Страница 40 из 44
Крупная холодная капля дождя, стукнувшая Бороду по макушке, вернула его к действительности — ПВБ Андрюхе оказалось недостаточно, и Борода перебирал формулы парения: «Я тот, который затачивает ложку о гранит», «Я тот, который побуждает Карлито драить котел» и «Я тот, который драит котел».
Неожиданно Борода услышал: «Давай, давай, надраивай!» — это подошел тренер мальчишек, и окончательный выбор был сделан в пользу последнего имени.
Несколько дней симоронцы изредка «надраивали котлы», и обещанный Андрюхой атмосферный фронт проходил стороной.
Однажды Папа вышел ночью по малой нужде. Было тихо и слегка моросил мелкий дождик. Папа аккуратно накрыл полиэтиленом палатку и внушительную кучу дров, привалив пленку большими «банными» камнями.
Утром симоронцы проснулись от барабанной дроби — струи проливного дождя нещадно хлестали по палатке. Среди разбушевавшейся стихии «надраивание котла» казалось малоубедительным, тем более, что раздался возбужденный голос Андрюхи:
— Мужики, как у вас в палатке, сухо?
— Да, все в порядке, дно — водонепроницаемо, а сверху — пленка!
— А я проснулся оттого, что спальник намок — внутри палатки лужа.
Затем мы услышали заунывное бормотание: «ДЖЕНГАРДЕН, ДЖЕНГАРДЕН, ДЖЕНГАРДЕН…», — это Андрюха работал с ливнем на третьем ЯСном. Борода присоединился: «ЧИНАТОН…», а Папа решил, что с атмосферным вихрем нужно работать на четвертом ЯСном: «ВИВИЗУКЕР…» Довольно быстро дождь ослаб, и Андрюха с Никитой выползли из палаток. А Папа с Бородой дожидались полного и окончательного прекращения дождя. Андрюха разжег костер и стал мастерить приспособления для сушки вещей.
Наконец, чувство голода вынудило и Папу вылезти на белый свет — он пошел за водой. На берегу озера перед ним предстала завораживающая картина:
Никита в желтой накидке от дождя, напоминавшей мантию звездочета, зажмурившись, самозабвенно отплясывал симоронский танец, громко произнося спонтанно рождающиеся мантры. Папа решил не мешать таинству и вернулся, вспомнив, что в складках полиэтилена, накрывающего палатку, можно собрать не одно ведро чистейшей дождевой воды.
После завтрака дождь прекратился совсем, и мы отправились в основной лагерь, располагавшийся в низинке и превратившийся в скопление миниозер, среди которых возвышались жалкие палатки. К нам подошла Лена:
— Ну, что же, Симороны, не можете погоду сделать?! У нас промокли абсолютно все вещи. Что нам делать — доставать ли вещи для просушки, или опять будет дождь?
— Пленку надо с собой возить! — буркнул Папа. — Через полчаса будет солнце, — уверенно добавил он, отправившись дальше.
Точно в указанный срок солнечные лучи зажгли миллиарды водяных капель, переливаясь в них маленькими радугами. Оглушительно защебетали птицы, и повеселевшие участники слета принялись развешивать на веревках мокрые вещи.
Вернувшись на симоронскую стоянку, мы увидели Никиту, раскачивавшегося в гамаке. На лице его играла загадочная многозначительная улыбка: «Мол, я-то знаю, отчего солнце вышло!» Папа полез в продуктовую палатку за орехами и внезапно наткнулся на забытую сумку, в которой обнаружил расплавленную плитку шоколада, купленную Бородой для Никиты на питерском вокзале, и упаковку из четырех сливочных йогуртов «Fruttis», которую дала в дорогу Никите заботливая мама. Папа торжественно вручил лакомства герою дня. Дело в том, что обычно Никита съедает все сладости в первые три дня, а потом театрально страдает от их отсутствия. Неподдельный восторг, появившийся на лице мальчугана, был зафиксирован в имени: «Я тот, который ест йогурт в гамаке».
Это имя Папа неоднократно использовал в дальнейшем, например, когда Никита двое суток не показывался в симоронском лагере, а потом объявлялся голодный и страдальческим голосом говорил: "Не поеду я больше на ваш слет!
Скучно здесь". Впрочем, Папа употреблял еще два «могущественных» имени: «Я тот, который вызывает солнце» и «Я тот, который руководит строительством бани».
