Страница 56 из 85
— Ольга Викторовна, у нас есть просьба, очень для нас важная. Понимаете, нам нужны люди, хорошо мотивированные специалисты, а это штучный товар. Они за деньги верность не сохранят, им нужен стимул, — начал Трубников, но тут же был перебит Ольгой.
— И почему я вас тогда не убила⁈ Вы товарищи шпионы не обнаглели часом, на моих крыльях в рай улететь собрались? Понимаете о чём просите?
В общем страх придал силы красноречию, нашлись слова которые убедили Ангела им помочь. Всего по два человека, очень нужными для них людьми. Старые больные люди, но специалисты в своем деле незаменимые.
Роман Кознов задумавшись сидел в машине, в голове мелькали события последних дней. На него вышел родственник его старого друга, с которым они вместе начинали свой боевой путь. Когда началась война Ромке исполнилось семнадцать лет, по этой причине его в армию не брали. Помог городской комитет комсомола (куда он обращался чуть не каждый день), по его ходатайству Кознова отправили на командирские курсы пехотного училища, там решили что пока идет обучение ему исполнится положенные восемнадцать лет. Война к сожалению внесла свои изменения: в октябре их роту по тревоге подняли и отправили закрывать очередной прорыв. Немцы рвались к Москве не считаясь с потерями, по заверениям Гитлера — «Только там закончится летняя кампания по разгрому большевизма».
Им дали два часа на подготовку, за это время они выкопали окопы и подготовили к бою два старых «Максима». Эхо выстрелов заставляло активно махать саперными лопатами, сражающийся впереди батальон давал им время на обустройство позиций. Погибшие ополченцы дали им не два, а целых четыре часа, никто из них в их расположение так и не вышел, погибли все до одного.
Чуть больше десятка танков и два маршевых батальона, столько тогда на них обрушилось фашистов. Из всей артиллерии у обороняющихся было одно противотанковое ружье, к нему двадцать патронов. Вместо гранат бутылки с зажигательной смесью, которые еще нужно было умудриться кинуть на решётку двигателя, иначе толку от них не будет. Беречь патроны! — несколько раз прокричал ротный, а затем начался ад. Танки к ним приближаться не стали, вместо этого начали расстреливать их позиции из своих орудий. Потом добавились минометы и несколько прошедших над их окопами штурмовиков. Они ещё не начали бой, а уже половина роты была убита или ранена. Немцы лютовали, обойти окопавшихся не удавалось, слева речка, а справа болотистая низина, так что идти приходилось только вперед.
К вечеру от роты осталось только шестеро, их сменили подошедшие ополченцы с КИМа. Дальше медсанбат и первая награда — медаль «За отвагу». Наградили всех оставшихся в живых, а погибшим… погибшим награды не нужны, только память.
После госпиталя всех отправили на курсы по подготовке оперативных работников для Особых отделов НКВД, затем первый бросок за линию фронта. К весне сорок пятого их осталось только двое, он и Степка Рощин. Тот служил у самого Абакумова, выполнял особые задания командования СМЕРШа. Рома тоже не отставал, стал опытным диверсантом-разведчиком.
В конце войны его как лучшего волкодава отправили на борьбу с лесными братьями, которых в Прибалтике расплодилось как грязи. А дальше понеслось: устраивал на недобитков облавы, жестко работал с немецкими пособниками и информаторами. Осенью пятидесятого случилось непоправимое, при ликвидации последних «partizanai-laisvės kovotojai» его тяжело ранило и сильно контузило.
В госпитале провалялся почти год, выписали после того как сам мог передвигаться и разговаривать. В голове ещё долго гудело, временами терялась ориентация, выходить на улицу без постороннего было не возможно. Вот тут и помог ему старый армейский друг, Рошин устроил его в один санаторий, потом в следующий и так далее. Уже через год Роман мог обходится без посторонней помощи, ходил и говорил нормально. Его можно было бы назвать здоровым если не одно но: импотенция поставила жирный крест на его половой жизни. Контузия что-то повредила в позвоночнике, врачи разводили руками и повторяли одно и тоже — «Эректильная дисфункция».
Обидно в двадцать восемь лет стать полным импотентом, девушки и женщины липнут к такому красавцу, а у него не стоит. Война тогда здорово выбила мужское население, бабы кидались на любого, лишь бы тот мог, но вот с ним получилась незадача. Рощин обещал помочь, достать какое-то мощное заграничное лекарство, только не успел, его арестовали.
После прихода Хруща многих позабирали, объявляли шпионами и диверсантами. То что Степка вражеский разведчик не верил, этого просто не могло быть, слишком хорошо он его знал. СМЕРШ это серьезно, там любой проверен в деле тысячу раз, шпионов быть не должно, каждый на виду.
Совсем недавно объявился племянник Рощина, вылитый Степан в молодости,
предложил поработать по своей профессии. Вначале отказался, слишком уж мутно тот рассказывал о новой работе, но вот потом….
— Тебе полностью вернут здоровье, будешь девок укладывать штабелями. Ты же говорят ни одной юбки не пропускал, всех уговаривал зайти к тебе на огонёк, так что подумай от чего отказываешься, — сказал тогда напоследок племянник Степана.
Как тут устоять, девушки никуда не делись, наоборот — соблазняют коротюсенькими юбчонками.
— Роман пошли, тебя готовы принять, — махнул рукой Степан Гущин, который как две капли воды был похож на его сгинувшего в лагерях друга.
Дачный участок поражал размахом строительства, один только дом чего стоил. Такого огромного окна он никогда не видел, то есть видел в ГУМе, но вот чтобы в частном доме…. Наверху холма виднелся павильон, у бетонного забора гараж на четыре машины, а на берегу настоящий обустроенный причал! Глаза разбегались от увиденного, в голове щелкал арифмометр подсчитывая сумму потраченных на это денег.
— Ну как тебе дача? Впечатляет? — спросил его Гущин.
Роман молча кивнул, цифра строительства получилась неимоверная.
У больших ворот подземного ангара остановились, Степан попросил раздеться до пояса, это как он объяснил было нужно для диагностики и лечения.
— А брюки снимать? Мне главное там всё восстановить! — нервно хохотнул бывший волкодав.
— Ромыч не начинай! Сейчас всё зависит от тебя, на все вопросы отвечай правдиво. Предупреждаю сразу — ложь там не прокатит. Это одевай на голову, — Гущин протянул мешок из плотной темной ткани…