Страница 19 из 40
Наши тела рядом. Мы касаемся одеждой, но не прикасаемся друг к другу. Я решаю исправить несправедливость и, сорвав маску, быстро целую любимые губы. Этого… ммм… мало… Очень мало! Но я знаю правила, я помню условия, на которых мне разрешили выкрасть Облачко за пределы высоких стен.
Веду девочку в тачку и помогаю пристегнуть ремень безопасности. Занимаю своё место и вздыхаю, чтобы унять желание сжать хрупкую талию в объятиях.
Терпение, выдержка, спокойствие.
Мягко срываюсь с места, чтобы не напугать. Веду плавно, увеличивая скорость, но внимательно смотрю по сторонам. Заметив то, что нужно, сворачиваю на съезд и торможу. Ещё не убрав ноги с тормоза, щелчком освобождаю нас от ремней и подтягиваю Женечку к себе, чтобы утолить дикий голод по её губам.
Целую так, как не целовал никогда. Трепещу так, как человек, познавший свободу после сотни лет заточения. Лечу так, как не летал ни один пилот. Парю, ныряю в облака и пью прерывистое общее дыхание, наполняясь счастьем под завязку.
Высокопарные мысли ничто по сравнению со всей гаммой эмоций. Радуга меркнет, а солнце становится в триллионы раз тускнее рядом с девочкой, которую я держу в руках.
Оторваться невозможно, но я делаю это, так как помню ограничения. Безопасность Облачка и её хорошее самочувствие самые сильные катализаторы, заставляющие притормозить и обуздать все рвущиеся наружу инстинкты.
***
— Куда мы едем? — выровняв дыхание и поправив одежду, мы ещё некоторое время смотрим друг на друга.
— Это сюрприз. Позволишь сохранить интригу? — интересуюсь на всякий случай, потому что не знаю, как Женя отнесётся к неожиданности, не начнёт ли нервничать, достаточно ли доверяет.
Это не праздное любопытство, это мой интерес к девочке, в которую я встрескался по уши. Каждое её слово отпечатывается в моей памяти. Каждый факт фиксируется чётко, чтобы в нужный момент всплыть и дать подсказку.
Я узнаю её, изучаю, выстраиваю линию поведения. Подстраиваюсь в каких-то моментах, чтобы не навредить. Мне сложно, но я работаю над собой, потому что понимаю важность такой работы.
— Хорошо, — Облачко смущённо краснеет, а я расслабляюсь.
Мой сюрприз довольно прост, но я почему—то уверен, что ей он зайдет куда больше, чем ресторан, поездка в парк или музей.
Была мыслишка прокатиться на катере, но я отмёл её из—за возможности укачивания. Всё-таки непростой период и нестабильность состояния сказываются. Не зря Илья выписал мне по первое число, когда я хотел протащить в клинику букет. Аллергии нет, но любой острый запах может спровоцировать реакцию. А я — дурак — купил тридцать три лилии. Мозг в момент покупки явно улетел на отдых в соседнюю галактику.
Перестраиваюсь, уходя влево, чтобы выскочить на загородную трассу. Ехать недалеко, но по пути я успеваю заскочить в проверенную пекарню, чтобы запастись перекусом. Кажется, Облачко начинает догадываться, что её ждёт пикник на природе, но пока не представляет, какой.
Затормозив у живописного холма, помогаю Жене выбраться на улицу, с удовольствием наблюдая за загоревшимися глазами.
— Нравится?
— Очень!
— Тогда закрой глазки. Не бойся, хорошо?
Приближаюсь и ловко поднимаю девушку на руки. Прижимаю бумажный пакет, решив, что за напитками я смогу спуститься в любую минуту. Нам наверх одиннадцать шагов.
И я очень надеюсь, что никто не узнает, как именно их преодолела Женя. Мне пока противопоказаны нагрузки и запрещен подъем чего—либо тяжелее трех килограмм, но… Блин, как объяснить? Я не мог иначе! Мне жизненно необходимо было именно на руках донести Женечку туда, где я любил проводить время в одиночестве. Любил в прошедшем времени, так как с этой минуты официально этот уголок природы назначается нашим. На двоих.
— Можно?
— Открывай, — разрешаю, аккуратно опуская хрупкую фигурку на молодую траву.
Зеленый живой ковер приятно щекочет щиколотки, а уж вид… Даже я замираю, хотя бывал здесь много раз.