Объясним происхождение последнего имени. Никита тусовался в хорошо знакомой ему по предыдущим слетам компании, которая знала о симоронских банях не понаслышке. Их страстное желание попариться подогревалось изобилующими подробностями рассказами Никиты о том, как он блаженствовал на теплом песочке около раскаленных камней. И однажды, во время вечерних танцев, мы услышали сенсационное сообщение, что Никита основал альтернативную баню и стал ее директором.
Никита, в свои двенадцать лет, имел богатейший опыт парильщика. Папа по вторникам ходил в баню и, когда сыну исполнилось пять лет, стал брать его с собой. Вскоре малыша узнали банные завсегдатаи. Никиту постоянно подбадривали, восхищались его жароустойчивостью — он мог, забравшись на самую верхнюю полку, «пересидеть» в парилке многих здоровенных мужиков, а затем отважно бултыхнуться в ледяную купель. В июне Папа с Никитой заготавливали на даче веники — мальчонка залезал на верхушки берез, которые под его тяжестью нагибались вниз, а Папа секатором срезал длинные гибкие ветви.
Впервые Никита попал на слет в восьмилетнем возрасте. На его глазах происходило становление и бурное развитие симоронской бани, более того, он с энтузиазмом участвовал в поиске и транспортировке камней, заготовке дров, выкладывании турика и т.д. Поэтому мы не удивились, что шестиклассник руководил дюжими мужиками при постройке бани и воплотил давнюю мечту Андрюхи о распространении бань. Когда через пару дней Никита забрел на симоронскую стоянку, то Андрюха съязвил:
— А ты лицензию получил? Тебя, наверное, усадили на пенек, покрасили бронзовой краской и кормили одной сгущенкой — поэтому ты и не появлялся!
А Никита мечтательно улыбался, полагая, что подобные почести он заслужил.
ЧИНЧИНАТА
Индейцы всегда придавали особый колорит слету[29]. Каждый из них принадлежит к определенному племени и клану (оджибве, дакота, сиу и т.д.).
Живут индейцы в настоящих типи, сделанных из сшитых кусков оленьих шкур, которые натягиваются на каркас из длинных (около пяти метров) шестов.
Полок типи расписан символическими рисунками, на клапанах звенят колокольчики на ветру, а между шестами вьется дым костра. Типи — одно из немногих в кэмпе мест, где нет комаров. Это настоящее жилище, где индеец чувствует себя человеком, в отличие от тесной палатки. В двухместный типи может набиться в дождь или на миниконцерт до двадцати человек.
Индейцы устраивают зажигательные концерты латиноамериканской музыки. Среди инструментов — гаранги (маленькая гитара), сампонья (флейта из нескольких стеблей тростника), кена (дудка глубокой вибрации), бубен с рисунком кондора, обтянутый кожей оленя, трещотки типа маракасов и т.д.
На этом слете индейцы были представлены одиноким вождем Вапити (напомним, что остальные поехали на «Радугу»). Это был среднего роста, коренастый, горбоносый, с длинными бакенбардами, суровый на вид мужичок лет тридцати пяти. Обычно он носил черную фетровую шляпу с привязанными к ней на веревке различными перьями, потрепанные мокасины и кожаную двойку: жилетку и набедренную повязку.
Про Вапити ходили слухи, что он некоторое время жил в племени оджибве в Канаде, знал их обычаи лучше коренных индейцев и, говорят, ходил в одиночку на медведя с какой-то рогатиной. Кроме того, он был Fireman, то есть человек, наделенный правом общения с огнем. В его функции входил подбор, разогревание и внесение камней в специальное типи для индейской бани «Светлоч»[30], а также процедура возжигания огня от Солнца с помощью линзы на церемониях открытия и закрытия слетов.
Опишем подробнее последний ритуал. Все участники слета образовывали внушительный круг, в центре которого находился Fireman. Его украшала парадная одежда, состоявшая из штанов, жилетки, одетой на голое тело, а также неширокой круговой ленты, опоясывавшей голову от лба до затылка, и мокасины. Торжественный вид дополняли таинственный амулет на груди, огромный нож в рыжем кожаном чехле на поясе. Все это было покрыто искусными пестрыми узорами, вышитыми из крупного бисера.
29
Следующие два абзаца представляют собой слегка переработанный отрывок статьи Ники Самошко из журнала «Радуга» за 1996 год. Так как мы не искушены в тонкостях индейских ритуалов, то в нашем описании возможны неточности и ошибки.
30
Основное отличие индейской бани от симоронской состоит в том, что небольшие камни раскаляются на костре докрасна, а затем вносятся firemanом на чугунной сковороде (которую Вапити специально возит на слеты) в типи.