Страница 24 из 25
После трехдневной стоянки в Черкасске петровский флот ушел к Азову. Фрол Минаев, проводив государя, двинулся к Азову во главе пяти тысяч казаков левым берегом Дона.
…Обложив Азов со всех сторон, Петр 1 поставил казачьи полки Минаева сдерживать натиск татар со стороны степи. Активные боевые действия начались в конце июня. Русская артиллерия обрушила на крепость массированный огонь, саперы день и ночь рыли подкопы, стремясь подвести под Азов мощный пороховой заряд. В один из дней было подорвано два таких заряда, и государевы войска пошли на штурм крепости. Однако, турки сумели отбиться.
На военном совете, заседавшем сразу же после этой неудачи, Пётр предложил приостановить активные нападения на Азов и прежде всего захватить башни-каланчи, стоявшие по обеим берегам Дона и препятствовавшие подвозу боеприпасов и продовольствия.
– Имеются ли добровольцы, господа военная консилия? – спросил Пётр, обращаясь к собравшимся.
– Имеются, государь! – откликнулся стоявший недалеко от царя атаман Минаев. – Мои казаки, твои верные подданные, государь…
Темной ночью 14 июля 1695 года две сотни донских казаков, бесшумно подобравшись к каланчам, миной-петардой взорвали железные ворота одной из башен и в завязавшейся схватке с янычарами захватили ее. Через день добровольно сдался гарнизон второй башни…
Радости царя Петра не было предела. Он обнял и расцеловал Минаева, велел построить героев-казаков. Поочередно обняв каждого из них, государь вручил им по червонцу, преподнеся по доброй чарке вина. Салют в честь донцов потряс окрестности Азова…
Захватив башни-каланчи, Петр полагал, что сможет в ближайшее время штурмовать город и захватить его. Однако, атака на крепость, предпринятая несколько дней спустя, была отбита с большими потерями для россиян. Петр велел своим инженерам подготовить несколько надежных подкопов под крепость, назначив общий штурм на 27 июля.
Фрол Минаев, с казаками прикрывавший штурмующие войска с степной стороны, видел, как после пушечной канонады густые массы пехоты двинулись на стены Азова, как окуталась крепость дымом и дрогнула от выстрелов своих орудий, как после двухчасового боя россияне начали отходить. В этот момент из степного марева, словно привидения, вырвались татарские всадники и с диким гиканьем понеслись на казаков. Фрол Минаев лично повел своих конников навстречу басурманам. Под лазурью июльского неба разгорелось кровавое побоище. Звон сабель, крики раненых, хрип умирающих, стоны ухающих орудий – все слилось в единый кошмарный вой. Час длился весь этот ужас, наконец, казаки сломили татар. Петр велел трубить отбой, чтобы подобрать раненых, отпеть и упокоить убитых.
И эта попытка захватить Азов закончилась неудачей.
Несколько дней спустя атаман Фрол Минаев был приглашен на военный совет к государю. В шатре Петра I уже находились генералы гордон, Головин, Лефорт. Пыхнув трубкой, Петр, увидев Минаева, начал:
– Господа военная консилия! Азов-город в крепком обложении, раскаты и башни, где были пушки, и вся пушечная стрельба, отнята и сбита. И в каменном городе, как доносят лазутчики наши, все разбито и выжжено как от пушек, так и от бомб, и жильцов там никого нет, ибо все вышли в вал, который против наших обозов. Однако ж, находясь в столь бедственном положении, комендант тамошний Муртаза-паша отказался сдаться на почётных для басурман условиях. Сей узел азовский разрублен может быть токмо дерзостным штурмом, коий я и предлагаю совершить пятого дня сего месяца августа. Прошу высказываться, господа!..
Первым начал Лефорт:
– Государь, поддерживая решение ваше о штурме Азова, хочу добавить, что нынешней ночью перебежал к нам из крепости грек, коий сообщил, что в Азове из семи тысяч гарнизона тамошнего почти третья часть выбыла убитыми и ранеными, ко всему надобно учесть, что басурмане испытывают недостаток в съестных и боевых припасах. Сей грек-перебежчик сообщил тако ж, что сапёры Муртаза – паши заложили контрмины для уничтожения наших подкопов. Вчерашнего дня мы обезвредили одну таковую мину на кладбище. Штурмом довершим мы победоносную сию осаду!..
