Контракт на материнство

— Деньги наперед, — быстро произносит он, убедившись, что в кармане Артур не прячет никакого оружия.

— Держи сто баксов, остальное как доедем. И печку на всю включи, а то уже обморозил на холоде все, что можно.

В салоне «пятерки» стоял удушливо-сладкий запах ароматизатора, и Волков поморщился, открывая окно. Обшарпанная обивка на сиденьях, пыльная приборная панель и прилипшая жвачка на дверце вызвали в голове Артура мысли о том, что, если бы не бои, в которых он участвовал несколько раз в месяц, он смог бы себе позволить только вот такое «корыто». Жить, считая каждую копейку, он не собирался, поэтому и делал то, что умел лучше всего, — молотил кулаками соперника до последнего.

Иван Степанович всю дорогу жаловался на жизнь, рассказывал о своей ноге, которая вечно ноет на дождь и не дает покоя по ночам, Волков же, кажется, не слышал ничего из этого. Нетерпение съедало его, и он очень надеялся, что с его дочерью все в порядке. Зря он не нашёл новую няню, но последняя девица, которую прислало агентство, уделяла больше времени заигрыванию с ним, чем занятиям с Лизой, поэтому он решил, что и сам со всем справится. И зря. Сейчас бы не волновался так, зная, что Лизу забрала няня из детского сада, покормила, положила спать. А так могло произойти все что угодно за эти несколько дней его отсутствия.

В детский сад его не пустили. Пригрозили вызвать полицию, если увидят еще хоть раз. Приняли за наркомана, что вполне ожидаемо. Волков потер ладонью отросшую за два дня щетину, сделал вид, что уходит, а потом резко развернулся, разогнался, юркнул под шлагбаум и рванул к зданию, где его должна ждать дочь.

— Эй, ты, стоять! Кому сказал! — раздалось вслед Артуру, но для него это было сродни жужжанию комара. Его не остановить.

Волков с силой толкнул дверь, скрываясь в здании детского сада, и почувствовал, как тепло медленно проникает внутрь его тела. Он до этого момента даже не понимал, насколько замерз, настолько был поглощён волнением за Лизу.

— Где моя дочь? — ворвался в помещение старшей группы, хватая за локоть воспитательницу и разворачивая к себе лицом.

Ее синющие, словно небо, глаза распахиваются, и на их дне появляется страх. Она дергается, не сразу распознав в мужчине перед собой отца Лизы.

— Волкова, где Лиза Волкова? — встряхивает парализованную от страха Дашу, которая всегда напоминала ему серый чулок. Дети всполошились от его громкого голоса. Кто-то даже захныкал от страха.

— Ар… Артур? Это вы? Господи, что с вами произошло? — прикрывая рот ладонью, спрашивает Дарья, поражённо разглядывая его.

— Подловили в подворотне и побили, — со злым оскалом на лице произносит он. — Где моя дочь?

— Отпустите, пожалуйста, — пищит тихим голоском, и только сейчас Артур замечает, с какой силой впился в хрупкую ручку воспиталки своими сильными пальцами.

Он отступает на шаг, взгляд все бегает по детям, играющим на другой стороне комнаты, но смешные кудряшки Лизы не находит.

— Приведите Лизу, я забираю ее домой, — уже спокойней произносит он.

— Понимаете… Вас не было два дня. А… у нас инструкции… и… вы же знаете… а не было.

— Перестань мямлить, господи. Где. Моя. Дочь? — рявкает так, что Даша подпрыгивает на месте и отводит от него виноватый взгляд.

— Ее забрали, — так тихо, что Артуру кажется, что это всего лишь эхо чьего-то голоса.

— Куда? Кто? — Сердце в груди замирает, ярость и страх за дочь смешиваются воедино, придавая выражению его лица устрашающий вид.

— Органы опеки. Понимаете, вас не было…

Договорить она не успевает, Артур хватает ее за руку и выводит в коридор, чтобы своим видом не пугать детей. Припечатывает ее к стене, отмечая про себя, что серый чулок не так уж и плох. Если приглядеться, то лицо у нее красивое и губы что надо. Но сейчас не до этого.

— Какие, к черту, органы опеки? Ты что наделала? — рычит ей в лицо, и девушка не выдерживает такого давления— начинает дрожать словно осиновый лист.

