Страница 5 из 12
— Тигран Араратович, так я ж вам хочу сказать, что…
— Ты мне без вот этих отмазок — отказ у тебя был, связь пропала, в развороте ты был, налёт набирал, — продолжал махать передо мной ремнём Бажанян. — Там что, опять духи шли?
— Вообще-то, да, товарищ подполковник.
Тут у Бажаняна закончились аргументы. За такое ругать он точно не будет.
— Тогда кнерек! Аргели тебе от меня, — сказал Бажанян, в своих словах употребив «уважение» на армянском. — Пойду за тебя нагоняй получать. Вот ты молодец! И виноват, и красавчик оказался! Был бы женщиной, к себе бы пригласил на коньяк.
Если честно, немного непонятно. И похвалил, и вздёрнул, и пошёл дальше! Кто этих командиров разберёт.
Я рассказал Дубку, что нужно на самолёте более тщательнее проверить. В этом полёте мой МиГ-21 испытал много потрясений. Больше, чем за предыдущие годы эксплуатации.
Тем временем, покой нам только снился. К 15.00 мы сделали ещё по три, а кто-то и четыре вылета. Не успеваешь прийти в прохладный класс, как уже кто-то кричит по громкоговорящей связи с КП. Мол, такой-то и такой-то навылет. Быстро получаешь задачу от штурмана, выдают тебе фотопланшет, наносишь себе на карту цель и бегом на борт.
Ходили на задачу парами и звеном. В районе работы, как по мне, так полная неразбериха. Руководитель операции с борта Ан-26 говорит одно, а ПАНовец даёт целеуказания совершенно другие.
Естественно, веришь авианаводчику. Ему виднее с переднего края. Однако, это не освобождает нас от постоянного недовольства начальства. В эфир только слышно, какие мы чудаки на букву «М».
После крайнего вылета, погода начала портиться. Пыльная буря подошла к аэродрому.
— Похоже, можем расслаблять булки, Серый? — сказал Паша Мендель, догоняя меня на магистральной рулёжке по пути к зданию высотного снаряжения.
— Там ещё много кого надо пришибить, — сказал я и начал ему рассказывать, где ещё видел позиции моджахедов.
— Отработаем. Побереги силы. Кстати, ты слышал, что стартовый домик у нас теперь назвали «Сокол»? — улыбнулся Паша, указав на построенное из бомботары строение на другом конце стоянки.
— Потому что находится, как и аэродром «Сокол» на Сахалине, то есть он очень далеко? — посмеялся я.
— Неа. Завод в Горьком же авиационный.
— Ну, так-то да. Кстати, ты Вещевую не видел сегодня? — спросил я, заходя в здание.
Паша только рассмеялся в ответ. Как будто я ему анекдот рассказал, а не серьёзный вопрос задал.
— Не видел, Серый. А что случилось?
— Да… медосмотр-то надо пройти квартальный. Потом ещё от полётов отстранить может, если не пройду вовремя.
— Интересное у тебя название для свидания. Никто не догадается!
— Не обязательно кричать о наших отношениях с ней, — тихо сказал я, дёрнув Пашу за плечо. — Я, надеюсь, ты меня понял?
— Серый, ты думаешь про тебя и Вещевую никто не знает? Я сам Барсову бутылку «Советского» проиграл, когда ты вчера ночью ходил… в гости.
Да что за букмекерская контора здесь в Баграме такая? Хорошо, хоть на деньги ещё ставки не делают!
— И на что ставил? — поинтересовался я.
— Спорил, что у тебя не получится. Мол, приехала твоя бывшая, и теперь вы разбежитесь.
— Она не моя бывшая. Кто вам такое сказал?
Со спины наш спор был услышан Гнётовым, который шёл в полном снаряжении. Судя по всему, опять навылет.
— Чего разорались? — спросил Григорий Максимович, как обычно, сделав недовольное лицо.
— Личные вопросы обсуждаем, — сказал я.
— Твои Родин отношения с девушками? А чего их обсуждать, всё понятно. Любовный треугольник — парень, бывшая и нынешняя, а выбор за тобой.
— Да не бывшая она мне! — воскликнул я. — Откуда ноги растут у этой клеветы, чтобы я их оторвал?
А теперь и не найдёшь ведь их. Кто-нибудь один или одна ляпнули в столовой, больнице, в штабе или на застолье и понеслось. Жалко, всяких ток-шоу нет. Можно было бы отличный выпуск сделать о моих отношениях с Ольгой и Аней.
В классе, кроме нашей эскадрильи, ещё находились ребята с полка Реброва, бомбёры с Су-17 и пару бойцов, которые занимались расстановкой кроватей.
Динамик прослушки канала управления операцией вещал постоянно. Эта радиостанция позволяет сократить время реагирования на вызов с воздушного пункта управления.
Пока офицеры боевого управления и оперативный дежурный на КП переваривают полученную информацию и утрясают вопрос вылета с вышестоящим КП, мы уже в готовности, зная, кто, куда, на чём летит. Примерный район воздушный пункт управления передаёт сразу, поэтому это сокращает нам время для расчётов. Его много и не требуется, поскольку уже каждый камень и куст в Панджшере нами пристрелен.
— Похоже, что теперь на дежурство по вызову будем заступать гораздо большим количеством, нежели одним звеном, — сказал Барсов, намекая на установку кроватей.
— Зато не сидеть и задницу не отсиживать на деревянных стульях, — отметил плюс такого изменения интерьера Паша.
В кабинет за нами вошёл Вольфрамович с небольшой кипой бумаг и фотографий.
— Вот, ещё работы подкинули, — сказал Ребров, положив на первый стол карту. — Подошли сюда, пеликаны желторотые вы мои.
Новая задача прилетела МиГ-23им из его полка. Пехота и правда продвигалась достаточно быстро, а значит, и авиации нужно работать дальше.
— Похоже, что Масуд был не готов к такому. Скоро возьмут его или ликвидируют, — сказал один из лётчиков Реброва, который выходил из класса на свой вылет.
Сам Вольфрамович устало опустился на стул и вытянул ноги, положив их на небольшую табуретку. Ребров до сих пор был одет в подвесную систему и не спешил раздеваться.
— Гелий Вольфрамович, а что по погоде дают? — спросил я, присев за соседний стол.
— Скоро нас накроет, и полёты могут прикрыть. Не самое лучшее время выбрали для начала операции, — ответил Ребров, смахнув пот со лба. — Как сам Серёжа?
— Цел и невредим. Устал слегка только.
— Ты погоди. Ещё не вечер. Кстати, там какие-то хмыри прибыли, — сказал Ребров, расстёгивая подвесную и вылезая из неё. — Акт проверки привезли.
Ого, вовремя подоспели «бесконтактные бойцы» из штаба ТуркВО. Сейчас выложат все наши косяки за время проверки. Ещё и добавят эпитетов о том, какие в 236 м полку служат «нехорошие» ребята.
— Это в характере Хрекова, — махнул рукой Гусько, наливая себе воды. — Думает, что так он себе зарабатывает славу ответственного и грамотного офицера.