Страница 36 из 55
— В холодном и сыром климате предгорья, — мрачно кивнул Марк.
— Именно! Вот даже вы, человек далёкий от этого, поняли, в чём дело. А ведь ему говорили, что пшеница в наших краях отродясь не росла! Ну, ячмень, кормовой овёс, кое-где рожь, но пшеница требует тепла и солнца. А заморозки, которые иногда случаются по ночам, для всходов и вовсе губительны! Короче, всходы вышли слабые и хилые, зерно не вызрело, а частью колосья полосами легли на землю и загнили в сырости. Взглянув на всё это, молодой рыцарь Антал пришёл в ужас от того, какой убыток принёс отцу и, видимо, испугался его гнева. И вот тут начинается самое интересное. Некоторое время назад у нас в Дьеппе проходила ярмарка, куда привезли воз пшеницы, зерно в котором оказалось заражено спорыньёй. Магистрат тут же потребовал, чтоб его уничтожили. Однако до той поры его отвезли на какой-то склад и дело заглохло. Я отыскал хозяина склада и расспросил его, куда делось заражённое зерно. Он долго мялся и увиливал, однако, потом признался, что продал его.
— Кому? — уточнил Марк, начиная понимать, в чём дело.
— Это странная история, ваша светлость, — загадочно улыбнулся Матье. — Покупателя хозяин до этого никогда не видел. Тот сговорился с ним и отдал деньги, сказав, что зерно заберут позже. За ним приехали ночью и погрузили в телегу. Кто, он не знает, однако, уверен, что это были алкорцы.
— Почему?
— Потому что в телегу была запряжена жёлтая корова, а на такие странности способны только алкорцы! — рассмеялся Матье. — Видите ли, господин барон, у нас из тягловых животных признают только лошадей, ослов и мулов, а Антал Руллан привёз с собой с равнины волов светло-коричневой масти. Издалека их и приняли за коров. Так что зерно скупили люди, связанные с Рулланом. А после пошёл слух, что урожай, якобы, пропал вовсе не из-за того, что пшеницу у нас растить решится только полный дурак, а из-за того, что вся она заражена спорыньёй. После этого всё до колоска собрали и сожгли. При этом все поля были окружены вооружённой охраной, да и к ямам, где жгли колосья, никого не подпускали.
— Хочешь сказать, что невызревший урожай они уничтожили, а спелую, но поражённую спорыньёй пшеницу оставили, как доказательство того, что хороший урожай был испорчен?
— Выходит так, — кивнул Матье. — Только и это довольно слабый довод в обоснование нашей вины, потому что трава спорыньёй не болеет и через землю на пшеницу перейти никак не могла! На соседних лугах и делянках с ячменём и овсом никакой спорыньи нет и не было.
— Вряд ли прибывшие из луара чиновники, направленные, чтоб засвидетельствовать факт испорченного урожая для отсрочки или снижения податей, вникали в такие детали, — пробормотал Марк. — Они увидели скошенные поля, ямы, где жгли убранные снопы и оставленный в доказательство воз спелой, но заражённой пшеницы. Они же служащие казначейства, и тонкости земледелия их не касаются. Они записали, что увидели и услышали от этого рыцаря Руллана, и с этим отбыли в луар.
— Скажу ещё кое-что, ваша светлость, — добавил Матье. — Этот рыцарь ведёт себя с нашими местными жителями очень грубо, без конца грозит им тем, что вот однажды луар захватит наши земли, и тогда все они пойдут на его поля батрачить, а если будут плохо работать, то отведают кнута. Говорит, что алкорцы — подлинные хозяева всего континента, и не могут с ними равняться никакие варвары из Сен-Марко и других земель, поскольку они мало отличаются от животных. Дескать, как не может быть у человека потомства от свиньи, так не может у алкорца — от землянина. Знакомые речи, не так ли?
— Наверняка, этот юноша связан с партией войны в луаре.
— Он был оруженосцем у барона Ламборна, — пояснил сыщик. — Того самого, что отправил к нам Филиппа Реми. Так что связь прослеживается ясно. Все они замешаны в этом деле!
— Похоже на то, — согласился Марк. — К тому же теперь нам известно, что и в этом случае обманули не Делвин-Элидира, а альдора.
Через несколько дней из Ривердейла прибыл гонец, доложивший, что войско графа де Краона всё также стоит лагерем у стен города и сниматься пока не собирается. Граф Деманкур сообщил из луара, что причиной опалы Беренгара стало то самое письмо контаррена к жене, которое лорд Деллан представил с соответствующими комментариями. В луаре снова нагнетаются воинственные настроения, торговцы из западных земель чувствуют себя неспокойно, опасаясь репрессий и погромов. Прибывшее посольство графа де Марля впустили в город, однако его просьба об аудиенции всё ещё находится на рассмотрении в канцелярии. Приложенное к этому письму дополнение де Марля указывало, что в луаре распространяются слухи о том, что король Жоан уже начал подготовку нового похода против луара. Именно с этой целью он поручил своему молодому военачальнику барону Аллару укрепить приграничные крепости, а так же втайне начал собирать новую армию, которую пока размещают в ближайших к столице имениях вассалов короля.
