Страница 40 из 50
Вставая, я игнорирую Картера и Селесту и беру Логана и Куэйда за руки. Они не спорят, когда я веду их на танцпол, и мы растворяемся в музыке. Логан не так хорош в танцах, как Куэйд, он никогда не был любителем вечеринок или клубных мероприятий вроде этого, но его глаза горят, когда он смотрит, как я танцую. Он пытается двигаться в такт. И он в основном успешен… Ему удается наступить мне на ноги всего несколько раз.
Несмотря на все это, я чувствую горячий взгляд Картера на нас троих. Те несколько раз, когда я смотрю на него, Селеста все еще сидит на нем, но она могла бы делать ему минет, и я не думаю, что он отвел бы от меня свой пристальный взгляд.
Еще через час я говорю парням, что мне нужно в туалет. Они провожают меня до очереди в дамскую комнату, оставаясь со мной, пока не подходит моя очередь заходить внутрь. Я ценю этот жест, никогда не знаешь, какие мудаки будут в таком месте, как это.
Я захожу в туалет и мою руки, немного маниакально улыбаясь своему потному виду. За последний год я не тратила много энергии. Мои процедуры лишили меня тех немногих сил, которыми я обладала. Позволить себе быть такой свободной, это бодрит, даже если мое тело протестует, и я буду чувствовать это утром.
Когда я выхожу из ванной, я нигде не вижу Куэйда или Логана. Нахмурившись, я оглядываюсь в сторону мужского туалета, гадая, не решили ли они воспользоваться им, пока ждали.
Но от них нет и следа.
Я иду по коридору. Прежде чем я успеваю далеко уйти, меня хватают и тащат в нишу. Я пытаюсь сопротивляться, пока не оборачиваюсь и не вижу, что это Картер схватил меня. Он смотрит на меня так, словно в отчаянии. Отчаянно хочет моего вкуса, моего тела или моей души?
— Что ты… — начинаю спрашивать я, но его губы, прижимающиеся к моим, обрывают меня.
Он целует меня так, как меня никогда раньше не целовали. Как будто он собирается на войну. Как будто ему плевать на дыхание. Как будто что-то в нем так отчаянно нуждается в чем-то во мне, что он должен найти это или умереть, пытаясь.
Его руки повсюду на мне. Он сдвигает мое тело так, что я седлаю его бедро, откидываю голову назад, пока он проводит языком по основанию моей шеи. Мой клитор пульсирует от его прикосновений. Мои руки сжимаются на его спине. Я шепчу его имя… и он отталкивает меня. Как будто услышав свое имя, он сигнализирует об окончании сцены, которую мы снимали, он кладет руки мне на плечи и отступает назад, разделяя нас. Мы смотрим друг на друга в тишине, наши груди поднимаются и опускаются от учащенного дыхания. Его глаза затуманены чем-то, что я не могу прочесть, я вижу в них желание, но также и боль.
— Это была ошибка, — рычит он, прежде чем удалиться, оставляя меня в шоке смотреть ему вслед.
Мне требуется минута, чтобы прийти в себя, но в конце концов я оказываюсь снова за нашим столом, где Логан и Куэйд оба видят мои распухшие губы и понимающе ухмыляются. Однако Селесты нигде нет.
Картер все равно возвращается в свой отель после того, как мы закончили танцевать.
И я засыпаю, мечтая о его губах и о том, какой он на вкус, даже находясь в безопасности между телами Куэйда и Логана.
Думаю, Картер Хейз не забыл, как свести меня с ума.
ГЛАВА 14
ТОГДА
ВАЛЕНТИНА
Губы Картера впиваются в мою шею, мое сердцебиение бешено колотится от того, как его зубы царапают мою разгоряченную кожу. Он страстно шепчет мое имя, пока его язык проводит по моей коже, пока его рот не делает мой заложником. Я уступаю его доминирующему поцелую, наслаждаясь тем, как его палец трется о мой чувствительный бугорок над шортами. Я вздыхаю в его теплый рот, когда внезапно дверь моей спальни широко распахивается, удивляя нас обоих, застывших на месте. Неодобрительное лицо моего отца, маячащее на пороге моей двери, это ведро ледяной воды, которое мне нужно, чтобы оттолкнуть Картера от себя.
— Это то, что вы двое называете подготовкой к большому тесту? Потому что я могу сказать вам прямо сейчас, не похоже, что кто-то из вас справится с ним, — возмущенно заявляет мой отец.
