Страница 6 из 58
— Удиви, кукла Ма-ша.
— Все ради твоего полового спокойствия, Ле-ша, — язвила я, не уступая ему во взгляде. — Попроси у девочек трусики. Визуал — хорошо, но обоняние задействует дополнительные рецепторы…
— Лучше захлопнись…
— … А дальше только твое воображение, Антипов. Надеюсь, хоть с медиальной височной долей мозга у тебя порядок?
Он запрокинул голову, поискал что-то глазами на потолке, а потом взглянул на меня.
Ой-ё-ё... Приехали, дорогая редакция… это конец!
— Ты договорилась, сучка…
Я дернулась на месте, готовая скрыться постыдным бегством, но он схватил меня за руку и потащил по коридору в направлении закрытого корпуса.
Я упиралась, пыхтела, ругалась, отдирала его ладонь от себя, но куда там…
Едва мы скрылись от посторонних глаз, он впечатал меня в стену и прижал своим телом. Опять!
— Снимай! — скомандовал, раздувая ноздри. Злой как черт!
— Леш, отойди, а? — придала голосу просительных нот.
— Я. Сказал. Снимай!
— Отпусти… — упрямо выдавила я.
— Тогда я сам.
Он навалился на меня сильнее, а руки отвел мне на бедра, задирая юбку.
— Прекрати! — трепыхалась я, взвизгивая и молотя козла по плечам кулаками. — С ума сошел, Антипов?! Ну-ка убрал от меня свои лапы!
Леша схватил мои запястья и задрал над головой, удерживая одной рукой, а другую снова опустил к моему бедру.
Мы не сводили друг с друга взгляда: он — в бешенстве, я — в немой истерике.
Приподняв край юбки, Антипов провел горячей ладонью по моему бедру и поддел резинку трусиков сбоку.
— Не смей… — прошептала я.
Янтарь его радужки потемнел, глаза заволокло откровенной похотью, и я сильнее впечаталась в стену. Он чуть сместил ладонь и очертил полукруг большим пальцем, слегка коснувшись внутренней стороны бедра. Я дернулась всем телом и задышала часто-часто. В животе приятно потянуло, а в груди все перевернулось, будто кто-то крутанул песочные часы. Следом я отчетливо почувствовала свою влагу, и стало не просто стыдно, а катастрофически, нестерпимо и оглушительно.
Я первая отвела взгляд, опустив голову. Только Леша наверняка увидел все мои эмоции.
— Отпусти… пожалуйста.
Но, ему было мало моего унижения, и он проделал мерзкий трюк еще раз. Наклонился и тихо сказал, убирая наконец от меня руку, но не выпуская из захвата сверху:
— Не играй со мной, Машенька. Если ты думала, что я плохой, то ошиблась. Я — худший. В следующий раз все закончится тобой, натянутой на мой член. И судя по ощутимой мокрой реакции, тебе понравится.
Он отпустил меня резко и ушел. Я же сползла по стене, стараясь унять бешено колотящееся сердце и дрожь в руках.
Сама не поняла зачем спровоцировала его. Понятно, что было стыдно из-за фото, которые он увидел, боялась огласки на всю школу, но… Жесть… Почему я не ушла вместе с Шиловым? И что теперь?
Глава 7
Во мне еще бушевали страсти, когда я вернулась в класс, плюхнулась рядом с Кирой и уронила голову на руки, сложенные на парте. Что делать с Антиповым, не знала. Понятно, что следить за своим языком стоило лучше, но и слабость показывать не хотела. Единственный выход — сидеть как мышь и не высовываться. Избегать пуще прежнего. Бывает же, пока не видишь человека или кого-то на него похожего, то и думать не думаешь. И не всплывает в памяти все, что с ним связано. Вот мне так и надо сделать, чтобы у мажора Сафронова Мария выветрилась из мозгов, как запах котлет из столовой к следующему дню.
Мы сидели с Кирой в столовке, оглушенные происходящим. Она — моим рассказом, а я — своим невезением. Хотела бы свалить всю вину на одноклассника, который не умел держать руки при себе, но я тоже хороша. Могла бы посмотреть, кому собираюсь влепить пощечину.
— Зачем ты фотки-то делала? — не выдержала Кира, отодвигая от себя тарелку с недоеденным обедом.
— Маме отправляла, — пожала я плечами. — Советовалась, какой бюстик лучше взять под полупрозрачную блузку.
