Грёзы и предостережения

Глаз открылся и посмотрел на меня с таким упреком, будто я ему луну с неба обещала, а не выполнила. Чисто по-женски посмотрел. Да, и мордочка у него была утонченная, женская. А глаза… Удивительные, радужные, с вертикальным зрачком. В них не было одного преобладающего цвета, они вспыхивали яркими всполохами всех возможных цветов от сине-желтого до фиолетово-красного. Завораживая, как северное сияние.

На меня хлынул неконтролируемый поток эмоций — ноющая боль, неутихающий страх, всепоглощающее одиночество, нетерпеливое ожидание, робкая надежда, горькая обида и укор, словно это меня все это время ждали, искали, а я умудрилась потеряться и чуть не опоздать. И радостное обретение, такое будто ты всегда знал, что что-то было утеряно и тебе этого чего-то отчаянно недостает, но вспомнить чего именно не мог, а тут случайно нашел и все вспомнил.

Сложный коктейль и такой созвучный ощущениям, захлестнувшим и мое сердце. Только я никогда и предположить не могла, что все эти чувства буду испытывать не к человеку, а к неразумному животному. Затопившее сердце дракоши горькое огорчение было так ощутимо, так явственно, что я, чистосердечно раскаявшись в собственной неосмотрительности, поспешила исправить эту неумышленную обиду, вспоминая нашу встречу и те чувства, что испытала, когда увидела отблеск золотистых крыльев — восторг, восхищение, ожидание чуда.

И тут же была прощена. Кокетливо дрогнула веко. Длинная шея выгнулась, подставляя по мою руку надбровную дугу, с явным требованием почесать. По-кошачьи потерлась об мою раскрытую ладонь, напрашиваясь на ласку. С легким смехом, погладила мордашку, шепча, какая она красавица. А красавица млела и таяла от этой незамысловатой ласки и банального комплимента — девочки, они такие девочки.

Резко все чувства вытеснила острая боль. Отпрянула, разрывая контакт:

— Что? Где болит?

Дракон немного приподнял крыло, и я, не раздумывая, нырнула под него. Страха, даже каких-то опасений не было вовсе, только беспокойство и искреннее сопереживание.

Ближе к хвосту от крыла до туловища шел рваный кровоточащий надрыв — огромный, почти на четверть крыла и в довольно чувствительном месте, если проводить аналогию с человеческим строением и подмышкой. Теперь понятно, почему красавица кружила возле меня не решаясь подхватить. И как только дотащила до этого… Острова? Материка? Не важно.

— И как тебя так угораздило, — прошептала, раздумывая, что же я могу с этим сделать.

Вернувшись к кусту, на котором развесила платье, оторвала кусок подола. Намочила в океане и вернулась к дракоше. Промыть рану соленой водой и попробовать остановить кровотечение это единственное, что я смогла придумать исходя из наличествующих подручных средств. Обработала рану и стянула края руками, отбросив ставшую ненужной мокрую ткань и замерла, осматриваясь. В памяти всплывало масса способов сшить края раны, чтобы заживала быстрее, — нитки, скобы, клей, иглы животных, даже муравьи, которыми индейцы скрепляли раны, как мы скобами. Только где же я хоть что-то из этого найду? Будь еще лес знакомый, можно было бы поискать, а так… Выдохнула расстроенно и так и осталась стоять. Все равно все мои проблемы отступили на второй план — под крылом было достаточно тепло, а от тела дракоши веяло таким жаром, что белье на мне уже почти высохло.

Все это время дракоша настороженно следила за мной, к чему-то прислушиваясь. Изредка, будто вторя мне, озадаченно осматривалась в поисках чего-то, а после и вовсе затихла вместе со мной.

Чтобы отвлечься от затекающих рук, стала думать о возможности получения этой необычной раны, но чем больше думала, тем меньше мне это нравилось. Потому как я сильно сомневалась, что дракон может быть настолько неосторожен, чтобы зацепиться крылом. Да, и то, девочка она умная, ума бы выбраться без травм хватило. А тут… будто кто-то удерживал это крыло и другого способа кроме как оторвать его не было.

В голове всплыла картинка с изображением дракоши под огромной сетью-паутиной, в которой моя красавица запуталась крылом. А через мгновение и вся картинка целиком — безмятежный полет вдоль скал, что-то падает сверху больно ударив крыло, приковывает ее крыло к скале, страх наваливается со всей силой и дракоша паникует, краем глаза улавливая, как ее, что-то громко выкрикивая, окружают какие-то двуногие рогатые существа. Ужас так силен, что она рвется, не обращая внимания на боль, и летит со всех своих могучих крыльев как можно дальше от этого напугавшего мою бесстрашную девочку места. Наталкивается на падающую меня и чувствует, как затопивший душу испуг сменяется испугом за глупую бескрылую человечку возомнившую себя драконом. Недоумевает, когда я прыгаю, тревожится, когда я лечу в стену, и забирает, ощутив мой страх и обреченность.

Несколько секунд сижу оглушенная этими картинками-воспоминаниями. Руки уже давно затекли, их хочется размять, но стоит немного сдвинуть палец и края вновь расходятся, поэтому держу, наплевав на все. И начинаю разматывать свои воспоминания с момента моего появления в этом мире и до рокового падения со скалы. Сама не замечаю, как скатываюсь в дрему.

Солнце уже было в зените, когда меня разбудила волна беспокойства, а перед глазами возникла картина летящих в нашу сторону драконов.

Первым порывом было улететь и спрятаться в горах. И я не сразу поняла, что это не мои мысли, а дракошки.

Разбираясь в какофонии мыслей и образов, убрала руки от раны и с изумлением посмотрела на тонкую полоску зажившей кожи. Даже шрама не осталось.

Меж тем рейттары приземлились чуть поодаль, и моя малышка совсем невежливо зашипела в их сторону, а я с грустью посмотрела на забытое платье, развевающееся на кустарнике вместо флага. Перевела взгляд на свой почти приличный или скорее совсем неприличный вид в белье и попросила дракошу не убирать крыло.

Выглянула и сразу поняла, что что-то не то — драконы, а их было трое, окружали мою золотую девочку, беря ее в кольцо, а она шипела и плевалась, продолжая оставаться на месте:

— Стойте! — забыв про первоначальный план — наблюдать и не вмешиваться, выскочила и замахала руками над головой, привлекая внимание. — Не трогайте ее!

Что ж, судя по улюлюканьям, внимание я привлекла, правда не то, которого мне хотелось. Поэтому кивнув девочке в сторону леса, направилась к вожделенному платью, отвлекая мужчин. У рейттар возникла небольшая заминка, в результате которой драконы принялись сбрасывать всадников. Да, как-то не рассчитала я, что мужчин в каждой паре двое с абсолютно диаметральным вкусом и разделиться было не лучшей идеей.

— Стойте! — снова крикнула я, возвращаясь к дракоше и вставая между своей красавицей и толпой озабоченных самцов.

Что будет делать Моська вроде меня против слонов, тьфу драконов, если они снизойдут и отреагируют, я совершенно не думала. Потому что страх моей девочки, помноженный на любопытство, был таким сильным, что невольно ее эмоции доверчивого ребенка при встрече со взрослыми пробудили во мне материнский инстинкт.

— Стойте, — остановил всех громким криком черноволосый рейттар. — Не пугайте ее. Они прошли запечатление.

— И что теперь делать, Оррет?

— Ничего, возвращаемся в рейт. Ты можешь, позвать ее с собой? — спросил он меня и через секунду пояснил: — Она еще крошка. Подросток. И без клана просто не выживет. На нее будут охотиться возле людских поселений — дикие драконы очень ценны, а в горах она себя в период линьки не прокормит.

Если у меня и были сомнения, по поводу моего желания возвращаться в рейт, то после этих слов они отпали, уж лучше вернуться добровольно и осмотреться, а то опять попадет моя красавица в сети.

— Как это сделать?

— Просто попроси, она ответит.

— Ответит? — повторила я, как заезженная пластинка, не понимая, чего он от меня хочет и как можно поговорить с драконом — у нас как минимум разное строение челюсти и человеческие звуки ему точно не издать, как и мне не воспроизвести все драконьи «рррыыы», что бы передать сказанное.