Страница 27 из 83
Беляев, в первую очередь, "Человек-амфибия" и "Голова профессора Доуэля", но в самую первую, по моим подсчетам, все-таки амфибия, хотя и голова хороша. Здорово плавать под водой, как у себя дома. "Амфибия" — книга о свободе. О побеге. И вообще вся фантастика — про уход людей от обычной и правильной жизни. Неправильные те, кто читает фантастику! Но быть неправильным не всегда неправильно.
Толстой — не тот, который с Достоевским — написал "Аэлиту". Шикарно написал! Легко, точно, завораживающе.
"Гость из космоса" у Казанцева тоже интересен. А как могут быть неинтересны приключения полярников? Особенно эпизод, когда корабль столкнулся с огромным морским змеем.
И про тунгусский метеорит отлично! Если он на самом деле метеорит, то чего не долетел до поверхности, взорвался, как пришельческий космический корабль? Ученые гадают, есть ли жизнь где-то кроме Земли, а она, может, на нас уже падала!
"Пылающий остров" какой-то не такой. Не книга, а агитационный плакат. На тему революции, на какую же еще.
Слева серое небо, под ним не похожие на людей капиталисты рабочих по-разному угнетают и другими безобразиями занимаются. Посередине — забор из колючей проволоки, наподобие того, который в Берлине стоит, чтоб немцы из западной части в советскую не перебегали, а справа рай какой-то. Солнышко светит, травка зеленеет, спутник летит, и все это потому, что там социализм. Чересчур, пожалуй! Хотя большинству людей нормально.
У Ефремова мне больше всего нравятся даже не книги, а название одной из них. "На краю Ойкумены". Настолько потрясающее, что текст становится не нужен. Фантазировать можно сколько угодно.
Например, представить край Земли. Я — путешественник, проделал долгий путь и наконец-то добрался до цели. Под моими ногами пустота, космос. Вообразишь — и начинаешь жалеть, что Земля круглая.
Самая сильная вещь у Стругацких — "Пикник на обочине". Эх, снял бы кто по ней фильм! Непонятный, затянутый, очень не для всех, чтобы тот, кто все, даже случайно на киносеанс не забрел, а случайно все-таки забредя, убежал бы в ужасе через десять минут. Фильм без приключений, они тут неуместны, но со множеством символов. Чтоб каждая мелочь что-то означала. Причем обязательно непонятное!
Сталкер должен быть сумасшедшим, без этого не обойтись. В путешествие по "зоне" он отправится в кампании с еще двумя персонажами, в отличии от него не безумными, но не ориентирующимися в том, что в "зоне" происходит (это, если кто не понял, намек, что и в устройстве всего мира сумасшедшие разбираются лучше).
Но, повторяю, самое главное, чтоб было непонятно. Чем непонятней, тем лучше. Когда непонятного становится много, в голове щелкает, и кажется, что начинаешь что-то понимать, но что — непонятно.
С иностранной фантастикой я знаком так себе. У нас ее печатают не особо, наверное оттого, что в ней нет революции, а если и есть, то на картинке о капиталистическом "Пылающем острове" слева наоборот будет социализм.
А фамилия самого лучшего писателя-фантаста почти никому неизвестна, поэтому я назову только имя. Его зовут Игорь. Фамилия у него обычная, как раз чтоб спрятаться среди тысяч и тысяч однофамильцев, которые фантастику не пишут и не читают.
Мы случайно нашли его книгу. Она стояла на полке школьной библиотеки, даже в каталог не записанная. Изданная тиражом всего в пятьсот экземпляров. Мы сперва думали взять другую, автора, которого знают широкие слои населения (точнее, полуширокие, потому что широкие мало кого из писателей знают), но библиотекарша не смогла ее отыскать и пустила нас к стеллажам, сказала "ищите сами". И мы нашли! Не то, что хотели, но гораздо больше. Нашли, и не вернули. Нехорошо, согласен. Но из библиотеки она может исчезнуть, а у нас — нет! И вообще, небольшая потеря совести — потеря небольшая. Совсем неширокие слои населения отыскали своего автора.
У Игоря странная фантастика. Ни слова про революцию, и приключения не на каждой странице. Поэтому она не нравится народу и его начальникам, чьи живые портреты висят в школьном коридоре. Они от другого в восторг по вечерам приходят.
