Святая Грета

— Мой брат, который сейчас в реанимации по вашей вине… Он не Бродяга, он не связан Правилом… — Марек был в бешенстве, его колотила дрожь. — Он вправе донести на всех вас… Ваше счастье, что я отговорил его это делать… И я запрещаю вам издеваться над Астронавтом и такими, как он!.. Я имею на это право!..

Лидер Бродяг мог сорваться в любой момент прямо здесь, в школе, и Пол, видя это, сказал уже примиряюще:

— Может, обсудим все это на Полигоне? Например, сегодня после уроков?

— Только, чур, берите Астру, он теперь ваш! — кривляясь, прибавил Алдыбей, и Бонга с Лорди издевательски захихикали.

Астронавт сделался пунцовым. Эни что-то тихо говорил Мареку, но тот, не слушая, сверлил Пола ненавидящим взглядом. Эни настойчиво тряс его за плечо, стараясь привлечь внимание, но это не помогало.

— А почему не сейчас? — спросил Марек в упор.

— Че-го-го? — переспросил Пол.

Монахи снова захохотали…

— Почему не сейчас? — повторил Марек, стряхивая руку Эни и делая шаг вперед. Теперь он стоял напротив Пола, лицом к лицу.

— Сейча-ас? — протянул Пол.

Монахи перестали ржать и подобрались. Грета вопросительно взглянула на Клайса. Тот пожал плечами. Ну не будут же они драться здесь, в коридоре…

— Сейчас! — объявил Марек.

И ударил Пола в лицо.

Тут же они сцепились и покатились по ковру. Клайс вскинул руки в стороны, запрещая своим вмешиваться, и Грета увидела, что Красавчик Эни поступил так же. Клайс и Эни обменялись красноречивыми взглядами. Грета посмотрела на ковер, превратившийся в борцовскую площадку.

Пол с окровавленным лицом, сидя на Мареке сверху, лупил его головой об пол, схватив за волосы двумя руками. Марек брыкался, пытаясь скинуть противника, но оба молчали, и это было самым страшным. А потом она увидела кассету, выпавшую из кармана Марека, и почувствовала, как останавливается сердце. Она узнала обложку. “Псалом 666”, самый известный альбом запрещенной группы “Кодекс Эм”, запросто лежал на полу школьной рекреации. Эта группа была предана анафеме, но их так и не схватили, чтобы публично сжечь. Зато Святая Инквизиция с удовольствием сжигала тех, кто слушал их песни, Грета помнила три таких процесса. Она поглядела на Эни. Тот перехватил ее полный ужаса взгляд, и секундой позже изменился в лице сам — он тоже увидел кассету. Он ТОЖЕ знал, что это такое. Время остановилось. В конце коридора послышался вопль “Прекратить!”, и появилась Белоснежка, семенящая на высоких каблуках. Эни бросился оттаскивать Марека, упал на колено, заслонив кассету своим телом, а в следующий момент, когда он вскочил, “Псалом 666” уже исчез. Грета вздохнула и закрыла глаза.

Дерущихся растащили. Марек с белыми от бешенства глазами пытался вырваться, и Эни пришлось успокоить его молниеносным ударом. Грета просто обалдела от неожиданности — она никогда не воспринимала Красавчика как бойца. Разумеется, было поздно. Белоснежка все видела. Теперь предстояло длительное выяснение отношений.

Всех присутствующих при драке, и даже тех, кто успел отойти, собрали в приемной директора. Чтобы пресечь разговоры, с ними осталась директорская секретарша. Она сидела на стуле посреди комнаты. Справа от нее находились Бродяги, слева — Монахи, все одинаково мрачные. Грета протянула Полу чей-то носовой платок, но секретарша закричала на нее, и больше Грета не пыталась ничего делать, просто сидела и ждала, что будет дальше.

Потом появился директор, и за его спиной — Белоснежка. Следом за ними вошел мужчина с постным лицом, в строгом черном костюме, и Грета тут же его узнала. Этот человек появлялся в школе всего несколько раз, но гул детских голосов почему-то всегда затихал при его приближении. Они пересекли приемную и остановились возле двери, ведущей в директорский кабинет.

— Марек, Пол… — сказала Белоснежка. — Пройдите в кабинет.

