Извек

— Мы же как курочки, — промямлил он и головорезы опять захрюкали, сдерживая хохот. — А курочка, по зёрнышку клюёт, да…

— Да весь двор в говне бывает! — подытожил Извек и пришпорил коня.

Ворон рванулся, будто давно ждал. Вихрем пролетев мимо обалдевшего Бутяна, умудрился цапнуть его жеребца зубами за ноздрю. От боли и неожиданности серый коняга вытаращил глаза и сел на хвост. Атаман кувырнулся с седла. Подняв облако пыли, грязно ругнулся, глянул вслед уносящемуся Извеку и взревел на суетящихся вокруг хлопцев. Те, разобрав пару небранных слов, запоздало бросились в погоню. Вместе с последними, в серых клубах скрылся и сквернословящий Бутян.

Извек видел за спиной целую вереницу всадников. Быстро обходя прочих, летел жеребец атамана. Бутян стоял в стременах, потрясая в воздухе длинным топором. Дорога метнулась в гору, но погоня не отставала.

Хорошо идут, подумал Сотник, оглядываясь. Ворон тоже летел как птица, но пока не в полную силу. Копыта быстро ударялись в землю, выстукивая чёткий ритм. Внезапно два десятка самых прытких, рискуя загнать коней, вырвались вперёд.

— Ай, скверно-то как, — пробормотал Сотник. — С коняжками так нельзя, они же помереть могут.

Он потянулся за притороченным к седлу луком. Натягивать на полном скаку пробовал всего раз, по совету Селидора. Оказалось, что не зря. Выудив тетиву, накинул петлю на нижний рог и, не ослабляя натяжения, сунул лук в голенище сапога. Выравнивая коленями тряску, потянул петлю к верхнему рогу. Рука, сгибавшая дугу, всё равно прыгала как бешенная, и кулак с петлёй несколько раз пролетал мимо бороздок. Наконец, тетива легла на место, едва не защемив пальцы. Дёрнув из колчана стрелу, заметил, что расстояние до преследователей сократилось. Аккуратно выцелил, отпустил стрелу, проверяя, как пойдёт. Древко метнулось к преследователям и засело в плече ближайшего всадника. Тот откинулся на круп лошади и мгновенно отстал. Остальные стрелы Извек посылал быстрей, метя в самую гущу. Плотная стайка преследователей попыталась рассредоточиться. Но уловка не помогла и, к концу первого колчана, осталось лишь пять смельчаков, чьи кони роняли пену. Под копытами Ворона всё чаще стали попадаться крупные валуны и он, старательно преодолевая препятствия, сбавил ход. Скоро начал петлять между огромных каменных глыб, и бесформенные обломки почти скрыли преследователей. Погоня отстала. Самые прыткие, замучив лошадей до полусмерти, смешались с подъехавшей толпой.

Подъём становился всё круче. Взмокшие лошади перешли на шаг. Бутян неожиданно гаркнул на подручного. Дрозд вскинул рог и коротко дуднул. Войско мгновенно осадило коней и сгрудилось вокруг атамана. Все взоры устремились на батьку. Тот поднял топор и указал куда-то вбок. На оторопелый взгляд Дрозда ухмыльнулся и сунул топорище за пояс.

— Не уйдёт! Я тутошние места знаю. Заползёт на верх, сделает крюк и выйдет на плоскую гору. Там и перехватим, только подъедем стороной, так ближе, да и коней побережём.

Бутян повернул жеребца и направился поперёк склона. Все двинулись следом, на ходу выстраиваясь в подобие ровной колонны. Отослав вестового к обозу, ехали до вечера. Спешились у звенящего в расщелине ручья но, едва напоили коней, как хриплый голос рога снова загнал всех в сёдла. Уже на рассвете, преодолев нагромождение скал, подобрались к испещрённому трещинами склону, ведущему к краю ровного плато. Бутян осмотрелся и махнул рукой, разрешая роздых.

— Здесь пождём! Где-то тут и появится. Вот только куда двинет, вниз, или вверх?

Что-то припоминая, атаман прищурился на далёкие вершины, задумчиво пробормотал:

— По правой стороне — ущелье, почти без дна. Налево не пойдёт, склон больно крут. А вот вверх, по плите, может. И дорожка там имеется, ведёт к мостику, ежели тот ещё не развалился… Но это дальше. Появится он во-он из-за той горушки. А мы передохнём и двинем во-он там.

Рука Бутяна поднялась в сторону крутого склона, утыканного растресканными глыбами.

— А заберёмся, батько? — с сомнением покосился Дрозд. — Лошади все ноги переломают.

Атаман посмотрел на него, как на хмельного парубка. Подъехав вплотную, протянул ручищу, ласково развернул голову подручного носом к склону. Вкрадчиво, почти шёпотом заговорил:

— Птах мой вещий, кто же в горах ходит по прямой? В горах ходят зигзагом, сначала в одну, потом в другую сторону.

Палец Бутяна двинулся вдоль склона, очерчивая извилистую линию. В косых глазах Дрозда постепенно высветилось понимание. Изгибы каменных складок сложились в змейку дороги, выводящую на самый верх. Подручный, ощерился и, восхищённо гыкнув, почесал макушку.

— Хитёр же ты, батько!..

…Бока Ворона тяжело вздымались. С ночи под копытами плыл сплошной подъём, единственно пригодный путь, тянущийся вокруг неприступных пиков и разломов. Извек видел, что конь изрядно заморился, но останавливаться не рисковал. Иногда, давая ему отдохнуть, спрыгивал с седла и некоторое время бежал рядом. Чувства подсказывали, что выходит близко к тому месту, с которого оторвался от погони. Внутри давно звенела тревожная струнка, трепетала на грани надрыва, заставляя мгновенно отмечать каждый шорох, каждую промелькнувшую тень.

Солнце неотвратимо прибавляло жара, быстро сокращая резкие тени. Преодолев последнее нагромождение камней, Ворон выбрался на плато, одним краем граничащее с пропастью, другим — плавно поднимающееся к ровной площадке между двух скальных столбов. Выбор был не богат и Сотник направил коня вверх.

Миновав середину подъёма, Извек снова спешился и, держась за стремя, продолжил путь на своих двоих. Жеребец благодарно косился на хозяина, старался держать удобный для человека бег. К тому времени как плато выровнялось и бежать стало легче, оба взмокли как в парилке. Переводя дух, Сотник натянул повод и перешёл на шаг. Губы пересохли, но пока было не до фляги. Направляясь в проход между тесанных непогодой серых колонн, отыскал глазами место для передышки. Остановил Ворона в тени скального выступа, вытер с лица крупные солёные капли…

— Да, нынче будет жарко. — раздалось откуда-то сбоку, и недалеко от Извека, появился невысокий худощавый человек.