Думаю, что повесь вместо физиономий секретарей коммунистической партии какие-нибудь еще (да хоть завсегдатаев нашей пивной), и те поведут себя точно также. Народ и партия едины, говорит телевизор, и тут я с ним согласен.
Какой-то я злой сейчас. Обидно, что всякую ерунду печатают, а Игоря — нет.
11
В его книге три повести. И пятнадцать рассказов, коротких и странных.
Одна про дикарей на какой-то планете (может, и на Земле). Почему они одичали — неизвестно. Живут в огромном городе. Зданиям, наверное, уже тысячи лет. Люди охотятся с копьями и смотрят на звезды, поддаваясь далеким призрачным воспоминаниям.
Другая — об экологии. Огромный, ржавый, давным-давно построенный Комбинат стоит где-то на берегу ледяного моря, роет землю и плавит железо. Все вокруг отравлено. В реках исчезла рыба, деревья пожелтели. Жители окрестных деревень начинают бороться с Комбинатом и вдруг узнают, что он — живое существо.
Третья — о будущем. Техника развилась настолько, что люди носят с собой, как часы на запястье, маленькие компьютеры, которые знают чуть ли не все, соображают лучше своих хозяев и подсказывают им, что и когда делать. Люди в результате сами не думают, а выполняют указания. И живут счастливо! А может, и нет. Прямо об этом Игорь не говорит, хотя ясно, что такое счастье сомнительно.
И еще в книге много необычного. Того, что никто никогда не увидит, ведь подсказывающие компьютеры для широких слоев населения пока не изобрели.
12
Почему его фантастика самая лучшая на свете? Миллион причин! Одна из них — потому что мы так считаем.
Может, он когда-нибудь напишет еще одну книгу? А как было бы здорово ему позвонить! О встрече я и не мечтаю.
Глава 13 Укрощение стиральной машинки
1
Отец разбудил меня чуть свет. Обычно они с мамой дают мне в выходные поспать, но, увы, не сегодня, так как намечается генеральная уборка, важное и ответственное мероприятие. Состоит оно из нескольких частей. Сначала поход в магазин, затем стирка, тряпочное полковытирание и пылесосное пылесосение, дальше приготовление еды и приготовление меня к отъезду в пионерский лагерь.
Ничего особенного. Ну, кроме, отъезда, потому что уборка чаще пионерлагеря и чаще намного.
Оставив маму дома, мы с папой отправились за покупками. До магазина минута ходьбы. Он еще не открыт, мы пошли рано, чтоб занять очередь. У папы Артема там работает знакомый и сообщает ему, когда что-то дефицитное привезут, а папа Артема сообщает об этом моему папе, потому что они друзья. Сегодня должны продавать мясо, из которого родители планируют заготовить пельменей на месяц вперед.
Однако, подойдя к магазину, мы с горечью осознали, что знакомые у его работников есть и без нас. Почти весь район в угрюмо петляющую очередь выстроился. Вздохнули мы и разместились в ее конце. Тетенька впереди подтвердила, что люди стоят за мясом. Папа от ее слов приободрился, сказал, что очередь, конец которой знает, что продают, большой не считается. А потом и за нами начал народ выстраиваться, и, стыдно сказать, на душе у меня повеселело от мысли, что есть те, кому ждать еще дольше.
Эх, много у нас внутри плохого. Слой цивилизации на людях тонок, и стояние в очереди для него, как наждак.
Через час магазин открылся, передне-средняя часть змеи-очереди заползла внутрь и ткнулась головой в мясной отдел, даже негромкий "бум" раздался. Но мы с папой головой станем нескоро, и я со скуки принялся глазеть по сторонам, хотя был тут миллион раз.
Красиво в магазине и продуктов на витринах невероятно. Колбасы двести сортов, сыра не меньше, сосиски, сардельки, икра, конфеты, шоколад, лимоны, ананасы… но все это, к сожалению, лишь светящиеся голограммы. Для красоты их включили и хорошего настроения. Материального там только рыбные консервы и мутные соки в трехлитровых банках. Ну и в соседних отделах молоко, кефир, хлеб. Хотя у трудящихся в капиталистических странах выбор вроде тоже невелик. Сказал себе так и расстроился, потому что опять стало лучше из-за чужих проблем.