Горожане

— Вот это блеск! — восхищенно сказала Лена. Настроение у нее было хорошим, и она не очень огорчилась, если бы пришлось поехать и на другом автобусе, старом, но тут как-то совпало, что автобаза прислала институту именно этот роскошный «Турист».

Такая идея — съездить в Измайлово, на место будущих сооружений Олимпиады, сделать привязку на местности — зародилась в инициативной группе давно. Но вместе с группой решил поехать и директор института, и тут пришлось приноравливаться к его времени — пока он найдет в своем расписании «окно». Вот и сейчас все собрались, ожидали, когда прибудет Николай Васильевич вместе с руководителем НИИ по градостроительству. Лена решила рискнуть, сбегать к переулку, где продавали мороженое. А когда вернулась, увидела, что автобус уже полон и единственное свободное место — на втором сиденье, позади директора.

Лена задернула окно шторкой, чтобы солнце не слепило глаза. Она не прислушивалась к тому, о чем говорят директор и руководитель НИИ, но какие-то обрывки фраз долетали до нее.

— Пока не определится тип комплекса, — убеждал директор, — мы будем топтаться на месте.

— А разве до сих пор неясно? — удивился собеседник. — Сооружение смешанного типа, для спортивных и зрелищных мероприятий. Мы давно отправили свои рекомендации.

— Лично мне неясно. Нужны более детальные разработки. Сооружение типа «концерт-спорт» — одно, типа «спорт-концерт» — совсем другое. От этого все и зависит — расположение рядов, расчетное число зрителей, размер арены…

— Ваше дело поскорее проектировать. Скамейки и потом сообразят, как расставить, было бы где. Пока вы станете выгадывать копейки на зрительских билетах, потеряете рубли из-за медлительности. Вот и вся ваша экономия. А спортивные залы все равно нерентабельны, степень их эксплуатации небольшая, тут и голову ломать незачем.

— Значит, чем хуже, тем лучше?

— Я не говорил это, — сухо отрезал руководитель НИИ и обиженно замолчал.

Лена была на стороне Николая Васильевича, но не стала углубляться в предмет спора, а еще раз подумала о том, что только теперь ей становится понемногу понятным весь гигантский объем задания по Олимпиаде. Ведь раньше и в голову не приходило, что за пределами проекта, который должен выполнить институт, существовали еще десятки кардинальных проблем: как увязать новое сооружение с уже сложившимся архитектурным ансамблем района, с жилыми комплексами, с многочисленными коммуникациями. Иногда инициативная группа собиралась для коротких совещаний у директора, и Лена видела, как с каждым разом стеллаж, отведенный под документацию, пополнялся все новыми и новыми папками деловой переписки: «Мосэнерго», «Мосгаз», «Главмосавтотранс», «Архитектурно-планировочное управление».

Она другими глазами смотрела теперь и на плановые задания института, понимала, что проекты, над которыми работает она, ее отдел, тоже включены в некую замкнутую цепь. Если раньше Лена вместе с другими посмеивалась над тем, что какое-то плановое задание надо сдавать к тридцатому числу, а не ко второму или четвертому следующего месяца, то теперь ей стало ясно, что два дня опоздания — это два дня простоя строительной техники, актированные дни у рабочих…

Автобус ехал мимо Измайловского парка; Лена удивилась его размерам — настоящий лес. Рядом с главным корпусом Института физкультуры водитель притормозил, в автобус лихо вскочил работник спорткомитета — загорелый мужчина лет сорока, с короткой стрижкой «под ежик». Он несколько секунд осматривался, потом безошибочно определил, где находится начальство — директор проектного института и руководитель НИИ, представился им.

Еще минут через пять «Турист» подъехал к месту строительства. Мужчина из спорткомитета пригласил посмотреть, как идут земляные работы. Лена с некоторой неохотой подошла к карьеру — что может быть там интересного? А потом остановилась, изумленная. Да, и котлован был огромен, это так. Но еще больше поразила ее техника. Бульдозеры с огромными ножами, ртутно поблескивающими на солнце. Сваебойный аппарат — ажурная, при всей своей исполинской высоте, металлическая мачта, по которой плавно двигался сверху вниз стержень, вбивал в землю бетонные столбы. Гидравлический автомобильный кран — длинная платформа с двумя кабинами — впереди и сзади, с выдвигающейся стрелой, у подъездных путей к строительству были уже сложены блоки, и в отдалении виднелись трейлеры, которые протяженным своим остовом, множеством колес напоминали гигантскую сороконожку, бетоновозы, с непривычным треугольным кузовом, похожим на опрокинутую набок воронку. Когда Лена училась на первом курсе, на лекциях о таких механизмах говорилось как о завтрашнем дне строительной техники… Надо же, оказывается, сейчас эти машины вовсю работают, роют траншеи и котлованы, выравнивают дороги, укладывают трубы, поднимают кирпичи в поддонах… И что особенно понравилось Лене — их окраска, не экономный темно-зеленый цвет, а яркие, веселые тона — желтый, красный, синий.

