Цинния

— Что ты собираешься делать?

— Пока ничего. Я все еще думаю, что они не причастны к мошенничеству. Мне нужен тот, кто использовал их для того, чтобы продать мне фальшивый журнал. Кто бы он ни был, у него достаточно денег и связей, чтобы нанять такого мастера по подделкам, как Вилкес.

— Тогда зачем платить детективу за слежку за Омаром и Полли?

— Простая предосторожность. Я стараюсь отслеживать все элементы схемы.

— Понимаю. — Цинния взвесила его слова. — Ник, я обдумала то, о чём ты говорил.

— Что именно?

— Ты сказал, что, похоже, тот, кто обыскивал дом Вилкеса, искал финансовые записи, по которым можно отследить продажу подделки.

— И?

— Прошлым вечером я фокусировала для схематика-бухгалтера. На самом деле, я возвращалась с работы домой, когда машина заглохла.

Ник ощутил приближение холода и его дыхание перехватило.

— Машина заглохла не сама по себе. Механик сказал Физеру, что кто-то её сломал. Ослабил подачу студня.

Она вздохнула:

— Мистер Декстер испытывает наше терпение. В любом случае, я говорила о том, что, по словам моего клиента, деньги всегда оставляют след.

— Он прав. Оставляют.

— Утром я думала о том, что говорили мистер Квинтана и ты. Мне пришло в голову, что должны остаться следы финансовой отчетности, связанные с Третьей экспедицией.

— Я проверил это почти сразу, как занялся поисками три года назад. Финансовые документы пропали, как и кадровые.

— Все?

— Экспедиция финансировалась университетом Нью-Портленда, — терпеливо объяснил он. — Финансовые записи того времени были уничтожены при пожаре около тридцати пяти лет назад.

Она второй раз медленно опустила вилку.

— Еще одно изумительно точное случайное совпадение, не так ли?

Ник поднял брови:

— Как лучший в мире знаток талантов-схематиков, ты должна понимать, что для подобных мне людей не существует понятия случайного совпадения.

— Ты считаешь, что кто-то намеренно уничтожил финансовые записи университета?

— Да. Так же, как уверен в том, что кто-то намеренно устроил пожар в доме моей матери после того, как подстроил её смерть на той дороге в джунглях.

Цинния вздрогнула:

— Не нравится мне об этом говорить, но, кажется, я чувствую между этими фактами связь.

— Добро пожаловать в прекрасный мир Синергетического Анализа Схем. Ты права, связь есть. Но связь существует всегда.

Она с трудом могла поверить собственным выводам.

— Ты думаешь, действительно возможно, что кто-то намерено старался уничтожить все следы Третьей экспедиции?

— Думаю, так всё и было. А когда это не удалось, убийца решил превратить историю об экспедиции в легенду.

Она смяла салфетку:

— Но зачем кому-то прилагать столько усилий?

— Единственная подходящая причина — экспедиция обнаружила что-то настолько важное или значимое, что убийца был готов на любые действия, пытаясь всё скрыть.

Цинния быстро обдумала сказанное:

— Кто бы это ни был, ставлю на то, что он — схематик.

Ник замер, не донеся кусок до рта. Он медленно отложил вилку и встретился с ней взглядом.

— Ты говоришь об этом как самопровозглашенный эксперт по талантам-схематикам, или это замечание просто пришло тебе в голову?

— Я серьезно. — Она насупилась. — Я думала. То, насколько все действия тщательно продуманы, приводит меня к мысли, что за всем этим стоит схематик.

— Соглашусь, что во всем просматривается определенный план. — Ник длинным пальцем медленно и легко погладил бокал с охлажденным коф-ти. — И в результате всех действий история была переписана.

Он больше ничего не добавил, но Цинния ощутила, как пробная волна психической энергии ищет кристалл. Она колебалась лишь мгновение и затем подчинилась… Она почувствовала глубокое тянущее удовлетворение, как и всегда, когда фокусировала для Ника. «Кажется, будто мы созданы для того, чтобы работать в фокусе», — тоскливо подумала она. Но если Ник и опасался каких-то побочных эффектов фокусной связи, он хорошо это скрывал. Он начал работать. Цинния смотрела, как сложное схематичное построение обретает форму в плоскости подсознания. Она быстро осмотрела всю проекцию, но не понимала её, пока Ник не начал тихо говорить:

— Пропало так много бумаг. Но документы пропадали по определенной схеме. Первые и самые важные финансовые данные должны были пропасть первыми.

