Возвращение в «Кресты»

Часть первая

СНОВА В «КРЕСТАХ»

Глава 1

ЗАМУРОВАЛИ, ДЕМОНЫ!

Камера пуста. Я в гордом одиночестве, как монах, блин, в келье. Желтый дежурный фонарь освещал мое убогое пристанище. Голые, как видно – давно не крашенные стены, железный стол, ввинченный в стену в проходе. Когда-то я здесь уже был, кажется… Или мне это только приснилось? А может, я уже открывал глаза в бреду и теперь принимаю увиденное тогда за давние воспоминания.

Вспомнилось еще, что говорил Артист по поводу этой самой камеры со столом. Говорил, что это, должно быть, какая-то особая камера. Для особых гостей. Потому как он, Артист, везде уже побывал – погастролировал, типа. И нигде такого не видел, чтобы в ивэсках (ИВС – изолятор временного содержания) столы стояли.

Только интересно, когда это я успел поговорить с Артистом, если очнулся в этой чертовой камере только что?! Привиделось, что ли?! И что мне в этом паршивом столе? На нем ведь ничего – ни кувшина с водой, ни куска хлеба, ни газетки хотя бы?! Хотя читать я сейчас вряд ли смогу, да и что мне сейчас все проблемы – общественные и частные! Не напишут ведь нигде – мол, Константин Разин, талантливый (сам себя не похвалишь, так никто ведь не похвалит!) врач-реаниматолог, задержан по сфабрикованному милицией делу об убийстве Эльвиры Смирницкой. Российская медицинская общественность протестует и требует выпустить на свободу… Черта с два! Никто даже не чешется, не навещает! Где Ангелина, интересно? Откупилась узелком со жратвой, которую уже отобрали менты, и пошла пялиться в голубой экран на перезревшую Веронику Кастро, по-прежнему изображающую из себя дуру-малолетку.

Стоп! Какая Ангелина, какой Артист?! Все это было черт знает когда! Так давно, что я уже и думать забыл! И Эльвиру Смирницкую зарезали очень-очень давно! Да, а потом меня судили и засудили неправедно. И отправили на зону в Ижму, и я оттуда соскочил. Не сразу, не с первой попытки. А потом… Потом отправил всю подставившую меня компанию прямиком на тот свет, сделав исключение только для Ангелины. И не из милосердия. Полагаю, жизнь в египетском борделе показалась ей хуже смерти. Очень на это надеюсь. И вряд ли она долго протянула. Болезней там много разных бродит, к тому же повышенная нагрузка, которой моей благоверной не выдержать, даже несмотря на всю ее прирожденную похотливость. Любят арабы белых женщин, любят. А может, сама на себя руки наложила, в конце концов. Я не интересовался ее судьбой. Во всяком случае, ждать от нее передачи не следует.

А тогда от кого?! Были ведь друзья-товарищи, были адвокаты, чьи услуги оплачивались настолько хорошо, что они не могли не беспокоиться из-за исчезновения своего клиента. И почему я снова оказался здесь?! Вот главный вопрос! Конечно, поводов хватало, со времени моего побега грехов пришлось на душу много взять. Но из-за какого именно я снова угодил в лапы правосудия?!

Загадка, вопрос, большая проблема! Можно встать, застучать в железную дверь, подозвать вертухая и потребовать следователя. И получить за это по мозгам, которые и так работали с пугающими перебоями. Сознание мое прояснилось, но в воспоминаниях оставались пустоты, которые можно было заполнить, только старательно, по кусочку, подгоняя один эпизод к другому. Словно мозаику составляя. Только сил на это у меня пока не было и голова от размышлений начинала трещать. Лучше отдохнуть – потом, надеюсь, все встанет на свои места само собой. А то, что мне нужно было сейчас, я уже вспомнил.

Я Николай Петрович Григорьев. Переменив за свою жизнь не единожды свое имя, остановился на этом. Что там имя, лицо мое, благодаря стараниям умелых хирургов, так отличалось от лица Константина Разина, что даже родная женушка не смогла меня признать при встрече. Почуяла что-то, правда, женским чутьем, догадалась по мелочам, вроде редкостной моей привычки – лопать сыр, сворачивая его в трубочку! Но то жена! А вот откуда мусорам стало известно, кто я такой?! Еще один вопрос, над которым необходимо было поломать свою больную голову! А сейчас главное – держать свою линию, несмотря ни на что. Я Николай Григорьев. И никакой ни Константин Разин. Да, вот так! Теперь главное – не забывать об этом.

Через некоторое время в окошко в двери – кормушку – пропихнули миску со жратвой, кусок хлеба и кружку с водой. Что это – завтрак, обед, ужин?

Спрашивать не рискнул – все равно ничего, кроме мата, не услышу в ответ. Давненько я не питался за казенный счет. О деликатесах и коллекционных винах придется на время забыть. Интересно только, на сколь долгое время? Аппетита не было, но силы нужно поддерживать, поэтому я проглотил скудный паек, заел хлебом и запил водой. На вкус – вода как вода. Вряд ли меня станут снова накачивать дурью! Хотя… Выбора у меня в любом случае не было! Сейчас я полностью в их руках, и это самое страшное!

Не успел я закончить свою безрадостную трапезу, как услышал, что дверь отпирают. Вошедший старшина окинул меня безразличным взором:

– Разин, на выход! Лицом в стену!

Я замер. Разин, Разин… Давно я не слышал собственного имени! Тем более – в таком контексте!

– Оглох, что ли?! – вежливо поинтересовался старшина.

– Если вы ко мне обращаетесь, то я не Разин! – заявил я. – Меня зовут Николай Григорьев!..

– На выход! – Рука старшины легла на дубинку.

Да, я, кажется, забыл, куда попал! Тут тебе, Знахарь, не детский сад! Решил не давать лишнего повода себя огреть – как они это любят, скоты, – по почкам. Вышел и встал, как требовалось. На запястьях защелкнулись наручники. Ну, куда ты меня потащишь, ублюдок? На допрос, конечно.

Как я и ожидал, наш недолгий путь пролегал в сторону помещения охраны. Рядом с ней находилась небольшая комнатка для допросов – скворечник, а не комната. Здесь когда-то меня пытал – не физически (этим занимались другие), а исключительно морально – следователь районной прокуратуры Владимир Владимирович Муха. Один из свиты другого урода – Аркадия Андреевича Хопина, который, проворачивая свои темные делишки, попытался по ходу дела отправить меня в бессрочный отпуск в зону. Просто потому, что я показался ему подходящим козлом отпущения. И еще потому, что мой единокровный (по отцу) братик Леонид оказался продажной скотиной, а жена Ангелина… Только все они заплатили за это сполна. Так что никаких эмоций у меня эти личности не вызвали. Что толку злиться на покойников!