Цинния

Цинния сжала руками край скамьи:

— Я все еще не понимаю. Ты сказал, что твой отец пытался с помощью пелены безумия расшифровать журнал Частина. Значит, не наркотик был тем большим открытием, которое сделала Третья Экспедиция?

— Нет, конечно же, нет. — Дункан бросил на нее взгляд, в котором теперь бурлило нетерпение. — Пелена была лишь средством заполучить то, в чем был заинтересован мой отец. А нужен ему был настоящий секрет, который Бартоломью Частин спрятал в своем журнале. Именно его хочу и я. И собираюсь заполучить его очень скоро.

— Что это за секрет? — очень мягко спросил Ник.

— Местоположение инопланетного захоронения, — сказал Дункан.

Ник молчал.

Цинния изумилась:

— Инопланетное захоронение? Ты сказал, что Третья Экспедиция обнаружила могилу инопланетян?

— Да.

Она развела руками:

— Я не верю этому. Ты говоришь как Чокнутый Дефорест.

— Почему для тебя так сложно в это поверить, Цинния? — серьезно сказал Ник. — Лукас Трент ведь обнаружил те инопланетные артефакты, которые сейчас находятся в музее. Вполне разумно допустить, что могут быть и другие следы, рассеянные по всему миру. Почему бы и не захоронение?

— Фактически, — сказал Дункан, — твой отец не считал, что строение предназначалось для захоронения. Он думал, что, скорее всего, оно выступало как своего рода временное пристанище для инопланетян и их оборудования. Видишь ли, согласно его теории в прошлом Переход не раз открывался и закрывался.

Цинния выпрямилась на скамье:

— И инопланетяне попали сюда в один из таких периодов в прошлом? Когда Переход создал ворота между их миром и Сент-Хеленс?

— Точно. И когда он закрылся, они оказались здесь, отрезанные от родной планеты так же, как и Отцы-основатели тысячу лет спустя, — сказал Дункан.

Ник немного передвинулся. Рядом с ним зашелестела листва.

— Но вместо того, чтобы приспособиться к Сент-Хеленс и научиться выживать на этой планете, инопланетяне решили в состоянии анабиоза дожидаться прибытия помощи.

— Но она так и не пришла, — закончил за него Дункан. — Оборудование, которое должно было поддерживать их жизнеобеспечение, вышло из строя. Частин полагал, что после нескольких сотен лет просто закончилось топливо. Но в любом случае, инопланетное захоронение — ценная находка, ждущая своего первооткрывателя.

— Кто знает, что может быть внутри? — Цинния попробовала представить вид захоронения, полного инопланетных машин.

Дункан мягко рассмеялся:

— Я вижу, вы начинаете осознавать, что это означает. Оружие, невероятно развитая технология, медицинские и научные данные, благодаря которым компания, заполучившая все это, получит миллионы. Список возможностей бесконечен.

— Там может быть всего лишь несколько мумифицировавших тел и кое-какие детали оборудования, сделанного из того же таинственного сплава, что и артефакты, найденные Трентом, — прозаично сказал Ник. — Интересно, но не особенно выгодно. Не стоит стольких жизней.

Выражение лица Дункана из добродушного стало разъяренным:

— Мой отец полагал, что захоронение принесет баснословные деньги. Я сильнее, чем он был когда-либо. И я собираюсь сделать то, чего не смог он. Я собираюсь найти место этого захоронения.

Цинния посмотрела на него:

— Я не понимаю. Почему твой отец провел тридцать пять лет, пытаясь расшифровать журнал Бартоломью Частина? Марсден Латтрелл был членом экспедиции. Он был там, когда было обнаружено захоронение. Он знал, где оно находится.

— Ах, в этом-то и состоит проблема. — Дункан покачал головой. — К сожалению, Бартоломью Частин был один, когда обнаружил захоронение. Однажды рано утром он ушел из лагеря экспедиции, чтобы провести какие-то исследования. Он должен был возвратиться к вечеру, но отсутствовал вплоть до конца следующего дня.

— Что же произошло? — спросила Цинния, стараясь во что бы то ни стало заставить Дункана поддерживать разговор.