Связи мерцали в замысловатой схеме проекции.

— Он должен был прийти к выводу, что первые записи представляют наибольшую угрозу, — сказала Цинния.

— Он был прав. Он мыслит как бизнесмен. И очень хороший.

Построенная Ником схема становилась всё прочнее в плоскости подсознания. И одновременно усложнялась. Мириады точек проходили сквозь завершенную вселенную. Цинния знала, что для Ника каждая из этих точек — это мысль или идея, факт или впечатление. Его разум изучал их как единое целое, искал связи и точки соприкосновения. Она поняла, что поймала одну из редких вспышек понимания того, как могущественные таланты-схематики ведут чистый абстрактный мысленный анализ.

— Кто-то намеревался сделать так, чтобы Третья экспедиция исчезла из анналов истории, — сказал Ник. — И ему это в значительной мере удалось. Прошло всего тридцать пять лет, а экспедиция уже переместилась на один уровень с малодостоверными легендами. Официально никакой экспедиции никогда и не было. Еще несколько лет, и об экспедиции забудут совсем.

— Только ты и горсточка таких людей, как Дефорест, смогут вообще вспомнить эту историю.

— И у нас нет доказательств, — мягко сказал Ник.

Сложные конструкции внутри конструкций всплывали в созданной им ментальной проекции.

— Что ты видишь, — спросила Цинния, зачарованная и ослепленная, но не способная понять структуру. Только Ник мог полностью понять то, что создал. Он был повелителем схемы, магом, работающим в нескольких измерениях в поиске невидимых возможностей и немыслимых связей.

Ник шевельнулся.

— След денег.

— Ты о чём?

— Я сказал Лео, что деньги невозможно отмыть полностью. Но кто-то пытается сделать это в нашем случае. Это значит, что кто бы он ни был, он знает достаточно, чтобы понимать — следы денег приведут к нему.

— И?

— Только тот, кто по-настоящему понимает, как работают деньги, может знать, что предпринять для запутывания следа. — Безо всякого предупреждения Ник оборвал поток дара. Из глаз уходило выражение внутренней сосредоточенности. Схема исчезла из плоскости подсознания.

— Ну? — напомнила Цинния.

— Университет Нью-Портленда спонсировал Третью экспедицию, — сказал он.

— Мы это и так знаем. По твоим словам, их записи говорят о том, что экспедиция была отложена до выхода из Серендипити. Что ещё?

— Университеты обычно не дают собственные деньги на большие экспедиции. Слишком дорого. Они получают гранты или выуживают деньги из состоятельных корпораций.

— Думаю, я понимаю, к чему ты клонишь, — медленно сказала Цинния.

— Кто бы ни уничтожил финансовую отчетность, он сделал это потому, что знал — документы приведут обратно к нему. Мы должны узнать, кто давал деньги на финансирование Третьей. Когда я его вычислю, я найду того, кто убил отца.

— Ты уверен, что отца убили?

— Да. Ник с силой сжал бокал. — Как и мать. Всё укладывается в схему. Теперь логика безупречна. Отец не совершал самоубийства. Его убили из-за той тайны, что он обнаружил. Тайна записана в журнале. Мама была для них опасна, потому что задавала вопросы об исчезновении Барталомью Частина. Её дом сожгли потому, что там могли быть письма или записи, затрудняющие убийце жизнь.

— Но последнее письмо твоего отца уцелело, потому что мать спрятала его в кладовой Энди Аоки, когда оставила тебя с ним. Интересно, почему она не сказала о письме мистеру Аоки?

— Наверно она боялась, что узнай он слишком много, то окажется в опасности. Она хотела защитить его до тех пор, пока сама не разберется в происходящем.

— Она была очень смелой женщиной, — сказала Цинния. — Не удивительно, что твой отец в неё влюбился.