Страница 19 из 55
— На поддельное письмо от Беренгара. И всё лишь для того, чтоб бросить тень на контаррена в глазах альдора, когда он уже, кажется, и так впал в немилость!
— А зачем она принесла грушу?
— Может, на случай, если он всё-таки откажется от вина. Возможно, она тоже была отравлена. Осмотри комнату, нет ли здесь следов пребывания этой дамы, а я осмотрю ту, что рядом, где она якобы провела ночь.
Марк прошёл в соседнюю комнату и с огорчением увидел, что она уже убрана. Он хотел вызвать горничную, чтоб расспросить её о том, что было в комнате утром, после того, как съехала постоялица, но неожиданно на пороге появился взволнованный Эдам.
— Ваша светлость! — выпалил он. — Гонец из дворца! Вас срочно желает видеть король!
Марк посчитал себя не вправе заставлять короля ждать, и его конь промчался по мощёным улицам тёмной тенью, распугивая прохожих и выплёскивая копытами застоявшуюся воду из глубоких луж на чьи-то сапоги и подолы. Спешившись возле центрального входа во дворец, он бросил поводья едва подоспевшему оруженосцу, взбежал по ступеням и, кивнув на ходу привратнику барону фон Веберу, направился по коридорам и залам туда, где находились королевские покои.
Жоана он нашёл в его большом уютном кабинете, где напротив резного письменного стола на стене висел теперь портрет короля Армана в золочёных доспехах. Кроме короля, сидевшего за столом, там находились граф Раймунд, сенешаль и маркиз Делвин-Элидир. Едва он вошёл, Жоан бросил на него встревоженный взгляд.
— Что там со смертью этого сэра Барлода, Марк? — спросил он. — Этот рыцарь действительно убит?
— Именно так, ваше величество, — поклонился тот, подходя ближе, — отравлен мышьяком, который был подмешан в вино из розовых лепестков.
— И это вино прислал ему Беренгар? И он его выпил после этого? — Жоан бросил на стол какое-то письмо.
Марк взял его и, развернув, прочёл строки, написанные на энхилдере, языке алкорцев. Письмо было написано Барлодом и адресовано посланнику альдора в Сен-Марко барону Фромену. В этом письме рыцарь сообщал, что ему стала известна какая-то тайна лорда контаррена, отчего он опасается за свою жизнь и просит помочь ему срочно покинуть город.
— Я полагал, что он просто разыграл спектакль с этими опасениями за свою жизнь, — проговорил Марк, аккуратно складывая письмо по сгибам, — но, похоже, он, и правда, был напуган. И конечно не стал бы пить вино, которое прислал ему Беренгар. Но вино прислал вовсе не контаррен.
И он рассказал то, что успел выяснить за прошедшие полдня.
— Так это дела той же шайки, что и в деле, коснувшемся меня? — проговорил Делвин-Элидир, тревожно взглянув на короля. — Похоже, они решили сорвать переговоры, не брезгуя ничем и не особо беспокоясь, что их вскоре выведут на чистую воду.
— Им нужны слухи, которые дойдут до луара, — озабоченно кивнул граф Раймунд и посмотрел на Марка. — Как ты и предполагал, в городе уже распространяются слухи о том, что это Беренгар отравил мышьяком своего рыцаря, чтоб скрыть какую-то тайну. Учитывая, что мы держали подробности этого дела в тайне, можно не сомневаться, что за этим стоят те, кто это сделал.
— Фромен сегодня утром явился с просьбой об аудиенции, — добавил Жоан. — Он сказал, что получил послание от подданного великого альдора, который опасался за свою жизнь, а ночью внезапно умер. Он выразил свою озабоченность тем, что мы принимаем недостаточные меры для охраны их миссии, но прозвучало это так, словно он обвиняет в его смерти нас.
— И как к нему попало это письмо?
— Я не знаю, он не сказал. Мне пришлось обещать, что мы проведём тщательное расследование обстоятельств смерти этого Барлода, а он к тому же напомнил мне об убийстве подданной луара госпожи Меридор и выразил надежду на то, что и её убийца вскоре будет арестован и понесёт заслуженное наказание. Мне не понравился его тон, Марк. Он будто даже пытался угрожать нам.
— Я могу поговорить с ним?
Король хмуро взглянул на него.
— Поговори, но не дави. Если он не пожелает быть искренним, то не нужно ему угрожать. Я не знаю, можно ли назвать то, что происходит, дипломатическим конфликтом, но всё же надеюсь урегулировать всё это до начала переговоров.
