Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 3 из 3

Александр Данилович Меншиков

Сам же Александр Данилович Меншиков вовсе не считал себя выскочкой и горел желанием в походах и битвах с врагами России показать свое полководческое умение.

Еще раз оглядев собравшихся пытливым взглядом, Петр взволнованным голосом заговорил:

– Господа военный совет! Сия консилия собрана нами, дабы решить наиглавнейший для государства Российского вопрос о выходе к морям Азовскому и Черному. Держава наша до тех пор не будет иметь росту политического и торгового, доколе не заимеет выхода в Европу. Вопрос сей, господа военная консилия, есть вопрос жизни и смерти для государства нашего!

Петр замолк и, тоном уже спокойным и рассудительным, продолжал: «Империя Оттоманская занята сейчас войною с Австрией, Речью Посполитой и Венецианской республикой. Силы ее, у Азова обретающиеся, не столь велики, как ранее были. Настал наш час, господа. Недавняя Марсова наша потеха под Кожуховым стала предвестником настоящего дела. Посему предлагаю: дворянская конница и украинские казаки гетмана Мазепы, общим числом до ста двадцати тысяч, под непременной командою Бориса Петровича Шереметева нанесут удар по днепровским низовым укреплениям Тагану, Казикерману, Арслон-Ордяку. В официальном нашем манифесте, предназначаемом для султана турского и Европы, мы объявим Крым главным местом военных действий, в то время как сей главный удар нанесем мы по Азовской твердыне турок!»

Петр решительным движением пододвинул к себе карту и упер указательный палец в устье Дона, где располагался Азов. «Для сей цели, – продолжал он, – предназначаются полки регулярного строя, а именно: Преображенский, Семеновский, Бутырский и Лефортов. В помощь им придаются московские стрельцы, городовые солдаты, украинские и донские казаки. Всего, господа, наберется, как я полагаю, более тридцати тысяч бойцов».

Собравшиеся одобрительно загудели, Меншиков, приподнявшись, покрутил головой, улыбаясь. Лишь Шереметев и Гордон промолчали. «Во главе сей азовской армии полагаю быть консилии, из трех генералов состоящей: а именно Головина, Гордона, Лефорта. В команду каждому из вышеназванных генералов выделяется по дивизии солдат».

– Мин херц! – не выдержал Меншиков. – А кой чин в сем походе будешь иметь ты?

– Сыщется и мне чин, Данилыч! – улыбнулся Петр. – В походе сем буду именоваться я «господином первым бомбардиром Петром Алексеевичем!»

– Полагаю, – вмешался в разговор Патрик Гордон, – что решения консилии вступят в законную силу не иначе, как с согласия бомбардира Преображенского полка Петра Алексеева?





– Истинно так! – просто ответил Петр и добавил – Отныне прошу вас, господа, так меня и величать, в переписке особливо, ибо замечен особый интерес к нашим предприятиям со стороны господ иноземных послов и дипломатических агентов. Вот, например, принадлежащий к иезуитскому ордену австрийский дипломатический агент Плейер, коий обретается в державе нашей под видом изучения языка российского, а на самом деле для распространения своей веры католической, доносит в Вену императору Леопольду, что «царский двор», то есть мы, «постоянно тайно о чем-то совещаемся» и что мы через посредство атамана донских казаков собираем сведения о состоянии турецкой крепости Азова. Это бы еще ничего, мало ли в прошлые годы запрашивали мы сведений об Азове у донских казаков, только вот доносят мои послы в Константинополе, что султан турецкий Мустафа интересовался у патриарха константинопольского не мыслит ли белый царь, то есть я, похода под Азов и просил патриарха посоветовать нам воздержаться от похода сего. Но мы не станем воздерживаться! – улыбнулся Петр. Обстановка в зале несколько разрядилась, присутствующие, уставшие от долгого сидения, задвигались, загомонили.

– Мой друг Лейбниц, – обращаясь к Петру, сказал Гордон, – пишет мне, что в Европе существует сугубое убеждение, что армия вашего величества непременно пойдет воевать Крым и что, изгнав турок из Крыма, вы, ваше величество, во многом далее преуспеете. Господин Лейбниц желает вам в сем походе большего успеха, чем он был во времена князя Василья Голицына.

– Передайте от меня, господин генерал, благодарность и наилучшие пожелания другу вашему господину Лейбницу, может когда и свидимся с ним[7]. Мы воспользуемся его советом относительно надлежащей подготовки оного похода. Вас же, Патрик, прошу не забывать, что отныне я есть бомбардир, а не ваше величество!

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

7

Великий немецкий ученый и общественный деятель ГВ. Лейбниц (1646–1716) в это время служил придворным историографом герцогов Брауншвейских в Ганновере и весьма интересовался политическими делами Русского государства. В 1710, 1712 и 1716 годах он встречался с Петром I, изложив ему свое видение развития науки в России.