Назад в 1918

– Я согласен, давай начинай! – решительно сказал студент.

– Только бы получилось! – тихо прошептал Леонидов в душе надеясь на положительный результат эксперимента, за который светила Нобелевская премия.

Гул реактора слился с диким криком добровольца. Ощущая в теле непереносимую и нарастающую боль словно в один момент невидимые щупальца стали тянуть его в разные стороны, мужчина быстро пожалел о своем решении попробовать работу прибора на себе. Если в предыдущих экспериментах участвовали сначала подопытные крысы, а потом бездомные кошки, то теперь подопытным кроликом стал он сам. Вскоре Захар стал чувствовать, что его тело словно рассыпается на молекулы, а потом на атомы. Потеряв сознание, путешественник увидел перед собой черную воронку внутри которой показался красный свет. Засасывая его в свое чрево воронка как живая то расширялась, то сужалась в размерах. Кружась в воздушном потоке словно мотылек, Самойлов ощущал себя пылинкой в космосе.

– Неужели получилось? – прижав руки к груди закричал седой мужчина и в следующее мгновение грузно упал на пол. Лежа на полу, казалось, что он пребывал в обморочном состоянии.

– Э-э-э, товарищ, не нужно умирать! – с иронией сказал Захар с трудом приподнимаясь со стула.

Открыв глаза, профессор Вронский посмотрел сначала в потолок лаборатории, а потом повернув голову в сторону путешественника во времени глупо спросил:

– Мне это кажется или вы действительно из другого времени?

– Да, я Урфин Джус из Галактики Медея, прибыл на вашу планету с дружественным визитом! – пытаясь не заржать, серьезным голосом проговорил Самойлов.

– Я смог, я гений! – быстро вскочив на ноги громким голосом закричал исследователь и стал кружить по лаборатории смешно взявшись пальцами за ворот белого халата. Выписывая пируэты, он вдохновенно исполнял знаменитый еврейский танец – семь сорок. Для полноты впечатлений не хватало скрипки и подобающего исполнения, но и так задорный танец профессора впечатлил молодого путешественника прибывшего из двадцать первого века в двадцатый. Аплодируя старику, Захар вежливо поинтересовался:

– Скажите, уважаемый, а какой сейчас год?

– 1918, май месяц, – продолжая танцевать, ответил Вронский.

– Интересно девки пляшут, отправлялся в 1905, а попал в 1918! – задумавшись, произнес молодой человек. Через мгновение профессор устав танцевать тяжело плюхнулся на стул и вытер платком потный лоб. Восторг исследователя сменился неуемным желанием получить как можно больше и быстрее информации про то время в котором жил прибывший мужчина. Словно пулемет Максима выплевывая предложения, Вронский хотел получить ответы на свои вопросы. Замахав руками перед собой, Захар просящим голосом сказал:

– Прошу вас не так быстро и тише, а то моя голова сейчас готова разорваться на мелкие кусочки от боли!

Как и в первом варианте перемещения, Захар столкнулся практически с теми же вопросами. Правда сейчас в 1918 году не пришлось рассказывать человеку про последующие две революции и место Ленина в истории страны. Впитывая в себя знания словно губка, профессор старался не упустить ни одного слова. То краснея, то бледнея, он расширенными от ужаса глазами смотрел на путешественника из двадцать первого века. Остановившись чтобы перевести дух на Сталинских репрессиях, Захар понял, что зашел слишком далеко.

– Ну, дальше не интересно, да и устал я! – тяжело дыша произнес Самойлов поглядывая на дверь лаборатории.

– А может ко мне домой пойдем, а там я вас ужином угощу? – намереваясь услышать продолжение истории страны, с замиранием сердца спросил Вронский.

– Нет, спасибо, лучше к своим родным пойду, я уже у них останавливался! – решительно ответил Захар.

При ответе молодого человека брови профессора неумолимо поползли вверх. Осознав, что путешественник уже в очередной раз посещает прошлое, он глупо заморгал глазами и прошептал:

– Когда захотите отправиться обратно оповестите меня заранее, чтобы я подготовился к эксперименту.