— Я… — Женя закрывает и открывает глаза, вдыхая полной грудью. — Это волшебно! Просто волшебно! Ты мой волшебник, Жень! Настоящий волшебник!
Она эмоционально то повышает, то понижает голос, отходя вперед, чтобы рассмотреть ближе приготовленное место.
Мольберт, палитра, кисти, скамеечка и миниатюрный столик, на который я пристраиваю пакет.
— Попробуешь? — киваю на инвентарь и тут же получаю широченную улыбку.
Облачко удобно устраивается, поворачивает холст и задумчиво смотрит вперед. Картинка впечатляет, но для меня вкуснее и ярче те эмоции, которые выдаёт Женя.
Она рисует, я слежу за ней. Подхожу, когда просит, подсказываю, когда вижу, что она теряется. Чувство стиля, гармонии у нее развиты идеально. Я лишь направляю с технической стороны вопроса, потому что у моего Облачка свой индивидуальный и узнаваемый стиль.
26
POV Евгения
Могла ли я ожидать такой прогулки? Конечно, нет!
Думала, мы будем гулять, разговаривать, но вместо этого я рисую, а Женя сидит на пледе рядом и жуёт сорванную травинку.
Но это не значит, что мы молчим. Мы общаемся, но странно: жестами, взглядами, прикосновениями, улыбками. Это необычно и мне безумно нравится!
Я вообще сегодня счастлива так, что хочу обнять весь мир! Хочу порхать, как та разноцветная бабочка, с цветка на цветок, и греться в лучах солнца.
Но нельзя. Нам обоим нельзя находиться на солнце долго, и когда начинает припекать, Женя приносит из машины большой зонтик. Он скрывает нас под куполом, образуя интимную тень. Это тоже красиво, прекрасно и волнительно.
Ничего особо не поменялось, а мне кажется, что мы стали ближе друг к другу. Так бывает?
— Хочу сделать так, — показываю на широкие мазки в верхнем углу холста. Никак не могу придумать, как лучше растянуть эффект перистых облаков. Мне хочется наложить их, чтобы придать пейзажу загадочность.
Ещё я планирую добавить тени, чтобы в моей картине присутствовал цвет глаз Жени. Он такой необычный, что я готова рисовать его круглосуточно!
— Давай сюда? — Женя накрывает своей рукой мои пальцы с зажатой между ними кистью, и точечно наносит краску, которую мы позже растушевываем салфеткой, припасенной заботливыми официантками из пекарни.
Я стараюсь следить за меняющимся изображением, но горячее дыхание у виска направляет мысли в другую сторону. Зачем-то вспоминается, как мы целовались в машине и, к своему стыду, я хотела бы повторить…
Боже, боже! Краснею, чем пугаю Евгения. Он волнуется, присаживается рядом и торопливо осматривает меня на предмет повреждений. Но со мной всё отлично! Всё хорошо! Кроме того, что губы покалывает от невыносимого желания вновь ощутить мягкость его рта.
Ругаю себя и принимаюсь с удвоенным усердием наносить краски, корректируя уже оформившийся рисунок. Получается здорово, но резковато. Я знаю свою руку и сейчас не полностью удовлетворена. Некоторые штрихи выходят неуверенными и неровными, а некоторые чересчур агрессивными.
Хочу предложить сделать перерыв, но Женя меня опережает. Кажется, он не просто так наблюдал за мной и то улыбался, то хмурился. Он определенно смог поймать мою волну. Потому что…
Потому что он вдруг тянет меня вверх и захватывает в плен губы, лаская каждую по очереди, нежно оглаживая спину и руки.
Вот теперь всё… ммм… правильно…
Прикрываю веки и сдаюсь на волю победителя. Лёгкий ветерок обдает разгорячённую кожу, в траве стрекочут насекомые, а мы стоим, обнявшись, и слушаем сердцебиение друг друга.
***
Резкий звонок смартфона нарушает идиллию, но я не могу не ответить, потому что раздающаяся в тишине песня стоит на абонента «мама».
Нехотя отрываюсь от Жени и достаю из кармана телефон. Не успеваю произнести негромкое «алё», как на меня водопадом обрушивается шквал критики и недовольства.
Не сразу, но вникаю в суть маминого недовольства: оказывается, она прислала мне несколько сообщений, которые я благополучно пропустила. В её версии — проигнорировала, чем огорчила женщину с тонкой душевной организацией. Это её слова, не мои, конечно.