— Я была против, честно. Я даже забрала Лизочку домой, когда вы не пришли за ней. Но Мария Павловна…

— Замолчи, — резко закрывает ей рот ладонью, не отрывая взгляда от испуганных глаз. — А теперь, пожалуйста, по делу и без заиканий. И коротко. Поняла?

Даша кивает. Этот мужчина, которым она восхищалась все это время, сейчас пугает ее до чертиков. Все же права была Мария Павловна: бандит он. Теперь уж без сомнений.

— Где моя дочь? Адрес.

— Шклярука двенадцать. Вам нужна Анастасия Сергеевна. Я записала специально номер, знала, что с вами что-то случилось. Вот, — тараторит Даша на одном дыхании и достает из кармана простеньких черных брюк, которые Артуру казались уродливыми, клочок бумаги с выведенными на них черной пастой цифрами.

— Благодарю. Если с Лизой что-то случится, виноватой будешь ты, — отпускает ее так неожиданно, что ноги подкашиваются и Даша падает на пол.

— Я пыталась помочь. А вы… вы хам! — в сердцах выкрикивает она, гордо задирая маленький носик.

— А ты клуша, — со злости оскорбляет ее Артур и из-за волнения за дочь даже не замечает боли и обиды в глазах девушки.

На самом деле он всегда старался оставаться вежливым с людьми, но сейчас его состояние было близко к тому, чтобы разбить все чертовы разноцветные шкафчики с уродливыми рисунками зверушек на них и кинуться с претензиями к заведующей. Это что получается? Его дочь, словно сироту, отвезли в детский дом — или как оно там называется? При живом-то отце! Кто вообще право им такое давал? Они совсем из ума выжили?

Артур выбегает на улицу, и поток холодного воздуха бьет в лицо. Стоит только представить, как Лиза ждет его среди остальных сирот, сердце в груди сжимается так, что дышать становится тяжело. Артур останавливается, прислушиваясь к звукам снаружи — полицейские мигалки, где-то совсем недалеко, — ругается и направляется к забору. С легкостью перепрыгивает его и в нескольких метрах от себя сразу же видит трамвай. На общественном транспорте сто лет не ездил, но надпись на табличке гласит, что на нем Артур доберётся прямо до своего дома, а оставшиеся мелкие купюры в бумажнике намекают на то, что на такси не хватит. Что ж, сейчас доберется домой, приведёт себя в порядок, а потом сразу же рванет за Лизой. И в кино поведёт. На мультики. И купит все-все, что она захочет.

Да. Так и сделает.

Глава 5

Валерия Игоревна не понравилась ему с первого взгляда. Стервозная. За сорок. Без обручального кольца на безымянном пальце. В дорогих шмотках и с последней моделью телефона, что абсолютно не вяжется с размером ее зарплаты в государственном учреждении.

— Я бы с радостью вернула вам вашу дочь, но на вас поступила жалоба, поэтому мы должны все тщательно проверить, прежде чем принимать решение.

Ее улыбка была далека от искренней. Слова вызывали возмущение. Приторный тон, с которым она говорила это Артуру, — тошноту.

— Моя дочь не товар, чтобы ее возвращать. Перестаньте ломать комедию и приведите ее ко мне, иначе я подам на вас в суд за незаконное удержание в этом здании несовершеннолетнего ребенка. Я ее отец, и только я имею право указывать, где ей быть.

— Пока что вы ее отец, да, — снисходительно улыбается мымра, нарочито медленно отодвигаясь от стола и доставая из верхнего ящика несколько бумажек.

Все такая же спокойная, несмотря на оскорбления Артура.

— Я здесь о вас справки навела, — смотрит на Волкова победным взглядом. — Безработный. За последние полгода три привода в полицию. В последний раз… хм… три дня назад. Полагаю, именно из-за этого вы не смогли забрать дочь из детского сада? Сотрудники сказали, что вы регулярно забываете о ней.

— Чушь собачья, — зло рычит Волков. — Моя дочь растет, ни в чем не нуждаясь, а вы устроили здесь цирк, потому что кто-то что-то вам сказал.

— Я также связалась со своим знакомым в органах, и тот поведал мне чудесную историю о том, как вас задержали за участие в нелегальных боях, — сверкая своими идеальными белоснежными зубами, заявляет она.