хотя, наверное, это мне впору испытывать вину.

— Глен! — она порывисто обняла меня, уткнувшись лицом в грудь и пробормотала. — Я так рада, что ты в порядке!

— А я давал повод для беспокойства?

Она ударила меня кулачком в плечо. Я же не почувствовал, завороженно уставившись на зелёную ленточку в её косе. В памяти шевельнулось смутное воспоминание. Укутанный снегом и оттого какой-то не совсем реальный город. Молодая женщина, в лицо которой ни разу не довелось заглянуть. Её непослушные волосы. Ленточки эти…

Нет, хватит путать действительность с бредом. Пора заняться насущными делами.

Дэрен ждал нас в маленькой гостиной у кресла, где обычно читал очередную книгу. Я часто заставал его за этим занятием, когда спускался вниз. И мне казалось, что побратим даже ночует здесь, отлучаясь лишь затем, чтобы раздобыть новое занятие для ума или помочь Тии. Но зимой всё было немного иначе. Время застывало у очага, где тихонько билось пламя и в воздухе с ароматами трав и специй разливался сонный покой. Теперь же стало гораздо светлей, прохладней и откуда-то тянуло, будто сквозняком, эхом запустения.

— Так что там с Лидис? Неужели понравилось убивать? — поинтересовался я, хотя на самом деле плохо представлял её в роли убийцы или шпионки. Стала бы какая-то дилетантка серьёзной помехой.

Дэрен наверняка уловил направление моих мыслей, но отшучиваться не стал.

— Девочка обладает довольно уникальным даром. Уж не знаю, назвать это злым роком или удачей…

— Прежде ты говорил, что мы можем не волноваться, — заметила Тия неожиданно едко.

— Да и теперь я не уверен, что стоит, — парировал вампир и, что-то прикинув про себя, пояснил: — Такие как она в своё время помогли людям справиться с Огненными лордами и выжить. Вот только с этим даром мало родиться, нужны годы упорных тренировок. К тому же Глен…

— Не полноценный дракон, — вздохнул я, уставший от подобных деликатностей. — Можно говорить, как есть.

Побратим лишь развёл руками.

— Почему и как именно кто-то мог влиять на драконов? — загорелась Селестия.

— Есть у меня теория, на мой взгляд, наиболее близкая к истине, — задумчиво произнёс Дэрен. — Многие столетия назад между людьми и драконами могли быть совершенно иные взаимоотношения. Дружба или, как минимум, сотрудничество в ходе которого люди развивали способы взаимодействия с драконами. Возможно, именно тогда человеческие маги стали лучше понимать своих крылатых товарищей, а те в свою очередь научились менять облик. Позже всё это привело к разобщению и полученные навыки превратились в оружие.

— Звучит логично, но на вторую часть вопроса ты не ответил, — строго напомнила девушка. — Что представляет собой дар?