– До встречи, уважаемый! – на ходу сказал путешественник во времени. Выходя на улицу, он зачарованно смотрел на Москву, которая была уже не царская, а пролетарская. Перемещаясь в 1905 год, он оделся подобающим образом по моде того времени. На молодом путешественнике были черные штаны, заправленные в хромовые сапоги, красная рубашка и тонкий поясной ремень. Ориентируясь в городе, он понял, что переместился в тот же институт МФТИ только в его старую часть. До Верхней Радищевской было далековато, но поразмыслив что без денег извозчик его не посадит, Захар отправился пешком. По пути к Редниковым, он увидел много перемен которые принесла революция и надо признать не лучших. На улицах города стало реально грязнее, чем было при царе, исчезли полицейские и городовые, которые охраняли порядок. Лишь изредка по улице проходил патруль, состоящий из нескольких солдат и одного командира. Что-то горячо обсуждая между собой, казалось, они были далеки от исполнения своих прямых обязанностей. Толпы беспризорников от пяти до шестнадцати лет в оборванных одеждах и многие босиком с дикими криками бегали по улицам пугая немногочисленных прохожих. Вот и сейчас пробегая мимо него беснующаяся толпа устремилась вперед, а один из мальчишек резко остановился возле Захара и глазами взрослого человека окинув прохожего, вдруг спросил:

– Дядя, дай папироску, не жмись!

На вид худому мальчугану было не больше шести лет. Не зная, что ответить, Самойлов театрально замахал руками и громко проговорил:

– Рано тебе еще курить!

Еще раз окинув взглядом молодого мужчину снизу-вверх, беспризорник презрительно и смачно плюнул ему под ноги и ответил:

– Жопа с метлой!

Развернувшись на месте, он стал быстро догонять своих товарищей, а Захар стоял на месте неподвижно, словно в этот момент на него вылили ушат холодной воды. Размышляя о плюсах и минусах революции, путешественник во времени пришел к выводу, что минусов было намного больше. Остановившись у знакомого дома на улице Верхняя Радищевская 11, Самойлов облегченно вздохнул. Впереди его ждало много объятий, восклицаний и нетерпеливых вопросов. В третий раз появляясь в семье Редниковых, он стал настоящим родственником из Самары. Все те мысли о встрече с любимой девушкой, которые терзали его последний год испарились в одно мгновение словно их и не было. Промежуток времени в тринадцать лет оказался громадным сроком, за который произошло много событий.

Широко открытыми глазами всматриваясь, как молодая республика вставала с колен, Захар проникся этим ветром перемен и с удвоенной силой захотел участвовать в строительстве нового государства. После свержения царского режима Самойлов наблюдал, как из старого общества рождается что-то новое, но пока неизвестное. И этим новым была диктатура пролетариата, которую провозгласил Ульянов-Ленин. Страна разделилась на два враждебных лагеря, где стороны сошлись в смертельной схватке. Как и предполагалось, Захар принял сторону большевиков. Остановившись на постой в квартире преподавателя, Захар в очередной раз отправился на улицу погулять по Москве. Хотя подобные прогулки и были опасны, но желание увидеть все своими глазами толкало молодого человека на необдуманные поступки.

– Куда ты собрался, вечером на улицах свирепствуют банды налетчиков и мародеров, а ты гулять по городу! – встав у двери и раскинув руки в стороны, авторитетно проговорил Иван Матвеевич.

– Действительно, зачем вам это нужно испытывать судьбу? – удивляясь бесшабашности родственника из Самары, проговорила Вера Борисовна.

Пожав плечами, Захар по-детски улыбнулся и серьезно проговорил:

– Я чувствую, просто знаю, что скоро моя жизнь изменится и я стану тем человеком, кто строит республику в ее первых рядах.

Демонстративно покрутив пальцем возле виска, супруга Ивана Матвеевича принялась за работу по кухне. Она не понимала почему этот молодой человек так воспылал любовью к сторонникам новой власти искренне считая, что все новое не лучше старого. А еще она настороженно восприняла приезд Захара после стольких лет забвения. Вспоминая его приезд в 1905 году и последующие события, женщина утвердилась во мнении, что родственник из Самары как представил его муж является странным человеком если не сказать подозрительным. Все те последующие события что случились с ним явно указывали на криминальное прошлое. И главным аргументом была дочь князя Хитровки – Соня. Изящная шатенка порядка двадцати двух лет с кукольной талией перетянутой шелковым пояском выглядела как актриса. Подведенные тушью игривые брови, красивые, словно два омута голубые глаза и небольшой носик на аскетичном лице придавали женщине соблазнительный вид. С одной стороны, она казалась милой и беззащитной, а с другой, в ее голубых глазах мелькали непонятные эмоции. Что-то было в молодой женщине плохо скрытое враждебное. Уловив от нее отрицательный посыл, Вера Борисовна прикинулась глупой и на все вопросы отвечала односложно. Приезд молодой дамы в сопровождении крепкого мужчины по внешнему виду больше напоминающего налетчика случился как раз тогда, когда пропал Захар. Выспрашивая про родственника, Соня хотела все узнать про него, а также куда он уехал. В этом вопросе Вера Борисовна озвучила, что сказал ей муж, а это была очень скудная информация, которую знала и сама воровка. Не получив сведений про Захара, красотка хищно улыбнулась и на прощание сказала: