Страница 58 из 133
Теперь после подведения итогов выборов военно-политическая контора взялась за Эдуарда всерьёз! Репрессивная машина заработала на полную мощь. Работу с Громобоевым первым начал начпо, ушастый полковник Казачков. Фамилия хорошая, красивая, но как говорится — действительно засланный казачок. Полковник появился в части внезапно, сменив губастого предшественника недалёкого умом и подловатого подполковника, но этот оказался ещё большим негодяем.
Эдик уныло поплёлся в штаб базы. На душе было погано, хотя для встречных он нарисовал на лице беззаботную улыбку и пытался светиться счастьем. Выходило плохо, ненатурально и неартистично. Каждый встречный знакомый офицер сообщал, что голосовал за него, восхищался смелым выступлением по телевизору, жал руку. Но что для руководства мнение капитанов и майоров?
Громобоев постучался в массивную дверь и вошёл в кабинет начальника политотдела. За всё тем же огромным столом сидел незнакомый офицер: забавного вида, с большущими оттопыренными ушами, бесцветными глубоко посаженными глазами, ярко-рыжими волосами.
Эдуард и рта не успел открыть, а его уже принялись ставить на место.
— Выйдите за дверь, товарищ капитан, и войдите, как положено.
А как положено? Капитан недоумённо пожал плечами, молча, развернулся, вышел, постучал, вошёл и снова доложил.
— Я же сказал войти, как положено по уставу! Выйдите и подумайте!
Громобоев вышел, встал перед дверью, но вновь стучаться не стал. Передумал. Вернее разозлился. Он принялся изучать новую наглядную агитацию, развешанную по стенам коридора. Так прошло минут десять за этим созерцательным занятием.
Казачков подождал некоторое время, не выдержал, сам распахнул дверь и выскочил, словно чёрт из табакерки.
— В чём дело? Почему не заходите? Чего ждёте?
— Соображаю, как вам надо, чтоб я вошёл? Стою и думаю, в чём я не прав!
— Вы не правы, начиная с того, что стали офицером и политработником!
Полковник сделал шаг назад, приглашая в кабинет.
— О чём вы думали, когда болтали чепуху по телевизору? Вы опозорили честь офицера, честь мундира! Вы посягнули на святое — на партию!
— Я?
— Да! Вы пытались опорочить партию в лице Генерального секретаря! Да как вы посмели, товарищ капитан! Доложите мне по уставу обязанности заместителя командира батальона по политической части!
— Это экзамен? Зачем?
— Я хочу знать, знаете ли вы свои должностные обязанности, а то мне не понятно, какой офицер мне достался в наследство!
— Насколько я знаю, я вовсе не ваш! Я состою не в штате базы хранения, а нахожусь в распоряжении командующего…
— Не пререкайтесь, докладывайте!
Эдик, не особо напрягая память, пересказал обязанности близко к тексту, это было не трудно, ведь он совсем недавно сдал зачёты и экзамены, как-никак освежил память на подготовке.
— Понятненько, не без ошибок, но в принципе верно. А теперь хотелось бы услышать обязанности члена КПСС.
«Час от часу не легче», — подумал Эдик. — «Зачем он устраивает этот цирк?»
Но и с этой задачей Громобоев справился вполне успешно.
В то время, пока Эдик докладывал, Казачков что-то быстро писал. Оказалось начальник конспектировал, составлял отчет о проведенной работе с разгильдяем капитаном.
— Хорошо! А теперь распишитесь в листе собеседования.
— Зачем?
— Затем, что я с вами провёл занятие и беседу!
Ах, вон как! — догадался Эдик. — Да он просто свою задницу прикрывает! Бумажка для отписки, мол, воспитательная работа проводилась, а подчинённый офицер всё равно сознательно нарушал! Осознанно…
Эдик ухмыльнулся и небрежно поставил автограф на испещренном каракулями листочке, подсунутом ушастым полковником.
— Можете идти! Явитесь завтра к девяти часам!
Капитан откозырял и покинул кабинет. После посещения начальства Громобоев отправился в кабинет к начальнику клуба Игорьку Харину играть с приятелями в карты. Игра шла в преферанс на деньги, вист по копеечке, вчетвером с Демешеком и Меньшовым до поздней ночи.
Один из партнёров — Володя Меньшов уезжал в Забайкалье начальником штаба батальона и хорохорился, что пока не станет генералом — не вернётся.
