Страница 35 из 55
Жалось ему точно не нужна, развивать тему дальше тоже не лучшее решение, поэтому я просто киваю головой и молча иду дальше, представляя маленького грустного Влада, который остался без родителей и каждый день смотрит в окно, надеясь, что они придут за ним.
— А ты? Расскажешь о себе? И о том, почему после визита матери была так расстроена? — прерывает мои мысли Влад, и я рада, что он не закрылся от меня.
— Ну, мама нашла мне соседку. — Закатываю глаза, пытаясь не думать всерьез о том, что мне все-таки придется с кем-то жить. Я согласна только с Владом. — Она даже не спросила моего согласия.
— А отец? Или у вас мама главная в семье?
— С этим все сложно. У меня… У меня, можно сказать, два отца. Мои родители развелись, и меня вырастил отчим. Но эту квартиру купил отец, и я не понимаю, почему мама распоряжается ею, как хочет. — Мне надо было кому-то выговориться, а Влад оказался хорошим слушателем.
— Ясно. И как близки вы с отцом после развода?
— Эм-м, почти не общаемся. Иногда он звонит, спрашивает, как дела, очень редко приезжает, чтобы увидеться, но я не переживаю на этот счет. — Наш разговор заканчивается у Чертового колеса, мы садимся в кабинки, и от ночного города, который с высоты пятидесяти метров видно как на ладони, у меня захватывает дыхание. — Красиво, — шепчу восхищенно, когда кабинка останавливается на самом верху.
— Ты красивей, — шепчет Влад, целуя меня в шею и пробираясь пальцами под майку. — Весь вечер думаю о том, как буду раздевать тебя и любоваться твоим обнаженным телом.
От его шепота кожа покрылась мурашками, а сердце в груди забилось чаще. Его рука нежно поглаживает мой животик, опускается ниже, расстегивает пуговицу на шортиках и проникает под трусики.
— Влад, — выдыхаю я, пытаясь остановить его.
— Тише, малыш. — Целует меня в губы и дразнит пальцами между ног.
Я чувствую, как возбуждение накрывает меня с головой. Это сумасшествие — ласкать друг друга высоко над землей, когда всего в нескольких метрах от нас в соседних кабинках сидят люди. Но темнота скрывает нас от любопытных глаз, и я тянусь к его поясу, но расстегнуть не успеваю. Колесо снова начинает движение, и мы медленно опускаемся вниз.
Влад отрывается от меня, застёгивает пуговицу на шортиках, нежно заправляет за ухо выбившуюся из прически прядь волос и глубоко дышит, пытаясь успокоиться.
— Надо еще как-нибудь повторить, только доплатить, чтобы нас подольше подержали наверху, — смеется он, выбираясь из кабинки и подавая мне руку.
— Спасибо тебе, — все-таки решаюсь сказать это.
— За что? — Ловлю удивленный взгляд мужчины и не могу перестать рассматривать его лицо. Боже, какой же он все-таки красивый.
— За все. За вечер, за хорошее настроение, за ужин, за то, что подарил мне этот день.
— Глупая. — Прижимает меня к себе и целует уже в который раз за день. — Кстати, как насчет вон того мишки? — Указывает в сторону тира, где на витрине в ряд выстроено множество плюшевых игрушек.
— Какого именно?
— Самого большого.
— А ты сможешь? — Выгибаю бровь, с вызовом смотря на него.
— Я ведь мужчина, а значит, добытчик.
— Ага, добытчик плюшевых мишек, — смеюсь я, а потом визжу от радости, обнимая огромного плюшевого медведя, потому что Влад и вправду настоящий мужчина. Мой мужчина. Как хорошо звучит.
— Идем. — Он тянет меня за руку к стоянке, а я дрожу от предвкушения, потому что сейчас наверняка придется отдавать долг за проигрыш. И от самой мысли о том, чтобы заняться с Владом любовью прямо в салоне автомобиля, у меня дрожат коленки.
Глава 31
Влад
Когда я открываю дверь, ведущую на крышу, Кира не понимает, что происходит. Да и я сам не совсем понимаю происходящее.
Только вот она не может понять, почему вместо нашего дома мы приехали совсем в другой конец города, а я — какого хрена здесь делают музыканты, а еще шарики, целая куча долбаных шариков!