— Ой, пофигу! Не голая же, а значит, и стыдиться нечего. У всех есть снимки с морей, где вообще пара лоскутков на теле.
— Не голая… — согласилась с подругой.
— Это Антипову должно быть совестно, что он, как бы, в чужой телефон залез.
— Как говорит наша соседка Вера Петровна, там, где стыд — у него член вырос, — усмехнулась я, вспоминая великую матершинницу нашего подъезда.
— П-ха, — прыснула Кира, еле сдержав во рту брызги чая. — Теперь понятно, о чем девочки шепчутся, закатывая в экстазе глаза.
— В смысле? — недоумевала я.
— Ты как с луны свалилась, Маш, — укоризненно всплеснула руками подруга. — Антипов половину наших однокашниц перетрахал, а ты у нас блаженная. В неведении. Кстати, многих девочек и его дружки оприходовали.
— Мне его половая жизнь, как и остальных без надобности, — съязвила я.
Безусловно, глухих и слепых среди учеников не было. Пикантные подробности любовных историй, ссор, я слышала часто. Только подобные сплетни в моем мозгу не задерживались. Услышала — забыла. В чужие отношения я никогда не лезла, ибо приучена с детства не совать нос туда, куда не просят. Бывали случаи, когда какую-нибудь новость обмусоливали несколько дней, но лишь вольный слушатель, а не участник диалога.
Кира отличалась от меня в этом плане. Так что большую часть информации я получала именно от нее. Подруга любила перемыть косточки другим. Особенно трем красоткам из 11 «Б». Самая яркая — Марина Соболева. Реально похожая на Барби. Одно время я считала, что она прототип знаменитой куклы. Белокурая, голубоглазая. Идеальная. Вокруг нее всегда вились Лена Попова и Настя Водянина. Первая — коротко стриженная брюнетка с зелеными глазами. Вульгарная, не побоюсь сказать, потасканная. А вот вторая — очень миленькая девушка: русоволосая, с серыми глазами и приятной улыбкой. Как она оказалась в компании двух стерв — загадка.
— А зря, Машка! — подруга шибанула ладонью по столу, и я подпрыгнула словно ужаленная. У всех явно эмоциональный дисбаланс. — Учитывая, что теперь ты кукла Антипова, должна знать про хозяина все.
— Че-е-е-го?! — протянула возмущенно и поднялась, кипя праведным гневом. — Он мне не хозяин! И я не его кукла! Он чертов козел, который возомнил себя всемогущим, но, по сути, просто… ко-зел!
Меня так распирало от негодования, что я не замечала, как ору на всю столовую. Все оборачивались, но моя расшатанная психика не желала успокаиваться. Я сама себе напоминала идиотку с выпученными глазами, которая вышла на митинг в первых рядах.
— Успокойся, истеричка, — дернула меня за руку Кира, усаживая на место. — Только хуже делаешь. Теперь доложат твоему, как бы, «не хозяину» и «козлу» о твоей выходке.
— Могут не утруждаться! — меня откровенно несло в направлении проблем. — Я сама Антипову в рожу все выскажу!
— Ой ду-у-у-ра, — простонала Кира.
Тишина, которая образовалась вокруг, привела меня в чувство как холодный душ Шарко. Если до этого понять, о ком я так красочно распиналась, было невозможно, то я своевременно всех проинформировала. Окидывая глазами сидящих за столиками, я точно понимала, кто на моей стороне, кто предпочитает воздержаться, а кто мысленно потирал ручки в желании выслужиться перед Алексеем.
Два следующих урока я провела в нервном ожидании, что дверь откроется и меня утопят в ярости. Причем буквально. В одном Кира точно права: мне стоило больше узнать об Антипове. Предупрежден — вооружен. Не помешало бы думать наперед, чтобы минимизировать ущерб от его вмешательства в мою жизнь.
Мысли постоянно крутились вокруг мажора. Он пугал меня до ярких всполохов перед глазами. Напоминал того самого тихого маньяка, который наносил удар неожиданно. Заставлял расслабиться, усыплял бдительность, а потом шарашил, не давая опомниться. По мне, проще иметь дело с явной агрессией, прекрасно осознавая, кто перед тобой.
После уроков я потянула Киру в парк. Конечно, её досье на Антипова можно было выслушать и по телефону, но отчего-то казалось, подобный разговор должен проходить в полной конфиденциальности. Явно у меня развивалась паранойя.