— Оставайтесь тут и продолжайте киснуть! А я еду делать карьеру.
— В жопу твоё ЗабВО, — насмехался друг и приятель Вовки, капитан Саня Демешек. Сам этот тихушник Демешек в генералы не рвался, и был согласен дослужить до пенсии в окрестностях Ленинграда на майорской должности. — Разве не знаешь, как расшифровывается ЗабВО? Забудь вернуться обратно!
— В Забайкалье шикарная природа: ягоды, грибы! Охота, рыбалка!
— Жил я в этом Забайкалье, — усмехнулся Громобоев. — Дыра дырой! Зачахнешь, пока выслужишься.
Но упрямого и настырного Меньшова было не переубедить…
Утром следующего дня Эдуард снова постучался в дверь знакомого кабинета.
— Разрешите?
— Вы опять вошли не как положено в кабинет! Марш отсюда и войдите согласно уставу!
Эдик пожал плечами, развернулся, чтобы повторить попытку. Но едва он сделал шаг за порог, как ушастый полковник подпрыгнул над креслом, заверещал, да так резко, что Громобоев невольно вздрогнул.
— Стой, назад!!! Опять будете за дверью стоять и комедию ломать!
«И чего он сразу взбеленился?» — мелькнула мысль в голове капитана.
— Я вам, во сколько велел явиться?
— К девяти часам…
— А вы, во сколько соизволили прийти?
— К девяти и прибыл…
— Нет! Сейчас девять ноль пять!
— Понятие девяти — относительное. Оно может быть плюс — минус в любую сторону. А вот ровно в девять — это конкретика! Пять минут — не опоздание.
— Молчать! — полковник ударил кулаком по столу и выпрыгнул из кресла, при этом его уши тоже забавно колыхнулись. Казалось еще немного, сам он выскочит из сапог, а большие уши оторвутся и взлетят. — Вы пришли в девять пятнадцать, а меня с утра пораньше за вас начальство вздрючивает!
— Никак нет, я прибыл вовремя, к девяти…
— Я сказал молчать!!! — вновь заорал полковник, да так громко, что, очевидно, его услышал весь штаб. На губах начальника даже выступила пена. А Громобоев уже не нервничал и не переживал, ведь он себя приготовил к худшему и мысленно распростился с военной службой (хотя худшее ли это?), поэтому был спокоен и не реагировал на вопли.
«Зачем психовать? Чего ради? Пусть начальники нервничают. Но просто так меня уволить им не удастся, и не за один день такое дело делается. Я кровушку сатрапам ещё долго попью, — думал Эдик с ехидцей. — Раз выбор сделан и мы оказались по разные стороны баррикад, то надо с честью выйти из создавшегося положения. Меньше обращать внимания на порицания, но и не допускать откровенного хамства по отношению к себе».
— Товарищ полковник! Я не виноват, что у вас бзик на правила вхождения в кабинет! А насчёт того, что меня вызывают в штаб округа и гневаются на опоздание, так я доложу, что вы меня задержали…
— Да я тебя, капитан…
— Не тебя, а вас…
— Вас!
— А вас?
— Что вас?
— Не знаю, вы сами сказали — вас…
— Не сбивайте меня с толку! Клоунаду разводим?! Юмористом Карцевым-Ильченко себя возомнил? Я заставлю уважать погоны полковника!
Громобоеву уже порядком надоела истерика и крики. До чего же шумным оказался этот маленький ушастый полковник! Орет, орёт, а чего орать-то?
— А вас? — нехотя передразнил Эдик.
— Что вы мелете! Что вас да вас?
— А вас надо уважать? Или только погоны полковника?
— Молчать! — полковник схватился за галстук и ворот рубашки, пытаясь ослабить, ему явно стало трудно дышать. — Уничтожу!
Эдик даже забеспокоился о здоровье начальника — вдруг кондрашка хватит? Жалко, ведь говорят у него большая семья — пятеро детей!
— Я заметил, что вы полковник и на вас погоны полковника. И что дальше?
— Ах, заметил? Ну, сейчас я с вами разберусь! По полной программе!
Полковник не успел изложить и осуществить намеченный план наказаний, как зазвонил телефон. Казачков оборвал вопль на полукрике, схватился за трубку и заговорил уже другим тоном, явно с вышестоящим начальством.