Комедии

К а р а у л о в. Кого же она любит?

О л ь г а  П а в л о в н а. Я догадываюсь… Какого-нибудь мужчину.

К а р а у л о в. Ты лучше не догадывайся, а скажи: кто у нас в доме бывает?

О л ь г а  П а в л о в н а. Теперешние молодые люди в домах не бывают, они свое место знают: дальше террасы не идут.

К а р а у л о в. Трудная женщина!.. Ну, на террасе кто за Маней ухаживает?

О л ь г а  П а в л о в н а. Ни на террасе, ни в других местах никто теперь ни за кем не ухаживает.

К а р а у л о в. Как же они… ну, встречаются, объясняются?

О л ь г а  П а в л о в н а. Как они это делают, не знаю, а догадываться боюсь. Я кавалеров от дачи отгонять стараюсь. Вон один с утра бродит. (Подталкивает мужа к двери.) Делай вид, что нас дома нет.

Уходят.

Входит  С е н е ч к а  с гитарой. Смотрит на окна. Садится против дачи на противоположном конце площадки. Поет.

С е н е ч к а.

Пусть не слушает наша эпоха,

Сообщаю секретно тебе,

Что мое самочувствие плохо

И здоровье мое — так себе.

(Глядит на окна.)

Одно окно закрывается.

(Поет тише.)

Знаю: шансы на «да» очень малы

И, поскольку завянут мечты,

Разобью я гитару о скалы…

Нету скал — так заброшу в кусты.

Захлопывается другое окно.

(Поет трагическим шепотом.)

Перспективы достаточно мрачны.

Я решу наболевший вопрос…

И погибну под поездом дачным,

Улыбаясь из-под колес…

Окно с треском распахивается. Голова  К а р а у л о в а.

К а р а у л о в. Если вы для Мани стараетесь, то напрасно, ее нет дома. Туда, в ту сторону пойте. (Закрывает окно.)

С е н е ч к а. Опять как-то неловко вышло. (Подходит и тихонько стучит в окно.)

Оба окна распахиваются: в одном — голова  К а р а у л о в а, в другом — О л ь г и  П а в л о в н ы.

О л ь г а  П а в л о в н а. Что вам еще?

С е н е ч к а. Простите за беспокойство.

К а р а у л о в. Больше ничего?

С е н е ч к а (Ольге Павловне). С моей стороны как-то некультурно вышло.

Ольга Павловна захлопывает окно.

(Караулову.) То есть я хотел извиниться за неорганизованное пение в рамках дачной местности.

К а р а у л о в. Все?

С е н е ч к а. Все.

К а р а у л о в (закрывает окно). Карузо.

С е н е ч к а (отходя). Карузо… За что? Если не родился нахалом — у нас не жить. (Вежливо, робко кланяется даче и уходит.)

На террасе появляются  О л ь г а  П а в л о в н а  и  К а р а у л о в.

К а р а у л о в. Я его по ложному следу направил. Смотри, а это кто?

О л ь г а  П а в л о в н а. Где?

К а р а у л о в. Вот, на дорожке, к Мане подходит.

О л ь г а  П а в л о в н а. Это же Прибылев, Федор Федорович. Этот пускай подходит. Он здесь шоссе будет прокладывать. Гляди: руку целует.

К а р а у л о в. Отвернись. Делай рассеянное лицо, дыши воздухом. Погоди, ведь теперь руку в обществе не целуют?

О л ь г а  П а в л о в н а. Этому простительно: дача своя, инженер, корректный. Давай бог, давай бог!..

К а р а у л о в. Кому давай? Чего давай?

О л ь г а  П а в л о в н а. Мане давай, счастья давай. Они сюда идут… (Толкает Караулова в комнату.)

К а р а у л о в. Куда ты меня толкаешь?

О л ь г а  П а в л о в н а. Уходи с террасы, не бросайся им в глаза.

Уходят. Входят  М а н я  и  П р и б ы л е в.

П р и б ы л е в. Маня, Маруся, Марго… Вы — актриса. Не зная страсти, вы не имеете права выйти на сцену. (Протягивает к ней руку.)

Маня делает шаг в сторону.

Думаете, что сейчас вы отошли от меня? Нет, вы отошли от искусства… Знайте, что все великие артистки любили.

М а н я. Ведь они не вас любили?

П р и б ы л е в. Маня, Маруся, Марго, вы не хотите понять. Я объясню… (Берет ее за руку.) Войдемте в вашу комнату.

М а н я. Нет, я этого и в комнате не пойму. (Отнимает руку.)

П р и б ы л е в. Как же после этого соприкасаться с молодежью? Что ж, отталкивайте, гоните… Я замкнусь, уйду в себя… Знакомы ли вы с трагедией индивидуализма? Хотите покататься на автомобиле?

М а н я. Нет.

П р и б ы л е в. Как горько одиночество! А в моторной лодке?

М а н я. Тоже нет.

П р и б ы л е в. Чем же вы отличаетесь от прежних барышень, сметенных революцией?

М а н я. А тем, что я вам не верю.

П р и б ы л е в. Прекрасно, я докажу. Я докажу. Но загляните в мое сердце хотя бы из артистического любопытства.

М а н я. Хорошо. Как-нибудь загляну, а сейчас мне надо работать.

Входит  С е н е ч к а.

П р и б ы л е в (отходит, пятясь). Маня, Маруся, Марго… (Наталкивается на Сенечку.) Дерево? Простите, я ошибся. (Уходит.)

С е н е ч к а. Я понимаю: это дерзкий намек. Надо ему отпарировать, срезать… И вот, нет во мне быстрого нахальства. (Кричит вслед Прибылеву.) От дерева слышу! Мария Сергеевна, чего это ваш папаша имеет против меня?

М а н я (смотрит в тетрадь). Откуда вы взяли?

С е н е ч к а. Имеет, имеет. Я про вас спрашивал, а он меня в другую сторону, в овраг послал. Нет, я родился под неважной планетой. Присесть можно?

М а н я. Садитесь, только ненадолго. (Читает роль.)

С е н е ч к а. Конечно, с моим счастьем только долго в тюрьме сидеть. Мария Сергеевна, мучает меня один чисто теоретический вопрос. Очень у меня гнусная профессия?

М а н я. Почему? Вы человек нужный, техник…

С е н е ч к а. Но какой техник? Зубной. А я хочу, чтобы в жизни перспективы были, а в полости рта какие горизонты?

М а н я. Ну что же, учитесь, работайте над собой.

С е н е ч к а. А я не работаю? Между нами говоря, Большую энциклопедию читаю.

М а н я. И много прочли?

С е н е ч к а. В первом томе до «абсурда» дошел. Я живу по плану. (Вынимает записную книжку.) Вот самозадание: на июнь — справить костюм по случаю, а на июль — психологию перестроить. Мария Сергеевна… (Хочет обнять Маню, но не смеет, его рука остается в воздухе.) Мария Сергеевна, я решил собраться с нахальством. (Вскакивает.) Моя биография в ваших руках!

М а н я. Что с вами? (Опускает роль.)

С е н е ч к а. А то, что я сейчас как будто из аэроплана с парашютом должен прыгать. Кругом — вихрь, до земли восемь верст, в спину подталкивают, а прыгнуть нахальства не хватает. А вдруг парашют не раскроется? Что тогда? Бесформенность и гражданская панихида.

М а н я. Сенечка, да что с вами?

С е н е ч к а (закрывает глаза рукой). Смотрите. Прыгаю! Я вас люблю! Лечу и жду ответа! И раз, и два, и три, и четыре…