Страница 22 из 40
В отличие от статного адвоката, этот друг Ильи оказался низеньким лысым мужичонкой с пивным брюшком. Но с такой же обезоруживающей улыбкой.
— Шилов Роман Борисович, — представился он, крепко пожимая мою руку.
Услышав его имя, не удержалась и хихикнула.
— У вас неправильное отчество, — не смогла пройти мимо и не прокомментировать.
Мужчина не обиделся и лишь покачал головой.
— Вы даже не представляете, как часто я это слышу. Моров вон предлагал даже его сменить, — кивнул он в сторону ухмыляющегося друга.
— Но ты отказался, прошу заметить.
— Решил, что отец этого не оценит, — пожал плечами Роман Борисович.
Также, как и Андрей до этого, он сел на ближайший свободный стул, достал из портфеля бумаги и выжидательно на меня посмотрел.
Я прекрасно понимала, чего именно он от меня ждет, вот только заставить себя произнести хоть слово не могла. В горле стоял ком, мешающий говорить. Мне не хотелось даже вспоминать события того ужасного вечера, не то что произносить что-либо вслух.
— Ирина Александровна, — мягко позвал он меня, когда тишина в палате стала невыносимой. — Я понимаю, что вам тяжело, но мне нужно записать все с ваших слов. Илья вкратце уже рассказал мне о случившемся, но…
— Да, я знаю, — тихо отозвалась.
Знаю. Понимаю. Но как пересилить себя и вновь выгрести наружу самый отвратительный момент моей жизни? Момент, который я так хотела забыть.
Вся та уверенность, которой со мной поделился Илья во время встречи с адвокатом, испарилась без следа. Мне вновь нужна была подпитка. Но не просить же его об этом вслух. Я лишь продолжала молчать и смотреть на Морова, избегая пристального взгляда следователя.
— Ириш, — с какой-то особенной ноткой в голосе позвал меня здоровяк, присаживаясь на кровать и беря меня за обе руки. К моему огромному удивлению, он поднес их к своим губам и поцеловал. — Я рядом. Все хорошо. Ничего не бойся.
От этого простого и такого интимного жеста, вроде бы обычных, но очень нужных слов, меня словно окатило теплой волной. Наверное, самой адекватной реакцией было бы — возмутиться, отдернуть руки, но… я не смогла найти в себе на это сил. Да и не хотела. Мне было слишком приятно.
Илья внимательно посмотрел мне в глаза, без слов повторяя, что он рядом и мне нечего бояться. Улыбнувшись, сжала в ответ его руки. Глубоко вдохнула больничный воздух, пропитанный запахом лекарств. Сморщилась. Лучше бы это был чистый воздух улицы, но выбирать не приходилось.
Переведя взгляд на следователя, кивнула. Я смогу это сделать. Особенно, если Илья продолжит так на меня смотреть — с теплотой и нежностью, которых мне так не хватало последнее время. Кто бы мог подумать, что этот бородатый громила с убийственно громким голосом способен на подобные чувства.
Нет, возразила сама себе, так думать — несправедливо по отношению к Илье. Возможно, эти мысли и были бы уместны, когда мы только познакомились, но не теперь. Моров, как никто другой, заботился обо мне и Никите. Даже, если преследовал какие-то свои (не очень приличные) цели.
Отогнав от себя лишние мысли, сосредоточилась на том, что должна была сообщить Роману Борисовичу. К моему счастью, Илья моих рук так и не выпустил. Продолжал держать в своих огромных ручищах, поглаживая большими пальцами ладошки. Не в силах смотреть на кого-либо из мужчин, опустила взгляд на наши руки. Так было почему-то спокойнее.
— Я пришла домой позже обычного. Долго не могла выбраться с работы. Спешила, потому что Никитку надо было отвести на тренировку…
Медленно, но верно, я начала погружаться в события того вечера. Я уже не видела наших с Ильей рук, внимательно слушающего меня Романа Борисовича, больничных стен палаты, перед глазами теперь возникали совершенно другие картины, не доставляющие мне радости.
Хлопнув входной дверью, поморщилась. Если Костя дома, будет ругаться. Но времени на то, чтобы сожалеть о содеянном, у меня не было. Никита уже стоял в прихожей, держа сумку с хоккейной формой за ручку.
