Страница 16 из 18
– Держись, братва! Всё будет как положено…
Он не успел закончить. Начальник охраны громко скомандовал, и охранники, не грубо, но довольно решительно стали подталкивать пленников к центру площадки. Пашка, оправившись от неожиданных и непонятных по смыслу слов казаха, окинул взглядом двор. Он увидел Заки, стоящего рядом с муллой в окружении четырёх охранников и обе машины, припаркованные в метрах пятнадцати от выезда. «Их четверо. – Мозг заработал чётко, как будто не было приступа безволия и страха. – Стоят, как клоуны. Расслабились ребята… Калаши свои как палки держат. Заки вообще без оружия. Получается, что он не в счёт. Священник вроде бы с переводчиком. Тот пацан пацаном. Лет шестнадцать на вид. Откуда он язык-то знает? Хрен с ним… Надо же? Водилы сидят между тачек на коврике и чаи гоняют! Местные охранники вообще нюх потеряли. Шастают туда-сюда с тупыми харями… Только этот, Парвиз, с оружием наизготовку. Рядом стоит… Сволочь. Муллу наверное ждёт». Коробов покосился на друга. Рыжий, очевидно почувствовав взгляд, еле слышно шепнул:
– Щас, Паха… Не мельтеши. Щас мулла с пацанчиком к нам подойдёт, тогда я к…
Фрол умолк, заметив подозрительный взгляд начальника охраны. Пашка прикоснулся к его руке. Дескать, понятно всё. Парвиз, ещё раз косо взглянув на пленников, закинул автомат на плечо и быстро зашагал к начальству. Разведчик, вздохнув с облегчением, закончил прерванную фразу:
– Если вместях подойдут, я бородатого на тебя и рву к пикапу.
Коробов не ответил. Он внимательно следил за начальником охраны, Заки, муллой и водителями. Ему показалось, что время притормозило. Даже шаги Парвиза стали тягучими, как в замедленной съёмке. Парень энергично потряс головой. Помогло.
Между тем, старший охраны, выслушав Заки, отступил в сторону и почтительно склонил голову, пропуская вперёд священнослужителя с переводчиком. Пашка услышал взволнованный шёпот друга:
– Ты тока попа ихнего не трогай… И мальчонку. Не нужны они…
Коробов снова промолчал. Он видел, как Парвиз, идущий следом за муллой, снял автомат с плеча. «Всё. Если сложится, то бородатый не успеет среагировать на толчок. Мне только надо попасть ему в горло и перехватить ствол…». Мысль замерла. В воздухе повисла тишина. Мулла уже начал приподнимать раскрытую ладонь вверх, как вдруг безмолвно стоящий до сих пор казах решительно шагнул вперёд и, глядя на начальника охраны, спокойно заговорил:
– Я мусульманин. И мне не надо дважды свидетельствовать, что нет истинного бога, кроме Аллаха! Дайте мне свой автомат, и я на деле докажу, как надо поступать с неверными…
Коробов ошеломлённо смотрел, как Парвиз, будто находясь под гипнозом, безропотно выпускает из рук оружие: «Неужели нас расстреляет Сабыржан? Бред какой-то! Парвиз ведь не знает русского языка. Почему он отдаёт свой автомат?».
– Ну ты и сволочь! – Это Фрол, видимо осознав происходящее, успел обратиться к бывшему сокамернику…
А дальше началось невероятное. Сабыржан принял от безвольного начальника охраны автомат и на глазах онемевших от неожиданности афганцев без суеты дослал патрон в патронник. Оглянувшись на растерянных товарищей, вдруг заорал. Бесшабашно и весело:
– Атас, пацаны! – Дав короткую очередь в сторону боевиков Заки, добавил уже сорвавшимся голосом. – Щас я их приложу…
Первым, как ни странно, опомнился Таджик. По-бабьи всплеснув руками, он рухнул на землю и прикрыл голову ладонями. Пашка быстро взглянул на Парвиза. «У меня только одна секунда» – успел подумать парень, нанося удар в горло старшему охраннику. Он видел, как враз обмякшее тело душмана валится под ноги, и как пришедший в себя Фрол огромными скачками несётся к водителям, по дуге огибая присевших на корточки Заки и его телохранителей. «Ствол! Мне нужен автомат! Духи все попрятались» – мысли смешались, но Коробов смог собраться. Схватив, поливающего короткими очередями окна и двери хибар казаха, крикнул:
– Хорош, Сабыр! Давай к машине. На бегу стреляй…
Воздух заполнился автоматными очередями. Это подчинённые Парвиза пришли в себя и открыли огонь из укрытий. Коробов оглянулся. Два других пленника, имена которых он так и не успел узнать, корчились в судорогах на грунте. Пашка застыл на мгновенье, но в это время услышал сдавленно-хриплый голос казаха:
– Помоги, братан! Зацепило меня малость…
Подхватив подмышки товарища, Пашка зачем-то взглянул в сторону Заки. Тот лежал за телом раненного моджахеда и пустыми глазами смотрел в его сторону.
