Форсайт

Мы поздоровались с женщиной в фойе и двумя охранниками, дежурившими там же, разделись в гардеробе, где не было гардеробщицы, двинулись в сторону столовой. На дверях висело объявление: «В 19.30 общее собрание в Красном зале, настоятельная просьба не опаздывать!»

Лена хмыкнула, глянув на листок, и мы прошли в просторную столовую. Там уже были люди.

— Наши в этом зале, — сказала Лена, — персонал во втором обслуживается.

— Есть разница? — спросил я.

— Ага. Ты можешь взять мне бокал шампанского, — она усмехнулась. — Персоналу запрещено.

Мы действительно взяли по бокалу и налили игристого вина из стоящей в ведерке со льдом бутыли. Мы явно были не первыми, кто начал утро с шампанского.

— А у вас прямо-таки чад кутежа, — не выдержал я.

— Как говорит дядюшка — «всё, что помогает вам не сойти с ума, полезно», — сообщила Лена. — Пошли знакомиться!

За ближайшим столиком сидел мрачный мужчина с девочкой-подростком. Казалось, будто они только что ругались, прекратив лишь с нашим появлением.

Девочка оказалась той самой Сашей, с которой Лена общалась в Мире После. На меня она посмотрела с любопытством, но тут же застенчиво отвела взгляд, с Леной поздоровалась дружелюбно, даже пробормотала что-то насчёт «ночью было круто, я от тебя тащусь».

Если не знать, что она говорит о совместном форсайте, прозвучало бы двусмысленно. Кажется, девочке тоже пришла в голову эта мысль, у неё порозовели уши, и она принялась ковыряться в тарелке с овсянкой, будто надеясь найти там что-то неожиданное.

Её отца (несовершеннолетние тут действительно жили с родителями) звали Николаем, был он ещё более неразговорчив и показался мне человеком очень простым и пребывающем в полном ужасе от происходящего.

— На Колю можешь внимания не обращать, — шёпотом сказала Лена, когда мы отошли. — С ним говорить не о чем.

Чуть в стороне от отца с дочкой четверо мужчин сидели за одним столом.

— «Летние», — сообщила Лена. — У них хорошая команда.

Наверное, это было неудивительно: двое «летних» явно были братьями-погодками или двойняшками. Очень похожие мужчины моих примерно лет, одного звали Пётр, другого Павел, что в целом логично. Третьим был Алан, восточной внешности паренёк двадцати с небольшим, а четвёртым — бородатый, крепкий мужик лет под пятьдесят, которого все звали Михалычем.

Здороваясь с «летними», я подумал, что Михалыч, пожалуй, самый возрастной из всех нас. Наверное, молодым было легче выжить в Событии.

И ещё меня смущало то, что лицо Михалыча казалось смутно знакомым.

Когда мы отошли от стола, Лена шёпотом спросила:

— Узнал? Михалыча?

— Нет.

— Актёр! Ну, не самый знаменитый, конечно. «Оборотни Севера», «Дом на Тверской», «Последняя застава»… Не видел?

Я покачал головой.

— Хороший актёр, — сказала Лена. — А вот «осенние».

«Осенние» оказались тремя пацанами, от четырнадцати до семнадцати, и женщиной средних лет, которая командовала ими, словно родными детьми. Витя, Рома, Женя, Алевтина — я даже не стал пытаться запомнить, кого из мальчишек как зовут. Их родители либо уже позавтракали, либо ещё не поднялись.

Мы прошли к раздаче, я взял омлет и сосиски, Лена йогурт и хлопья. Питание было на уровне, лежали и бутерброды с красной икрой, и куча всяких нарезок: сыры, колбасы, копчёная рыба. Чай чёрный, чай зелёный, огромная кофе-машина, выпечка, фрукты…

— Сядем отдельно, — решила Лена. — Я над тобой беру шефство!

Я не стал спорить. Она мне нравилась, да и разобраться в происходящем хотелось быстрее.

Мы уселись в сторонке, у стеклянной стены, выходящей на заснеженные сосны. От стены тянуло прохладой.

— Что твоему «дядюшке» от нас надо? — спросил я, отправляя в рот кусок омлета.

— Рассказываем про форсайты. Стараемся держаться поближе друг к другу. — Лена пожала плечами. — Он говорит, что ему нужны три группы по четыре человека, с тобой и твоим напарником как раз выходит нужное число… Ты с кем там встретился?

— Миша. Подросток, бутуз такой… А в Мире После — молодой мужик, скорее накачанный, чем толстый. С пулемётом ходит.

— Ого!

Лена выскребла остатки йогурта из баночки, искоса глянула на меня.

— Вы встретились здесь, у нас?

— Ну да.

— А потом там?

— Да.

— Этот Миша — он был из нашего времени или оттуда?

— По-всякому. И наш, и оттуда.

— Он тебя не узнал?

Я кивнул.

— Точно. И что это значит?

— Те мы, которые там, не помнят, что мы уже знакомы. Так что если не в форсайте — то словно с чужим человеком разговариваешь.

— Почему так?

Лена подняла вверх указательный палец.

— Во! Правильный вопрос! Григорян считает, что иной вариант просто невозможен. Если бы мы в Мире После помнили прошлое, то это создавало бы временной парадокс. Мы бы действовали, исходя из своих знаний, и не допускали бы опасных ситуаций.

— Всё равно не понимаю, — признался я.

— Будущее зыбко, — пояснила Лена. — Мы видим его таким, каким бы оно стало без форсайтов. Но каждый форсайт слегка меняет будущее, так что мы в будущем воспринимаем только некую основную линию событий.

Я помотал головой.

— Квантовая запутанность, — продолжала Лена. — Неопределённость времени. Ну что ты от меня хочешь, я не физик! Григорян и сам не понимает, я думаю. Прими как факт — те «мы» не помнят, что испытывали форсайты.

— Может им… нам… память всем отшибло? — предположил я.

— Есть и такая гипотеза, — согласилась Лена. — Слушай, ты куришь?

— Нет.

— Совсем? Может вайп, электронные?

— Да нет же. Это вредно.

Лена рассмеялась.

— Ну да, да… До События примерно месяц, но курить всё ещё вредно.

— Чего всё-таки от нас хотят? — спросил я. — Рассказывать о форсайтах? Вздор, есть миллионы людей, которые днём и ночью готовы рассказывать. Ты же явно знаешь!

— Предполагаю, — Лена чуть понизила голос. — Смотри, нас собирают группами — четыре человека, которые знают друг друга. Три доступных временных пласта.

— Мы — три команды, — сказал я. — Три команды из прошлого, которые заброшены в будущее и могут…

Я поскрёб пальцем подбородок. Надо было побриться утром…

— А что мы можем? Спасти тот мир? Не смешно. Там погибло девяносто пять процентов населения, мы-то что сделаем. Значит, надо помочь нашему миру?

Лена кивнула.