— Команда уже собиралась отправиться на поиски, когда Частин вернулся в лагерь и рассказал о захоронении. — Челюсть Дункана напряглась. — Но он отказался сообщить координаты кому-либо еще. Он сказал, что сообщит эту информацию университетским чиновникам и никому другому. Он заявил, что открытие слишком важное, чтобы доверить его любому другому человеку.

Брови Ника поднялись:

— У моего отца, очевидно, имелись кое-какие подозрения насчет Марсдена Латтрелла.

— Возможно, — пожал плечами Дункан. — Папу привело в ярость то, что Частин отказался показать им, где находится могила или дать ему координаты. Отцу было очень трудно держать себя в руках. Той ночью был сильный шторм, и в джунглях некоторое время царил хаос. Папа использовал его в своих интересах, чтобы подмешать яд в кое-какие продукты из продовольственных запасов. Они все были мертвы ко времени окончания завтрака следующим утром.

Ник не отводил от него немигающего взгляда:

— Заметая следы, Латтрелл также убил мою мать.

— И многих других людей за эти годы, — беззаботно сказал Дункан. — Знаешь, убить — это удивительно легко для хорошего химика.

— Но все эти убийства не принесли ему никакого прока, — сказал Ник. — Поскольку Бартоломью Частин зашифровал информацию, касающуюся места захоронения.

Глаза Дункана снова потемнели от внезапного приступа гнева:

— Не только места захоронения. Весь проклятый журнал зашифрован.

— Типичный схематик, — прошептала Цинния.

— Мой отец был сильным схематиком, — прорычал Дункан. — Но он не смог подобрать ключ к коду Частина на протяжении тридцати пяти лет, потому что был слишком параноидальным, чтобы использовать хорошо обученного концентратора для фокусировки таланта. Но я не собираюсь совершать ту же ошибку.

— Что ты имеешь в виду? — спросила Цинния.

Глаза Дункана лихорадочно блестели:

— У меня есть концентратор. Очень особенный концентратор, который может долгое время фокусировать для сильного таланта-схематика.

— Я не собираюсь помогать тебе, — сказала Цинния.

— О, но ты поможешь, моя дорогая. Поскольку если ты откажешься, я начну делать дырки в Частине. Я начну с его ног, чтобы он не смог двигаться. Я полагаю, кровь очень скоро привлечет внимание растений. Будет интересно увидеть, что выползет из кустарников, чтобы полакомиться им.

Ник выглядел так, будто вся эта беседа уже набила ему оскомину.

— Нет. — Цинния во второй раз вскочила на ноги. — Ты не можешь этого сделать.

— Частин жив, пока ты держишь для меня фокус, — сказал Дункан.

Цинния посмотрела в его дружелюбно открытое лицо и увидела в глазах безумие. Она знала, что в его планы не входит оставить Нику жизнь, пока она будет фокусировать для него. С другой стороны, даже такой сильный схематик, как Дункан, не смог бы делать три дела одновременно. Ему не удастся одновременно длительное время поддерживать психическую связь, разгадывать сложный код и следить за другим очень умным схематиком.

Разгадать настоящий план Дункана легко. Он хотел попробовать себя в амплуа психоэнергетического вампира. Как только она создаст для него кристалл, он попробует захватить его и удержать под своим контролем. И, основываясь на том, что рассказывала ее подруга Амариллис о своем собственном опыте с настоящим вампиром по имени Ирэн Данли, можно допустить, что Дункану это удастся, если он обладает достаточной мощью. Она вспомнила, как Ник непроизвольно попробовал захватить кристалл, который она инстинктивно создала для него той первой ночью в казино. Мощь его таланта была почти подавляющей, но она не перегорела, как большинство концентраторов при контакте с агрессивным талантом.

Она сопротивлялась, и Ник освободил ее до того, как между ними началось серьезное противостояние психических энергий. Он больше никогда не пробовал захватить ее. Но она дрожала при мысли о том, что может случиться, если Дункан, который может быть столь же сильным, как и Ник, предпримет подобную попытку. Результатом может стать своего рода изнасилование сознания, о котором ей не хотелось и думать.