Проклятые

— Папа, я точно справлюсь, — храбро сказал он, расправляет плечи. Зак выглядел крепким парнем для своего возраста. Даже пытался вызвать меня на поединок, чтобы убедиться в своих способностях.

— Вот исполнится двенадцать, и я в это поверю, — усмехнулся Уолт, взъерошивая черные волосы сына.

— Сегодня все равно не полнолуние, — проворчал Зак, складывая руки на груди.

Первое обращение у волков происходило именно в двенадцать лет и не имело значение, было ли в тот день полнолуние. По рассказам Мии: первое обращение — величайший праздник для всей стаи. В этот день отменялись любые дела. Двери каждого дома были распахнуты, а столы забиты любимыми мясными блюдами и вином. Звучала музыка, горели костры, но ровно в полдень наступала тишина. Новоиспеченного волка загоняли в круг, где и происходило обращение. Среди родных и близких, его тело трансформировалось из человеческого в волчье. Новобранцу требовалось выбраться из круга, используя лишь собственную силу и интуицию. Я мечтала увидеть этот обряд вживую и спасибо Уолту, который пригласил нас на день рождение Зака.

— Мы готовы, — улыбнулась Мия, пряча в кармане шорт цвета хаки нож.

— Мы тоже. Нам нужно к моему дому.

— Мы с Лиамом пойдем следом, вдруг Аннабель решиться взяться за тебя. Прочешим каждый дюйм. Каждый…

— Спасибо, — я перебила очередной поток слов. Мия редко выдавала короткие речи.

Уэйн коротко хохотнул, за что Ева ударила его в бок, а Мия одарила убийственным взглядом. Я догадывалась о причинах: Мия давно и безответно влюблена в Лиама. А может быть их симпатия и взаимная, вот только Лиам ни с кем не делился своими чувствами и мыслями. Чаще всего он был один, изматывал себя тренировками и натачивая ножи. В город он также выбирался редко, лишь когда требовались деньги на очередную татуировку. Однажды, он даже заглянул к нам в кафе. Хмуро заказал гамбургер и кофе. Я редко разговаривали с Лиамом. Даже наш короткий диалог в лесу был куда содержательней, чем любой другой разговор.

Мы отправились со Скоттом в сторону дома. Я еле волочила ноги, умоляя магию как можно быстрее восстановиться. Сегодня мне пригодиться каждая крупица моей силы. К тому же заклинание, призывающее всю магию клана, требовало гораздо большей состредоточенноти. Я лишь однажды видела, как мама использовала его. В день, когда погиб Ноа. Мама использовала магию клана для защиты деревни. Она окружила территорию неведимым барьером, не позволяя чудакам нарушить границы. Я вспомнила мамин напряженный взгляд. Как четко двигались ее губы. Она словно отключилась от внешнего мира, чтобы без запинки произнести все слова. Я надеялась, что смогу сделать также.

Чем дальше мы отдалялись от лагеря, тем тише становилось вокруг. Я вздохнула полной грудью, стараясь привести мысли в порядок и унять эмоции, однако Скотт решил завалить меня вопросами.

— А что будет, если ты Майю не найдешь? Мы умрем? Весь мир умрет? Наша планета останется цела или ее сила распространиться на всю вселенную?

— Скотт, — я резко остановилась. — Не задавай мне вопросы, на которые я не могу ответить. Двоедушник никогда не оставался свободным. Он может сделать буквально все, что ему заблагорассудиться.

— Мне стыдно, — внезапно признание привело меня в замешательство. Я наконец-то взглянула в его глаза. — Мне стыдно, что я струсил и убежал, оставив Тима. Но мне до сих пор страшно. Это все, — он обвел пальцем лагерь и меня, — это все ведь существовало в книжках или сериалах. Я не понимаю, как относиться. Как не бояться и попробовать помочь.

Первое желание: отказаться от его помощи. Дать понять, что он обычный человек, который при самом легком заклинание может умереть. Второе желание: выслушать. Я сама не знала, как бы отреагировала на такое. Третье желание: рассказать. Скотту придется быть рядом, пока Майя не окажется дома. Он мой заложник, а заодно и ноша.