Скинула туфли, чтобы переодеться в более удобную обувь. Сдавать стометровку на каблуках я не собиралась.
— Привет, дорогой, — рассеяно улыбнулась сыну, пытаясь отдышаться. — Собрался уже? Сейчас. Переоденусь и побежим. Извини.
— Ничего страшного, мам, — пожал плечами мой молодчинка. — Мы успеваем.
— Спускайся тогда пока вниз, а я догоню, — улыбнулась сыну, пытаясь найти второй кроссовок. Черт, куда же он запропастился?
— Хорошо, — кивнул он и довольно быстро скрылся за дверью.
— Да где же ты? — бормотала себе под нос, обшаривая уже по второму разу полку для обуви. — Чертик, чертик, поиграл и отдай.
— С кем ты разговариваешь?
Голос Кости раздался над моей головой так неожиданно, что я подпрыгнула на месте, больно ударившись о низко висящую полку. Сколько раз я просила Костю ее перевесить, но он утверждал, что она расположена на идеальной высоте. Не знаю, для кого эта высота была идеальной, но точно не для меня.
— Потеряла кроссовок, — улыбнулась, потирая ушибленную голову.
— Этот? — махнул мужчина головой куда-то в сторону двери.
— Да, — рассмеялась, заметив искомую вещь. — Спасибо.
Натянув обувь, чмокнула его в щеку.
— У Ника тренировка, отведу его и прибегу — приготовлю что-нибудь вкусненькое. Он еще отпросился на ночь к другу из команды, так что мы с тобой предоставлены сегодня сами себе, — многообещающе протянула, предвкушая вечер наедине с любимым мужчиной.
Вот только у моего собеседника эта мысль не вызвала ожидаемого энтузиазма. Костя скривился и крепко схватил меня за руку, стоило мне отвернуться от него к двери.
— Стоять, — рявкнул он.
От угрозы, явственно прозвучавшей в его голосе, я инстинктивно съежилась. У меня всегда была одна и та же реакция, когда он злился. Первым желанием было стать невидимой, вторым — спрятаться куда-нибудь. К сожалению, в большинстве случаев я впадала в ступор, тело становилось деревянным, и я не могла пошевелить даже пальцем.
Так было и сейчас. Не смотря на мертвую хватку на моей руке, от которой точно останутся синяки, я не могла заставить себя не то, что вырвать ее, но и повернуться в сторону Константина. Последнее он сделал за меня: резко дернув, развернул на сто восемьдесят градусов, и я оказалась лицом к лицу со своим ночным кошмаром.
Никогда не могла понять, что именно превращало Костю в чудовище. Что становилось триггером? Какие-то мои слова? Поступки? Или что-то, со мной не связанное?
Но всегда происходило что-то, отчего у него словно рычаг в голове поворачивался, и вот передо мной уже не тот любящий и заботливый мужчина, с которым мне хотелось провести всю жизнь, и которого я всерьез рассматривала на роль отца моему сыну, а монстр, с убийственным взглядом, крепко сжатыми губами и жесткой хваткой.
Проживая заново тот вечер, настоящая я удивлялась тем мыслям, что посещали меня в тот момент. Любящий и заботливый? Это Костя-то? Мужчина, заставивший меня сомневаться в собственной привлекательности. Запрещавший мне видеться с подругами, выкинувший половину моего гардероба, потому что считал его излишне сексуальным. Ревновавший меня к каждому столбу и даже к моему собственному сыну. Мужчина, которого Никитка опасался, а я не обращала на это внимания. Какая же я была идиотка!
Видимо, последние слова я произнесла вслух, потому что Илья вдруг резко выпрямился и зарычал сквозь зубы:
— Не смей так говорить!
— Что? — удивленно на него посмотрела.
Зеленые глаза потемнели, стали такими темными, что в свете больничных ламп казались мне практически черными, и в них плескалась непривычная ярость.
До этого мне не доводилось видеть эту эмоцию в исполнении Морова. Не то чтобы мы были так долго знакомы, чтобы у меня был шанс, но не думала, что когда-нибудь увижу злого Илью. И не просто злого, а пришедшего в бешенство.
— Если ты еще раз назовешь себя чем-то подобным, я… — он резко замолчал, не договорив.
— Выпорешь меня? — приподняв одну бровь, спросила с улыбкой.