Страница 4 из 53
“Стоит сказать, – однако признавал он, – что он часто демонстрировал примеры исцеления при жалобах на нервозность”.
Морелль лечил министра пропаганды: доктор Геббельс заразился дерматитом практически по всему телу и не мог спать из-за раздражения; 22 врача пытались вылечить его, но безуспешно. Курс инъекций гомосерана от Морелля сработал, и Геббельс никогда этого не забывал: “Я счастлив, что могу выдержать это нынешнее бремя, – записал он 10 марта 1943 года, – и за это я должен поблагодарить в первую очередь лечение Морелля”. Впечатлённый Гитлер одалживал своего врача другим важным лицам, включая Муссолини.
Досье на “Пациента А” развенчивает многие мифы.
Рассуждения бывшего советника УСС Уильяма К. Лангера об экзотических сексуальных и психологических проблемах Гитлера разоблачены в полной мере. Американские мифы о “врожденном сифилисе” Гитлера и советские слухи о его “импотенции” также опровергаются анализами мочи и серологическими исследованиями крови.
Однако теперь, похоже, есть доказательства, подтверждающие настойчивые предположения о том, что к 1945 году Гитлер стал жертвой дрожательного паралича, также известного как болезнь Паркинсона.
Морелль определенно подозревал это. Нет другого объяснения назначенному им лекарству (ежедневные дозы Хомбурга–680), рецепт на которое он оставил своему обречённому пациенту, продолжавшему его принимать после отъезда Морелля в Баварию 23 апреля 1945 года.
Одно можно сказать наверняка. Большинство лекарств Морелля были совершенно безвредны, а остальные он вводил в таких ничтожных количествах, что они становились практически бесполезны.
Современные эксперты назвали многие гормональные препараты Морелля, такие как орхикрин, так называемый эликсир молодости, мусором.
Конечно, Морелль, возможно, понимал это: возможно, он вводил их, чтобы помешанный на лекарствах фюрер был доволен.
Нельзя так же снисходительно относиться к его широкому использованию некачественных патентованных сульфаниламидов, таких как ультрасептил, спустя долгое время после того, как эксперты публично разоблачили их токсичность, или к использованию на Гитлере собственного, ещё экспериментального пенициллина.
Маловероятно, чтобы Морелля признали одним из величайших врачей этого столетия. История назовет его врачом с неоправданным чувством собственных возможностей – человеком, который, возможно, был не столько злым, сколько небрежным, но прежде всего безмерно ревнивым и обидчивым.
Теодор Морелль
Второй сын учителя начальной школы с гугенотской кровью, Теодор Гилберт Морелль впервые увидел свет 22 июля 1886 года в Трайс-Мюнценберге, в Верхнем Гессене. Он был почти на 3 года старше своего будущего знаменитого пациента. Мать происходила из богатой фермерской семьи в Гессене. Был старший брат Адольф, а после него родилась сестра Эмилия. В паспорте его описывали как “среднего телосложения, овальное лицо, серые глаза”. Из документов мы знаем, что он страдал избыточным весом, который колебался между 101,6 и 104,33 кг. Поэтому неудивительно, что в последние годы жизни он страдал от болезней почек и сердца. В детстве его уже мучили повторяющиеся спазмы в животе, и это недомогание не позволяло ему посещать местную начальную школу.
В средней школе он блистал. В аттестате от 16 февраля 1907 года написано, что его освободили от устных экзаменов в связи с отличной успеваемостью за год и успешной письменной работой.
Некоторое время, с 16 до 19 лет, он посещал преподавательские курсы во Фридберге в Гессене. Морелль в течение года преподавал в Брейзенхайме близ Майнца, а затем приступил к более серьёзному обучению в Гиссене, где получил сертификат, а потом изучал медицину в Гейдельбергском университете, получив высокие оценки.
Морелль отправился во Францию, где учился в Гренобле и Париже – будучи приглашённым студентом в акушерском институте Торнье, он изучал паразитологию с декабря 1909 года до середины следующего года, а затем вернулся в Германию, в Мюнхен. Его личные дела стали наполняться отзывами за стажировки по иммунологии, психиатрии в ушной клинике, а в августе 1910 года – в гинекологической клинике.