Когда я говорил, никаких воздушных шаров с надписями «Я тебя люблю», я имел в виду вообще никаких шаров! Но нет же, эти организаторы услышали, что я готов заплатить за все в три раза больше, и, похоже, запихнули мне пакет «Максимум».
Перевожу взгляд на пораженную девушку и пытаюсь успокоиться. Главное, что ей все нравится. А по восторженному взгляду и горящим глазам могу с уверенностью сказать[n1], что ей нравится. Она открывает и закрывает рот, не произнося ни слова, смотрит то на меня, то на всю эту «красоту» и через несколько минут все-таки отмирает.
— Это… это все для меня? — шепчет она и бросается ко мне с объятиями.
Музыканты старательно выводят мелодию — хорошо, хоть не вальс Мендельсона, — и высокие звуки скрипки, как надоедливый комар, режут мои уши. Я хочу выгнать и скрипача, и саксофониста, но стоически терплю это все, ведь Кире нравится.
— Это все похоже на сказку, и мне страшно, что, когда часы пробьют полночь, все растворится.
— Разве что в это место ударит молния и все сгорит. Пойдем. — Беру ее за руку и веду к столику. — Это тебе. — Протягиваю букет белых роз и не могу оторвать взгляд от смущенной девушки.
Именно сейчас я понимаю, насколько сильно она отличается от Милы. Моя бывшая достала бы телефон, сделала бы сотни фото и сразу же запостила бы их во всех социальных сетях. Кира же, кажется, совершенно растерялась, стоит посреди крыши, обхватив двумя руками тяжелый букет, и не сводит глаз с музыкантов.
Я решил взять все в свои руки. Подталкиваю ее к диванчику, забираю цветы, ставлю их в сторонку и устраиваюсь рядом с девушкой.
Молча разливаю по бокалам шампанское, молча наблюдаем за городом с высоты двадцать пятого этажа и молча смотрим друг на друга.
Я раздеваю Киру взглядом, глажу по ноге под столом, провожу по бедрам, целую ее время от времени. Но я хочу большего и в конце концов не выдерживаю:
— Все-все, вы свое отработали, можете идти. — Поворачиваюсь к музыкантам и не отрываю от них взгляд, пока они не скрываются за дверью. А потом срываюсь и набрасываюсь на Киру. Этого я ждал весь вечер.
— Вла-ад, — стонет она, когда я одним движением сажаю ее к себе на колени, заставляя обхватить меня ногами, сжимаю тонкую талию и приникаю губами к ее шее.
Как же хочется, чтобы она назвала меня моим настоящим именем, но как потом объяснить, зачем я врал? Поэтому довольствуюсь этим ее протяжным «Вла-ад» и стягиваю тонкую маечку.
Чувствую, как Кира дрожит в моих руках, и я готов простить организаторам вечера и музыкантов, и шарики только за то, что вместо неудобных стульев здесь мягкий маленький диванчик.
— А как же машина? — спрашивает Кира, когда я пытаюсь стянуть с нее шорты вместе с трусиками.
— До нее мы еще доберемся, прости, малыш, но у меня больше нет сил держаться.
— А если сюда кто-то зайдет? — шепчет, когда я обхватываю губами ее затвердевший сосок.
— Тогда ему откроется прекрасный вид на мою задницу. — Опускаю ее на диван и спешу расстегнуть пояс на джинсах.
— Немного не по размеру, — смеется Кира, когда я пытаюсь устроить нас поудобней на диване, который явно не предназначен для занятий сексом.
— Ну, это лучше, чем кабинка Чертового колеса, согласись. — Но ответить Кира не успевает, одним резким толчком я вхожу в нее, и меня не смогли бы остановить ни конец света, ни торнадо, ни шарики, которые бьют мне по заднице при порывах ветра.
Каждый раз секс с Кирой совершенно разный. Иногда мы можем часами ласкать друг друга, не разрешая доходить до желанной разрядки, а иногда, как сейчас, мы срываемся с цепи и все длится не более пяти минут.
Ее громкие стоны, мои резкие толчки, ее ногти, царапающие мою спину, и мои пальцы, сжимающие ее тело до такой степени, что утром наверняка проявятся синяки. Все это дико заводит, и, когда я чувствую, как она бьется в экстазе, а ее мышцы сжимают мой член внутри нее, в последний раз вхожу в нее, выхожу и изливаюсь на ее плоский животик.