— Похоже, переговоров не будет, — заметил Делвин-Элидир. — Сперва они сделали всё, чтоб дискредитировать меня, а теперь взялись за Беренгара. Их новые условия направлены именно на то, чтоб мы отклонили их.
— Зачем же было направлять миссию? — спросил Жоан.
— Чтоб обвинить в срыве переговоров нас, — пожал плечами Марк. — Они будут утверждать, что это мы создали ситуацию, в которой говорить не о чем. Учитывая то, что рассказал мне Беренгар, его направили сюда уже после того, как он утратил доверие альдора. Он долгое время был союзником Сен-Марко и служил нашим королям. Если его обвинят в каком-то злонамеренном поступке, то это будет поступок нашего союзника, а не их контаррена. То, что он носит этот титул, поставят нам же в вину, обвинив в вероломстве. Сдаётся мне, что главные события, связанные со всем этим, происходят в луаре, а то, что мы видим здесь, — лишь создание дополнительных поводов для недоверия.
— И кто за этим стоит?
— И у нас, и в луаре слишком много людей, которые привыкли наживаться на войне. Видимо, убедившись в непоколебимости вашего величества в стремлении к миру, они решили нащупать слабые точки у альдора. Он большую часть своей жизни воевал с нами, к тому же очень подозрителен. Полагаю, что им удалось заронить в его душу зерно сомнения в нашей искренности, а учитывая, что мы не имеем возможности хоть как-то влиять на то, что происходит у него при дворе, они могут не опасаться противодействия с нашей стороны. Нам остаётся лишь наблюдать, как рушатся все наши планы и пропадают втуне усилия.
— Всё так плохо? — спросил Жоан, и сердце Марка внезапно сжалось, такая беспомощность прозвучала в голосе юного короля.
Он уже хотел утешить его, но неожиданно граф Раймунд подтвердил его опасения.
— Его сиятельство прав, как это ни печально, мой король. Есть ещё кое-что, что подтверждает эти догадки. Сегодня мы получили шифровку от графа Деманкура, из которой следует, что кто-то настраивает население луара против Сен-Марко и лично маркиза Делвин-Элидира. Люди с возмущением пересказывают некую историю, которая выглядит весьма правдоподобно.
— Что за история? — нахмурился маркиз.
— Вас обвиняют в нарушении рыцарского слова и в том, что вы намеренно раскрыли некую тайну, которую обязались хранить. Из-за этого под ударом оказался весьма высокопоставленный рыцарь альдора, который теперь пылает возмущением и оттого выглядит едва ли не мучеником.
— Да что это за история? — не выдержал король.
— Это история, связанная с бароном Лидераном и браслетом Ренаров-Амоди.
— Ах, это! — пробормотал маркиз. — Это очень неприятная история. Во время одного из раундов переговоров в нашей миссии находился барон Ренар-Амоди, и внезапно он увидел на руке барона Лидерана браслет, который принадлежал его отцу. Как вы помните, тот исчез во время военных действий при короле Франциске. Вернее сказать, он был направлен парламентёром в ставку старого барона Лидерана для переговоров о выдаче пленных, но пропал без вести вместе со своими оруженосцами и охранниками. Впоследствии Лидеран-старший отрицал, что барон Ренар-Амоди доехал до его ставки, и вдруг Гай узнаёт на руке его сына браслет, пропавший вместе с отцом. Гай, который остался сиротой совсем юным мальчиком, был так потрясён этим, что обвинил Лидеранов в убийстве отца и воровстве. Тот, естественно, всё отрицал, но, замечу, не возмутился и не потребовал дуэли. Он попытался доказать, что это не тот браслет, но под фигурной накладкой нашёлся герб Ренаров-Амоди. Нам с Ликаром удалось уговорить стороны придти к согласию. В конце концов, Лидеран, скорее всего, получил браслет от отца, не зная, где он его взял, иначе не надел бы его на встречу, где присутствует сын убитого владельца браслета. Тот, в конце концов, согласился вернуть браслет, принести Гаю извинения и выплатить компенсацию, установленную Белой хартией. Гай, в свою очередь, признал конфликт улаженным и пообещал более не предъявлять претензий и обвинений. Все, кто присутствовал при этом, поклялись, что сохранят всё происшедшее в тайне, дабы не нанести урон чести рода Лидеранов. Значит, теперь эту историю рассказывают в луаре?