Картер не произносит ни слова, когда поднимает свои книги с пола и начинает собирать вещи, чтобы уйти. С его губ не слетает ни слова извинений. Оправданий тоже нет. Но я думаю, что Картер это Картер. Он не стыдится того, что он делает. Я, с другой стороны, и мне невероятно стыдно, что мой папа только что застукал нас целующимися в моей спальне.
— Увидимся завтра, Валентина, — говорит Картер, целуя меня в висок, прежде чем направиться к двери.
Его лицо остается невозмутимым, когда он проходит мимо моего нахмурившегося отца, и если взгляды могут убивать, то взгляд, которым мой отец одаривает Картера, это смертный приговор, ожидающий исполнения. Хотела бы я быть такой же смелой, каким кажется Картер, но в ту минуту, когда он выходит из комнаты, я отворачиваюсь от отца и бросаюсь подбирать учебники с пола. Это единственное, что я могу придумать, чтобы не столкнуться лицом к лицу с неодобрительным взглядом моего отца. Нежная рука сжимает мое плечо, останавливая мои неистовые усилия, и я поднимаю взгляд, чтобы увидеть, что гнев на лице моего отца превратился в чувство, которое я слишком хорошо знаю, видя в его глазах, беспокойство.
— Это может подождать, малыш. Нам нужно серьезно поговорить прямо сейчас, — восклицает он суровым тоном.
Я поднимаюсь с пола и сажусь на край своей кровати. Это чувство вины и стыда мне незнакомо. Но опять же, я никогда не видела, чтобы мой отец разочаровывался во мне.
— Сколько тебе лет, Вэл?
Мои брови в замешательстве хмурятся.
— Мне пятнадцать. Ты так злишься на меня, что забыл, сколько мне лет, папа?
— Нет. Мне просто нужно было, чтобы ты сказала это вслух, чтобы ты могла услышать себя. Тебе пятнадцать, Вэл. Чертовски молода для того, что я только что увидел.
— Мы всего лишь целовались, — бормочу я.
— Нет, вы делали гораздо больше, чем просто целовались. Тот парень пытался добраться до второй базы. С моей дочерью, под моей крышей, пока я был в доме! — Кричит он, его гнев берет верх с каждым произносимым им заявлением. — Это было не только неуважительно по отношению ко мне, но и не очень уважительно по отношению к тебе.
— Папа, я думаю, ты придаешь этому большее значение, чем оно есть на самом деле. Это был поцелуй. Больше ничего, — настаиваю я, надеясь, что он сможет разглядеть сквозь свою ярость и понять, что мы с Картером не делали ничего плохого.
Он недоверчиво смотрит на меня, испуская долгий преувеличенный выдох после долгой паузы.
— Не могу поверить, что говорю это, но ты наказана, Валентина.
— Наказана? Ты не можешь быть серьезным?!
— Боюсь, я очень серьезен. В течение следующего месяца ты ходишь в школу, а затем возвращаешься прямо домой. Никаких вечеров кино с Логаном. Никаких возни с Куэйдом после ужина и уж точно никаких занятий с Картером.
— Папа, я думаю, ты преувеличиваешь! Это был всего лишь поцелуй! — Отчаянно кричу я.
— Нет, малышка. Это было началом чего-то, к чему ты просто не готова. По крайней мере, морально.
— Папа, я не ребенок! — Возражаю я, мое тело дрожит от ярости.
— Да, это так! Ты мое дитя!
Мы оба смотрим друг на друга, и я понимаю, что это первый раз, когда мой отец когда-либо кричал на меня. Кроме того, это первый раз, когда я тоже злюсь на него, так что, думаю, эта ночь полна открытий для нас обоих. Он не может оторвать меня от моих друзей. Сама мысль о том, что я не смогу проводить время с мальчиками вне школы, парализует. Он не может разлучить нас вот так, из-за одного безобидного поцелуя. Особенно с учетом того, что я уже много раз целовалась с Картером, Логаном и Куэйдом. Хотя я не склонна делиться этой информацией со своим отцом.
Я отворачиваюсь от него и заползаю на свою кровать, лицом к стене, слишком злая, чтобы смотреть ему в глаза. Это мой молчаливый способ сказать отцу, что я закончила говорить, но, к сожалению, он такой же упрямый, как и я, подходит к моей половине кровати и садится рядом со мной, давая мне понять, что мы продолжим этот разговор, хочу я того или нет.