Я тупо смотрела на Скотта, не в силах выдавить из себя и слова. Эту историю знали только волки, и то приближенные к Николасу, предки и мы с сестрой. Но отчего-то я считала, что и Скотт должен знать. Если Аннабель и вправду сегодня решит проверить силы Майи, ему все это время придется находиться рядом.

Мы слишком долго простояли в тишине, смотря друг другу в глаза. Терзали сомнения. Довериться незнакомому человеку, казалось, невозможным. Но в глазах Скотта был тот же страх, что когда-то был в моих. К тому же, меня все еще злила ложь мамы и предков. Они каждый раз требовали молчать, ни в коем случае никому ничего не рассказывать. Сейчас я и не знала, чего именно они боялись: что кто-то окажется ведьмой и расскажет о правилах проклятий или действительно переживали, что правительства всех стран устроит охоту на ведьм и на Майю. Я, наконец, отвела взгляд и сделала шаг. Первые слова, сорвавшиеся с губ, отдавались горечью. Будто бы я предавала предков.

— Я родилась 30 марта 1901 года, в Димале, а точнее в Фортвиле. В лесной глуби была наша деревня. Она находилась так далеко, что поездка в сам Димале занимала целый день. Но в то же время, мы были вблизи лагеря волков, где сейчас живет Николас. Раньше их владения были гораздо больше, хоть ты и не видел их лагерь целиком. Он уходил все дальше, вглубь, пока не натыкался на нашу границу. Волкам практически принадлежал весь Фортвил, ведь власти слишком любили и почитали их. Волки помогали в войнах. Волки защищали границы. Волки добывали пропитание в голодные времена.

— Памятник трем волкам, — прошептал Скотт. Теперь он понял, какую ценность для власти имел памятник, стоявший напротив Ратуши.

— Куда больше от волков была польза, чем от ведьм. Нас не любили. Ненавидели. Убивали. Сжигали. История никогда не врала. Ведьм считали обманщиками и лжецами. Кто-то пустил слух, что мы можем вторгнуться в чужой разум и сделать человека — марионеткой. Что если доберемся до властей, то устроим войны по всему миру. Просто так. Из-за скуки.

— А вы можете? — Боязливо уточнил Скотт.

— Нет, —рявкнула я. — Мы использовали нашу силу только во благо природы и предков. Да, нас обучали защищающим и атакующим заклятиям, но лишь в целях самообороны. В наше время опасно жить, а что было сто лет назад — ты представить не можешь. Но людям чего-то нужно бояться, чтобы за этим скрыть другие страшные вещи. Моя мама — Элизабет — глава клана. Когда ситуация обострилась, мама запретила всем ведьмам покидать пределы деревни и вторгаться в земли людей и волков. Нам оставалась только существовать в собственном мире. Но мы не жаловались. Забот хватало: скотина, огород, травы. Мы сами выращивали, делали общие запасы и готовили сразу на всех. Но позже наступили голодные времена: из-за засухи не вырос урожай, скотина погибала одна за другой. Мама позволила нескольким ведьма выбраться из деревни на охоту, но прежде договорилась с вожаком стаи: ведьмы не охотиться на их территории, волки в этот день не покидают свой лагерь. Так или иначе, мы смогли сосуществовать вместе, но…

— Но, — подхватил Скотт. Только сейчас я заметил, как жадно он ловил каждое мое слово.

— Мужчина по имени Ноа решил, что волки слишком хорошо живут. Несколько раз он пытался поднять мятеж и подвигнуть ведьм выступить против волков, а заодно и свергнуть маму с поста главы клана. Глава клана получает силу каждой ведьмы, что находится в этом клане, а заодно и силу предков. Но мы не можем пользоваться этой силой бездумно. В любом случае, Ноа считал, что настало время ведьм. Он ненавидел волков и мечтал всех их истребить.

Не получив поддержку от других ведьм, Ноа притих. К тому же его супруга — Аннабель забеременела. Началась осень. Мне было двадцать, — короткий вздох сорвался с губ. Мне пришлось взять паузу и набрать полную грудь воздуха. — Лето вновь выдалось неурожайным, со скотиной были проблемы. Настало время охоты. Ноа захотел на нее отправиться. Все ведьмы в деревне решили, что он одумался, да и к тому же Аннабель через три месяца должна была родить. Никто и подумать не мог, какую цепочку событий он запустит этой выходкой.