— Откуда они об этом знают? — тревожно спросил де Грамон, явившийся к Марку в конце дня, чтоб показать ему донесения дипломатов. — Приказ короля о создании новой армии хранился в строжайшем секрете и о нём были поставлены в известность только те, кто непосредственно участвует в сборе войск. Неужели в окружении короля завёлся «крот»?
— Это ты должен мне сказать, — проворчал тот, закончив читать донесение де Марля. — Ты же занимаешься отловом шпионов во дворце!
— Это сложно, друг мой, — вздохнул Рене. — Аркур ничего не знает о придворных делах и контактах де Краона, Реми — тем более. Эта Англад упиралась из последних сил, и едва мне начало казаться, что она вот-вот сломается, как Кавелье прислал ко мне посыльного с просьбой прекратить допросы с пристрастием. Он сообщил мне, что уже назначен день суда, на него приглашён барон Фромен, а потому во время процесса дама должна выглядеть подобающим образом, чтоб никому не пришло в голову, что признания получены от неё под пыткой. Мне на время пришлось отступить. К тому же, не исключено, что она может и не знать о «кроте». Она ведь не бывала при дворе, тут крутился сам де Краон. Мы проверяем его связи, но он успел перезнакомиться здесь с самыми разными людьми. Короче, мне нужно время…
— Которого у нас нет, — заметил Марк. — Их шпионы действуют очень успешно, Деллан подаёт факты так, как нужно заговорщикам, а нам нечего возразить на всё это. Мы действительно укрепляем наши приграничные замки, Аллар ездит по ним с инспекцией, а король собирает войско, которое ждёт своего часа в поместьях командиров.
— Но ты же нашёл настоящих убийц Меридор и Барлода, и раскрыл заговор! Во время процесса барон Фромен узнает правду и должен будет сообщить об этом альдору.
— Мы раскроем подробности этого дела и что? Они заявят, что мы нашли козлов отпущения. Король Ричард уже провернул как-то такой трюк, чтоб снять с себя подозрения в покушении на контаррена, отправив на костёр любовницу и её мужа. Формально его оправдания были приняты, но фактически все понимали, что это отговорки. Как мы докажем, что на сей раз всё это правда?
— Ты слишком пессимистичен, — проворчал Рене.
— Я просто смотрю правде в глаза, мой милый, — пробормотал Марк. — На этот раз любой факт предоставляет слишком много версий того, что произошло на самом деле. А стороны конфликта выбирают их на свой вкус, не слишком интересуясь истиной.
— И что нам делать? — спросил де Грамон, и Марк сердито взглянул на него.
— Иди, лови «крота»! А я буду готовиться к судебному процессу, чтоб произвести наилучшее впечатление на барона Фромена, который так жаждал, чтоб я отыскал убийц, что посмел указывать мне, кого хватать. Я намерен разочаровать его, и собираюсь сделать это с блеском!
Марк тщательно продумал свою линию поведения на суде, и поскольку он участвовал в нём на стороне обвинения, у него была возможность выступить в самом начале и задать направление, по которому пойдёт процесс. Потому он, рассказывая о проведённом тайной полицией расследовании, намеренно акцентировал внимание не столько на убийствах, сколько на том, ради чего они были совершены. Он старался при любой возможности упоминать имя графа де Краона, как организатора преступлений, а также не раз упомянул его связи с алкорцами. Его речь была чёткой, образной и аргументированной и достигла своей цели. Это он понял, когда королевский прокурор и адвокаты подсудимых начали задавать ему вопросы. Обвинителя тоже более всего заинтересовал заговор и он спросил, что же было причиной совершённых преступлений, на что Марк смог ответить, сославшись на собственное мнение, что преступники стремились сорвать мирные переговоры между Сен-Марко и луаром. Адвокаты интересовались, были ли получены признания подсудимых под пыткой, на что он смог честно ответить, что хоть мужчин и пытали, но их признания всё же были следствием их собственного раскаяния и желания спасти свою жизнь и загладить вину. После этого все три защитника сменили свою тактику и начали задавать вопросы о том, какую роль по его мнению граф де Краон сыграл в этих преступлениях, есть ли у тайной полиции сведения о том, что он принуждал, либо действовал обманом, привлекая подсудимых к своей преступной деятельности. В конце концов, начало казаться, что на скамье подсудимых сидят не Эльвира Англад, Аркур и Реми, а сам де Краон.