Извек

Извек хохотнул, глядя как Микишкина челюсть поползла на грудь. Ворон тоже настропалил уши и замер с видом мудреца. Сотник махнул рукой, бросил в огонь ещё пару веток, подмигнул ополченцу.

— Ладно тебе столбенеть. И пасть прикрой, не-то кишки простудишь. Сейчас вернётся, да поговорим. И нам, и ей легче будет.

Из кустов показался парнишка, губы Резана с хлопком закрылись, оторопелый взгляд застыл в одной точке. Извек наполнил плошки, флягу оставил себе. Поймав встревоженный взгляд паренька, негромко проговорил.

— Послушай, а ты не помнишь как у твоего деда внучку звали?

Пацан замер. В глазах отразились суматошные мысли, которые тут же сменились пониманием. Пальцы дрогнули, по краю плошки побежала струйка вина. Над костром прозвучал еле слышный голос:

— Дара. Дед Дарькой звал. — Она вздохнула и опустила глаза.

— Ну и славно! — подытожил Извек. — Волос вот только жалко! Небось косища до пояса была?

— До колен, — голос дрогнул. — А с волосами, по нашим проплешинам, от рогатых не набегаешься.

Сотник погладил склонённую головку.

— Ничего. Не печалься, отрастут ещё. Ты и так красивая…

— Ага. — поддакнул Микишка.

Он искоса глянул на девчонку и снова уставился в костёр, укладывая в голове новый порядок дел.

Помолчали. Сотник глянул в звёздное небо.

— Ты бы легла. Завтра встанем рано.

Девчонка послушно кивнула. Сделав последний глоток, поднялась, отступила от костра и сбросив медвежью безрукавку, прилегла у Шайтанова седла. Дрёма мгновенно опустился в изголовье и, когда Дарьку укрыл плащ дружинника, она уже безмятежно спала…

…Микишка тронул за плечо. Внучка волхва вздрогнула, распахнула испуганные глаза, вцепилась в посох. Резан отшатнулся, с виноватым лицом тихонько проговорил:

— Пора, Дара. Надо бы выезжать.

Девчонка кивнула, легко поднялась, огляделась. Осёдланные кони дожидались рядом, Извек сидел у потухшего костра. Рядом с ним, на листах орешника дожидались несколько лепёшек и наполненная плошка. Набросив безрукавку, Дарька поспешила к ручью, вернувшись встретила улыбку Извека.

— Не торопись, девонька, ешь спокойно. Мы тут, пока суму увяжем, пока сами умоемся… Не спеши.

Небо быстро светлело. Издалека донеслось бульканье. Кони дрогнули ушами, но, не поймав больше ни звука, успокоились. Когда седоки оказались в сёдлах, Ворон топнул копытом, двинулся первым. Шайтан дёрнул обрубком хвоста и мелкой трусцой последовал за чёрным собратом. Осторожно переставляя копыта, выехали на дорогу, постояли без движения, ловя ноздрями воздух. Двинулись дальше, вглядываясь в редеющий лес. За толстыми осинами, по левую руку, проступила ровная как стол проплешина. Кое-где, по ярко-зелёной траве стелились корявенькие деревца неузнаваемой породы. Дальняя часть проплешины пряталась в тумане. Едва с той стороны подул лёгкий ветерок, ноздри обоих скакунов округлились. Прокачивая сквозь них воздух, оба жеребца стали как вкопанные. Глаза вперились в пустошь, уши застыли как караси в осеннем льду. Сотник покосился на Шайтана.

— Видать опять шелупонь с трезубцами пожаловала. Вон у рогатого глаза огнём наливаются.

— Похоже, — задумчиво согласился Микишка. — Ежели б другие, мы бы сами от вони морщились. А этих только кони чуют…

— А может не будем дожидаться! — воскликнула Дарька. — Мне ни тех ни других не надо!

— И то верно! — опомнился Извек. — Двигаем отсюда, пока ветер без сучков.

Кони уже расходились во весь опор, когда в тумане начали вырисовываться приземистые фигуры с длинными древками. Выходили неспешной вереницей, но заметив всадников, бросались бегом. Благо острые копытца быстро вязли в рыхлой дернине, и воющая стая скоро отстала.

Дорога впереди расщеплялась надвое.

— Правей! На болота! — заранее крикнул Микишка. — Слева короче, но могут опять засадить, да и овраги там, второпях не пройдём.

Дарька пыталась что-то крикнуть в ответ, но бешенная скачка сбивала дух и, кони послушно свернули направо. Сквозь стволы стали проглядывать просторные водные плеши, скрывающие бездонные топи. Дорога пологой косой вдавалась в болота и деревья постепенно редели. Скоро проскакали мимо последнего чахлого деревца и выметнулись на каменистую гряду, не шире семи саженей

— Придержи! — скомандовал Извек. — Вроде оторвались. Бегуны они никудышные, на своих копытцах и до развилки не скоро доберутся, к чему коней трудить.

Микишка оглянулся, прикинул сколько проскакали, заулыбался.

— Верно! Теперь можно и шагом! Скоро островок будет. От него до конца болот рукой подать. А там дорога на Рудож — городище вроде нашего. Ежели до неё доберёмся, то считай прошли.

Едва перестало трясти, Дарька торопливо перевела дух, хотела что-то сказать, но так и замерла с открытым ртом. Глаза с ужасом остановились, рука медленно двинулась вверх, но Сотник с Микишкой уже сами остановили коней.

В прозрачной дымке болотных испарений, по единственной дороге, навстречу двигалась куча рогатых.

— Ну что, Сотник, — устало произнёс Микишка. — Тряхнём стариной?

— Тряхнём, если не отвалится. — мрачно отозвался Извек, вынимая ноги из стремян.

Едва люди спешились, жеребцы заняли места по краям тропы. Внучка волхва прерывисто вздохнула и, закусив губу, попыталась встать между мужчинами.

— Держись сзади, — медленно проговорил Микишка. — И постарайся не попасть под удар.

Дарька молча кивнула и отступила за широкую спину ополченца, посох держала обеими руками перед собой. Встревоженно поглядывала то на коней, то на приближающихся рогачей.

— Умница! Понимает с полуслова, — подумал Извек. — А то хуже нет, когда баба под ногами путается.

Краем глаза заметил, как девчонка пригнулась и напружинила ноги в коленях. Видать кое-чему научена. Однако, весу маловато, супротив крупной твари не сдюжит. Хотя крупную постараемся не пускать. Сотник поддёрнул доспех на плечах и придвинулся к Микишке.

— Ну, кучерявый, держись. Огневиков нет и то хорошо.

— Угу, — зло буркнул Микишка. — Зато этих по два десятка на брата, и все с рогами.

— Сбавляй! — утешающе протянул Сотник. — Про сестру забыл? А ведь она у нас боевая. Да и коники, думаю, подсобят.