– Согласны, государь! – раздалось несколько голосов, в числе которых выделялся бас генерала Головина. Лишь Патрик Гордон, укрывший голову роскошным париком, сумрачно молчал и заговорил, когда стих одобрительный шум военачальников, ратовавших за немедленный штурм:
– Неразумно, государь, свершать столь опасное предприятие, не подготовившись к оному, – Гордон встал, лицо его, обычно спокойное и невозмутимое, покрылось пунцовыми пятнами, голос зазвенел от волнения. – Нельзя предпринимать штурма, не сделав предварительно пролома в крепостных стенах, не имея достаточно лестниц и фашин. Бомбардировки крепости еще недостаточно ослабили врага, чтобы мы могли предпринять штурм!
После страстной речи шотландца на минуту установилась гнетущая тишина. Минаев видел, как нервно подергивались черные усики государя, который заговорил, иронично глядя на Гордона:
– Зело опаслив стал ты, Патрик! Не для сей канители прибыли мы сюда, чтобы топтаться под стенами Азова, боясь схватиться в прямом бою с басурманами. Завтра штурм! – помедлив, он спросил: – Имеются ли охотники, господа генералы?
Фрол Минаев, до того молча слушавший царя и генералов, подал голос: «Имеются, государь! Две с половиной тыщи моих казаков изъявили беспременное желание первыми пойтить на приступ Азова-города. Столь же казаков оставляем в резерве и то потому, что мы их определили для сбережения лагеря нашего со стороны степи, откуда все время налетает басурманская конница, государь».
– Добре, Минаич! – просиял Петр. – Пусть сей порыв сынов Дона найдет воспреемников в рядах солдат российских. Господа генералы, приказываю в помощь казакам атамана Минаева выделить по полторы тыщи человек от каждой дивизии российской. Приказываю от моего имени объявить по полкам, что за каждое взятое басурманское орудие рядовым будет заплачено по десять рублей, а господ офицеров ждет за сей подвиг особливая награда. Теперь обсудим диспозицию… – царь придвинулся к карте Азова, лежавшей на столе, генералы окружили его плотным кружком. – Бутырский и Тамбовский полки имеют целью овладение угловым бастионом на левом фланге, – Петр потухшей трубкой показал это место на карте и продолжал: – Господину генералу Головину надлежит со своею дивизиею овладеть укреплениями, кои находятся на правой стороне, ближе к реке Дону. – Петр поднял глаза на Минаева, порывавшегося что-то сказать, и добавил: – Тебе, Минаич, со своими казаками предстоит напасть лодками на нижнюю часть крепости и по суше приблизиться к Азову, дабы споспешествовать общему успеху. С Богом, господа!
…Предрассветная тишина 5 августа 1695 года. Солнце еще не выкатилось из-за горизонта, на траве лежит обильная роса, в сероватом небе поют ранние птахи, степь звенит цикадами. Тишина… Мгновение спустя зарокотали сигнальные трубы: то в русском лагере сыграли зорю. Ночное спокойствие сменилось возбужденными людскими голосами, ахнули русские пушки… Бутырцы и тамбовцы, таща за собой длинные штурмовые лестницы, спорым шагом ринулись на приступ. Одновременно Головин ввел в бой свои полки… По водной глади стремительно заскользили казачьи лодки Фрола Минаева. Одна, другая, десятая, двадцатая… Они быстро причаливали к берегу, и четыре сотни донцов пошли на приступ. Крепость объялась пламенем, тяжко ухнув, громыхнули по нападающим турецкие пушки. Янычары с криками «Алла!» высыпали на стены, отталкивая рогатками штурмовые лестницы, густо облепленные русскими солдатами. Лестницы медленно валились в глубокие рвы, на дне которых вперемешку лежали убитые и раненые россияне.
Поскольку полки Головина стояли в садах, ожидая приказа, и не поддержали штурм, то турки получили возможность бросить на Тамбовский и Бутырский полки новые силы, окончательно отбив их атаку. Вынуждены были отступить и казачьи полки Минаева. Провал штурма удручающе подействовал на всех.
Петр, однако, не падал духом и не терял надежды взять Азов в эту кампанию. Подготовившись, он назначил генеральный штурм на 25 сентября. В приступе участвовала тысяча казаков, отобранных по жребию, остальные охраняли русский лагерь от возможного нападения татар. Однако, и этот штурм завершился неудачей… Стало окончательно ясно, что Азов в этом году не взять: нужен флот. Второго октября русский лагерь опустел, только в башнях-каланчах остался казачий гарнизон, имевший приказ держаться до весны, до подхода свежих русских сил.