На ее красивом лице появилось выражение хищной рыбы. Пол и Марек переглянулись и одновременно шагнули сквозь открывшийся перед ними в стене портал, за которым светилось еще одно ложное окно и был виден краешек директорского стола.

Белоснежка, Директор и мужчина в черном зашли следом за ними. Дверь закрылась, становясь частью обшивки зеленой пластиковой стены.

— Не разговаривать! — предупредила детей секретарша и склонилась над своей консолью.

Она что-то быстро печатала десятью пальцами.

Грета посмотрела на Клайса. Тот слегка шевельнул бровью. “Ерунда”… Интересно, он видел кассету?

Бонга с бледным вытаращенным лицом теребил себя за ремешок модной курточки, и вид у него был совершенно несчастным. Алдыбей сидел у стены, сложив руки на коленях, он стал даже меньше, чем был.

“Вот бы сейчас исчезнуть”, - подумала Грета.

Красавчик Эни сверлил ее ненавидящим взором прекрасных глаз, и точно с таким выражением смотрели на нее остальные Бродяги, даже прыщавый Астронавт, главный виновник всего произошедшего.

Грета язвительно улыбнулась ему.

“Подожди же…”

Астронавт, осмелев, выдержал взгляд, гордо вскинув подбородок. Всем своим видом он давал понять, что издевательства закончились раз и навсегда.

Клайс коснулся ее плечом, и все остальное время она просидела, закрыв глаза. Страха не было, а было лишь изматывающее ожидание чего-то непонятного и страшного, как на самом первом Тесте, когда весь класс точно так же сидел и ждал в приемной медкабинета. А потом им дали с ложечки немного сиропа, и всех по очереди посадили в странное кресло, и задавали всякие глупые вопросы, и было даже немного смешно… А после, как в страшной сказке, началась эпидемия, и многие умерли. Грета не умерла, но начала видеть странные вещи. И Пол — тоже, и Клайс, и еще пара человек из класса… Но про это она старалась не вспоминать ни под каким предлогом.

Дверь в стене снова открылась, и Белоснежка с каменным лицом назвала фамилию Красавчика Эни. Тот, кивнув своим, встал, с великосветской небрежностью расправил кружева своей рубашки и отправился туда, в сияние голографического моря.

“Будут вызывать по одному”, - догадалась Грета. — “Странно… Что же происходит? Когда Лорди выбил камнем окно, ничего подобного не было…”

Минут через десять в кабинет к директору позвали Клайса, затем — Дона Альвареса, затем — Бонгу, Алдыбея и Бродягу Готтлиба, неряшливого и лохматого, но зато в кожаных клешах и ботинках с армейского склада, в каких обычно ходят космодесантники. Потом снова показалась Белоснежка и пристально уставилась на Грету.

Грета встала. Подмигнула Астронавту и вошла в кабинет.

За голографическим окном плескалось море и качались ветви цветущих деревьев, а иногда соленый ветер шевелил бумаги на директорском столе. Директора Грета видела и раньше, но так близко — никогда. Сначала она обратила внимание на пиджак, серый и очень дорогой. Потом — на запах. От Директора пахло чем-то строгим и в то же время изысканным. Так пахнет в дорогих магазинах. Директор был из другого мира. Он был чужим. А потом Грета увидела того человека.

По спине пробежал озноб. Белоснежка что-то сделала, и створки двери, съехавшись, стали стеной.

Человек в черном, может быть, даже инквизитор, внимательно изучал Грету, он стоял в затемненном углу, полускрытый великолепием морского пейзажа, такого натурального, что даже воздух, вылетающий из полоски кондиционера под подоконником, казался самым настоящим ветром… Грете отчаянно захотелось отсюда бежать. Но она посмотрела Директору в глаза.

— Присядь, — велел ей Директор, указав рукой на красный неуютный стул, а сам занял шикарное кожаное кресло по ту сторону стола. Грета присела на самый краешек.

Человек в черном вышел из темного угла, его пластичные движения были невероятно точными и хищными.

— У меня мало времени, — устало сказал Директор. — Все ваши игры у меня вот здесь… — он поднес руку к холеному подбородку. Грета снова уловила его неземной запах.