— Ну как? — поинтересовался представитель спорткомитета у Николая Васильевича. — Идут дела?

Тот вместо ответа показал большой палец. Потом спросил:

— Не пойму только, почему именно Измайлово? Все хорошо, но далековато.

— А Лужники ближе?

— Лужники — это Лужники. Их все знают.

— Теперь будут знать и Измайлово. Я, например, этот район очень люблю. И школу здесь закончил и институт. Жалею, что работать приходится не здесь. Самый чистый воздух в столице.

Лена усмехнулась: такие же похвалы, но уже по адресу Химок-Ховрина, она слышала от свекрови, и Светка, обитавшая на Молодежной, говорила о своем районе нечто подобное. «Помешались они на этом свежем воздухе», — подумала Лена. А вообще-то здесь и впрямь было прекрасно, и она поняла, что надолго запомнит эту поездку.

11

Утром она загадала: если встретит сегодня своего лейтенантика, все будет у нее хорошо. Она незаметно втянулась в странную игру: когда, проводив Машу в детский сад, шла на работу, на улице Фрунзе в одно и то же время, без двадцати девять, ей навстречу попадался юный, моложе ее, лейтенант — краснощекий, курносый, в новенькой офицерской форме, при встрече оба отводили глаза в сторону, хотя и она и лейтенант (Лена была уверена в этом) не могли не замечать друг друга; и то, что они  д е л а л и  в и д, будто друг друга не замечают, еще больше подчеркивало их невольный сговор.

Лена посмотрела на часы — было тридцать пять минут девятого — и решилась на невинную хитрость: замедлила шаг, иначе она разминется с ним, а именно сегодня ей хотелось, чтобы сбывались все ее желания. Она всегда любила этот утренний час, даже зимой любила, когда сумрачно, сыро, но впереди ее ждали ярко освещенные окна института, кульман, остро отточенные карандаши; а летом, если день был солнечный, свежий, деревья отбрасывали на асфальт четкую и прохладную тень, — летом у нее всегда было настроение приподнятое.

Лена уже прошла улицу, пора было поворачивать в переулок, а лейтенанта все не видно. Оглянулась по сторонам: он перебегал улицу, и на его лице была такая откровенная радость — успел! — что Лена не удержалась, приветливо помахала ему рукой и ускорила шаг. Молодец, лейтенант, не подвел, теперь она твердо знает, что все у нее будет хорошо. Машка скоро подрастет, пойдет в школу, тогда и она сумеет наконец закончить свой МИСИ. И вообще станет легче…

Она подумала о том, что осталось всего три дня до сдачи планового проекта, и ей стало жаль расставаться с нынешним заданием. Те несколько месяцев, которые она работала над комплексом — стадион и спортивный зал для средней школы, — она часто вспоминала Полтаву, подруг по волейбольной секции, тренировки. Площадка находилась рядом с огромным пришкольным участком, и в памяти ее слились воедино сладковато-терпкий запах цветущих вишен и глухой звук ударов по тугому мячу.

В институте на лестнице ее догнала Светка Гаврикова, быстро и возбужденно принялась пересказывать новости, а попутно сообщила о том, чего Лена, к удивлению своему, до сих пор не знала. Оказывается, комсомольское собрание обсуждалось… там (Светка многозначительно показала пальцем на потолок — кабинет директора находился на втором этаже), — Галину Николаевну вызывали для объяснений. Но Литвинова, ты ведь ее знаешь, держалась очень спокойно и сказала, что, если существуют какие-либо неясности, она готова доложить о комсомольском собрании на партбюро. И директор тут же дал обратный ход, заявил, что незачем разжигать страсти, тем дело и кончилось. А Игорь теперь имени твоего слышать не может. В общем, Ленка, только о тебе сейчас в институте и говорят.