Он не закончил специализацию. В 1913 году Морелль написал докторскую диссертацию по гинекологии, и Королевское баварское государственное министерство выдало ему лицензию практикующего врача.
Тео Морелль начал зарабатывать на жизнь помощником врача в Бад-Кройцнахе, но после недолгого пребывания там поступил судовым врачом в судоходную компанию "Верман", затем перевёлся сначала на "Гамбург-Южная Америка", а затем на северогерманские линии "Ллойда". В последующие годы он таинственно намекал, что практикуемые им методы лечения были результатом опыта работы судовым врачом в тропиках.
Через некоторое время он стал чем-то вроде специалиста по заболеваниям мочевыделительной системы. Он приобрёл небольшую практику в Диценбахе, недалеко от Оффенбаха. Во время Первой мировой войны он недолгое время служил батальонным медиком на западном фронте, а затем армейским врачом в лагере для военнопленных в Ордруфе в Тюрингии. В январе 1919 года он приобрёл практику в Берлине, где и проживал на Байройтерштрассе в течение следующих 17 лет.
В 1920 году он женился на состоятельной актрисе Иоганне Меллер. Брак обещал быть бездетным.
С помощью значительных средств жены Морелль оборудовал роскошную практику. В последующие годы ему предлагали должности придворного врача персидского шаха и короля Румынии. Но он отказался от них, потому что приятнее было жить в Берлине. Он смог вообще отказаться от коллективных пациентов и принимать только частных, у которых были средства для оплаты его гонораров.
К началу 30-х годов Тео Морелль был известным и модным врачом. Блокнот с рецептами 1932 года среди его бумаг может похвастаться напечатанной подписью: "Рентгеновские лучи, высокая частота, диатермия, облучение, гальванические процедуры, анализы мочи и серологические исследования крови". Его годовой доход в 1932 году составлял около 150 тыс. рейхсмарок (около 12 000 фунтов стерлингов). В его приемной встречались богатые и знаменитые. Трезвый анализ клиентуры позволил бы предположить, что к нему обращались в основном громкие имена сцены и экрана, не считая ряда ипохондриков и политических деятелей – людей, о которых его ассистент, доктор Рихард Вебер, позже пренебрежительно заметит: “Вряд ли их можно назвать критичными или умными людьми”.
Когда нацисты пришли к власти в январе 1933 года, это привело к неприятным последствиям для Морелля. Табличка с именем его врача была исписана словом "еврей", возможно, из-за его еврейской клиентуры; позже он предположит, что из-за своей смуглой внешности его самого могли принять за еврея. Какова бы ни была причина, его практика пришла во временный упадок.
Не-еврей Морелль не замедлил принять меры. Он вступил в партию в апреле 1933 года, но продолжал лечить пациентов-евреев, по крайней мере, в течение следующих 5 лет. Два года спустя он переехал через весь Берлин на шикарную Курфюрстендамм, где его практика в доме № 216 специализировалась на венерических заболеваниях.
Именная табличка здесь гласила “Врач общей практики”. Среди его ультрасовременного оборудования был рентгеновский кабинет с новейшими приборами, ультрафиолетовой лампой и тремя аппаратами для диатермии.
Весной 1936 года его экранные друзья представили Мореллю нового пациента, фотографа Генриха Гофмана – близкого друга Гитлера.
Гофман начал пить после смерти первой жены и предавался скрытой гомосексуальности; он остро нуждался в Морелле, поскольку страдал гонореей, которую Морелль тактично называл на допросах пиелитом. На самом деле Мореллю не хотелось ехать в Мюнхен, потому что в Берлине у него было более чем достаточно клиентов. Но Гитлер прислал за ним в Мюнхен личный самолет, и так получилось, что доктора представили рейхсканцлеру на вилле Гофмана в элегантном пригороде Богенхаузен.