– Щас, братишка… Щас наш рыжий подскочит…
Он инстинктивно пригнулся ещё ниже в ту же секунду рядом заскрипели тормоза. В небо поднялась пыльная завеса.
– Сигай сюдой, Пехота! – Фрол кричал, почти распластавшись на переднем сиденье.
Пашка напряг остатки сил и втолкнул Сабыржана в салон.
– Помоги… Сабыр ранен… тяжёлый. – В это же момент он почувствовал горячий удар в бедро и заорал от боли и нетерпения. – Тяни, твою мать!
Разведчик подхватил тело казаха. Пашка, швырнув автомат в кузов, почти теряя сознание, всё же смог перевалить ставшее непослушным тело на платформу.
Фрол, тихо матерясь, резко нажал педаль газа.
Глава 9. Пуштунвали. Кодекс чести
Вождь не смог сдержать мимолётной улыбки. Ему всё больше и больше нравился американец, который несколькими фразами, сам того не ведая, указал высокомерному таджику его настоящую роль. Незавидную роль безмолвного свидетеля. Кабир даже не счёл нужным уведомить журналиста, что пленники являются собственностью Джалалудина. Бросив короткий взгляд на маленький кейс с документами, ответил, быть может, с некоторой поспешностью:
– Завтра эти люди будут в полном вашем распоряжении, уважаемый Алжирец. Сегодня им предстоит сделать нелёгкий выбор между светом и мраком безбожия. И те, кто примет правильное решение, будут готовы ответить на все ваши вопросы. Мы искренне заинтересованы в правдивом освещении событий в нашей многострадальной стране. – Оглядев дастархан с яствами, гостеприимно развёл руками. – А теперь, дорогие гости, угощайтесь. Вам надо восстановить силы после долгой и трудной дороги. Начнём же трапезу с именем Аллаха!
Внезапно где-то невдалеке раздалась длинная автоматная очередь. Мужчины одновременно взглянули на хозяина. В глазах гостей читалось недоумение и тревога. Кабир замешкался лишь на секунду, подбирая слова для объяснений, но этого времени вполне хватило Джалалудину, который, отставив в сторону пиалу, голосом, полным приторного сочувствия, успел задать вопрос с явным подтекстом:
– Вероятно, выбор неверных оказался слишком тяжел для них? Вашим людям потребовались более весомые аргументы…
Он не успел закончить свою речь. Автоматная очередь прервавшись на мгновение, тут же переросла в ожесточённую перестрелку. Но вождь уже вполне овладел собой. Тяжко вздохнув, он слегка приподнял руки вверх ладонями:
– На всё воля Аллаха! Мои советники – люди, умудрённые опытом. Они не станут тратить патроны впустую. Давайте продолжим прерванную трапезу и дождёмся Заки. Надеюсь, он принесёт нам правдивые и добрые вести.
Джалалудин с трудом удержался от соблазна продолжить скрытые нападки на хозяина. Даже не потому, что обладал врождённым тактом и знал правила, предписанные гостю. Он просто боялся преступить ту черту, за которой начинал действовать закон мести – незыблемый принцип кодекса чести пуштунов. Полевой командир вполне осознавал, что, если он нарушит неписаный свод законов гордого племени, его отряду не выйти живым из пределов Кабира. Благоразумно замолчав, гость снова поднял пиалу, но в этот момент в разговор внезапно вмешался Алжирец. Его лицо по-прежнему было спокойным и приветливым, но в глазах затаилось беспокойство. Придерживаясь тональности хозяина, журналист заговорил неторопливо и слегка нараспев:
– Прошу простить меня, многоуважаемый Кабир, если я по своему невежеству нарушаю этикет. Поверьте, мои помыслы чисты и в них нет желания причинить вам обиду. Я хочу лишь напомнить вам о своей небольшой просьбе. Мне необходимо поговорить с пленниками.