Гром из будущего

— Ах, великий ярл, у нас такая хорошая религия, что вызовет покорность у ваших подданных. Поверьте, она очень удобна для правителей. Вон, даже хазарские каганы ей покровительствуют.

— Так она же кровавая напрочь. Вспомните как Давид филистимлян в иудеи переводил.

— О, вы знаете о Торе? И о Талмуде?

Посетители удивлены, не ожидая встретить хоть кого-то среди дикарей, хотя бы наслышанном об их вере.

— Да, знаю, Сульдэ завещал нам быть образованными, а не неучами. Вернёмся к Давиду. Когда Саул послал его перевести в иудаизм сотню филистимлян, то в доказательство потребовал принести абризы. Но царь хотел, чтобы Давив на словах убедил, а тот что сделал? Убил две сотни и уже с мёртвых срезал крайнюю плоить.

— Ну, что вы, Давод был очень добрым и мудрым царём.

— Ну да, ну да, велел перебить всех пленных после войны с Аммонитянами. Мало того, сжёг четверть в печах для обжига кирпича. Кстати, это непрактично, но ваша религия этому учит. Лучше бы рабами их сделал, сохранив жизнь, и продал в соседние страны, как его сын, Соломон, впоследствии поступил.

Сколько их, таких миссионеров, приходит, чтобы обмануть нас, простодыр, и заманить в свои тенета. Не в первый раз вижу, как обламываются надежды умников.

— Соломон был очень умный царь.

— Согласен, когда он унаследовал трон, то обнаружил, что Давид ни одного шекеля ему не оставил, всё прогуляв. Ещё и долгов множество. Тогда ваш «мудрый» царь просто сдал в рабы соседним царям треть своего населения. Треть! Зато получил от них ещё и ценные породы дерева, золото, драгоценные камни… Ещё и в каждом поселении в своей стране потребовал у старост прислать ему по дочери, чтобы организовать гарем. После чего объявил себя самым мудрым, богатым и великим царём.

— Но он же для пользы дела всё это делал.

— Ну да, ну да, только когда его сын сел на трон, то увидел что казна совершенно пуста! А народ умолял хоть чуть-чуть снизить налоги, ибо простым людям даже дышать стало невозможно.

Понятно, что мы ни о чём не договорились и иудейские посланцы отбыли несолоно хлебавши. Не удивлюсь, если они и сами чуток охренели, увидев те же самые факты под другим углом. Особенно тот случай, когда Соломон, чтобы долго не разбираться с одним случаем, просто приказал разрубить ребёнка на две части и раздать каждой претендентке по половинке.

— Андрей, но это была хитрость Соломона. Он таким образом выявил истинную мать, — возразил Кагнер.

— Нет, Серикжан, была выявлена та женщина, которая реально хотела дитё. Это могла быть и родная мать, и не родная. Тем более, что достаточно было вызвать профессионального эксперта, то есть, повитуху, которая легко отличит ребёнка только что рождённого от трёхдневного. Но Соломону явно было жарко и хотелось быстрее закончить разбирательство.

— Но как же так, Андрей, почему ты вечно изворачиваешь факты и идёшь против общепринятого мнения?

— Серик, а у тебя есть мощные доводы против моего толкования или ты просто стоишь на стороне на которой принято стоять?

Вот и с другом в раздрай пошёл, хорошо что это долго не продлится. Из-за двух бродячих иудеев между своими раздор вышел. И что за религия такая, коли ссорит близких на ровном месте? Хорошо, что Маша увела расстроенного мужа успокаивать чисто по-женски.

Впрочем дела внесли свои проблемы и заботы в нашу жизнь, так что всё случившееся забылось вскоре. Опять купцы, опять взаимопоставки, опять бесконечные стройки… Хозяйство растёт и никуда от этого не деться и не спрятаться. Денег по-прежнему полно — всё-таки продажи сверхкрутых ништяков нас вынесли в очень богатые люди. Ну и торговля прекрасный доход обеспечивает так, что расходы на воинство особо даже незаметны. А если те или иные сорока поставить в базовых точках на кормление, то останется тратиться лишь на дружину, которая под рукой. Жаль, что подготовка её долго времени занимает.

К осени пришли новости о Вещем Олеге. В общем, как предполагалось (и, честно говоря, планировалось) так и произошло. Чудины с водянами отложили свои собственные распри и объединённой толпой напали на варягов, благо тех оставалось лишь два десятка. Порядка сотни повстанцев погибло, но даже самого Хельга, его жену и их ребёнка убили. Ну и родственников (тот самый Синеус) тоже покрошили. Те, кто выжили, были принесены богам на жертвенном костре. Эти нравы не отменить и людей не переубедить, что так нелья поступать. Нужно тех, кто приходят к мирным людя и их убивает, попутно ограбив, или прощать по-христиански, или… В общем, содержать за счёт родственников жертв, кормить, поить, охранять от возмущений… Боюсь, что ныне живущие «дикари» эти доводы не примут и понять не захотят, так что не буду выделываться. Человечеству ещё тысячу лет идти к истинной толерантности по отношению к грабителям и убийцам. А пока даже воров в тюрьмы не садят. Могут просто кисть отрубить и отпускают, чтобы не содержать за счёт общества. Пусть идёт дальше воровать, а не перевоспитывается в узилище, повышая своё мастерство за счёт более опытных товарищей. Могут клеймо железом поставить, оставив метку на всю жизнь. Это потом придумают пластическую хирургию, а пока её нет.

— Ну что будем делать с соседями? — задаю вопрос на нашем «педсовете», — оставим их самих разбираться или примем под руку?

— Проблема может возникнуть, — сразу решил высказаться старший прапорщик, — если будут жить без охраны, то может придти очередной князь с Запада и забрать их себе. Тогда огребём вдосталь с таким соседством.

— А если отправим три сорока, то опять уменьшим свой отряд, который и так не очень велик, — это уже от Серика пришло, — может подождать пару лет, вдруг обойдётся?

Люди задумались, так как всё-таки нам своя рубашка ближе к телу. Ну не хотели же распыляться, подминая всё вокруг по себя.

— Тут ещё одна проблема сразу же вылезет, если командируем отряд.

— Что ты имеешь в виду, Андрей? — сразу насторожился Валерий Иванович.

— В случае введения нашего воинского контингента нужно будет обязательно отправить и кого-нибудь из нас. Да ещё подкрепить его подельником и тоже из наших.

Опять призадумались, сообразив что без этого не обойтись. Когда кто-то предложил Серикжана, то сразу получил отлуп, мол, Кагнер слишком мягкий и деликатный, а на дворе однозначно не демократия.

— А если старшину отправить?