Страница 2 из 13
Мы прошли в пустующую комнату казармы, где стояли две пустые кровати. Я отпустил Волка, кивнув ему.
— Свободен!
И тут осторожно подал голос Волгомир.
— Разрешите, господин? Пару слов Потапову.
— Валяй, — кивнул я.
— Волк, помнишь, я тебе говорил, что не вижу смысла здесь находиться, и что наш мир обречён?
— Конечно, помню, — скривился Потапов. — Ты меня задолбал этим нытьем!
— Так вот, Волчара, я беру свои слова обратно. Только что я понял, что у этого мира есть надежда, — он снял чёрные очки, и белёсые глаза без зрачков повернулись в мою сторону. Он широко улыбнулся.
— Охренеть! — оторопел Волк. — Ты последний раз улыбался, насколько я помню… Никогда?
— Вали уже, приятель, — махнул я. — Мне надо подготовиться.
— Слушаюсь, — сказал тот, и быстро свалил за дверь.
— Ложись, — кивнул я на кровать. — Будем снова делать из тебя Центуриона Третьего Легиона Мира Славии.
Я провозился с ним несколько часов. Было просто работать с душой, привыкшей к печатям. Она всё знала и помнила сама. И сама душа помогала мне в накладывании печатей. Единственное, что делать это нужно было осторожно, ведь у каждого ратника был свой собственный Колодец Душ, который они получили во время своей подготовки.
Отвечали за это три Магистра Ордена, и тайна создания внешнего колодца являлась, наверное, самой главной тайной Ордена. Все три Магистра не покидали пределы Первой Крепости. Рекрутов возили туда на своеобразные экскурсии, убивая сразу двух зайцев. Ратник становился полноценным ратником. Он видел первый мир Охотников своими глазами, понимая, какая сила стоит за его плечами.
Я погрузил Волгомира в сон, который как раз займёт неделю, но после которого он проснётся полностью здоровым и полным сил, и задумчиво посмотрел на его колодец душ.
Одна центурия Волгомира могла бы без труда захватил весь этот мир, даже особо не напрягаясь. Мне нужны были подобные люди. Я с грустью вспоминал, глядя на своих гвардейцев, что сколько бы печатей я не ставил, без душ они никогда и близко не приблизятся к нашему могуществу.
Я улыбнулся. Как гласила местная поговорка: и хочется, и колется. Мне очень хочется понять, как это сделано, но я боюсь нанести непоправимый ущерб этому человеку, у которого только-только возникла надежда. Что ж, в прошлом мире я получил достаточно навыков, чтобы изучить и, возможно, повторить это. Другой вопрос, что навык мне никогда не был нужен. Магистры справлялись с пополнением Легионов. А делать самостоятельно это я не мог. А теперь у меня есть перед глазами то, что можно повторить. Может быть…
Напоследок, я потянулся в Колодец Душ Волгомира. Ожидаемо, он был, практически, пустым. Вот только в углу, забытая и заброшенная, находилась маленькая, и с виду абсолютно безобидная тварюшка, с громким именем Миротворец. Я знал, что ратников наполняли душами. Исходя из их будущей специализации. Это не было тайной.
Я, как Душелов, часто сражался рядом с ними, и просто машинально по привычке сканировал их души, и видел, что там было.
Физикам подсаживали души на скорость, силу и защиту. Стрелкам доставались души с упором на внимательность и острое зрение. У магов выбор был, вообще, большой. В зависимости от стихии он мог получить огненную саламандру, либо водяного духа.
А вот Миротворец — это была своего рода связующая душа. Как ни старались Магистры, Колодец Душ ратников имел определённый и конечный размер, в отличие от нас, Душеловов, у которых наш Океан Душ не зря так назывался — он был фактически бездонным.
Колодец Душ можно было представить, как банку, в которую кладут души, размером с яблоко. И в какой-то момент всё, яблок больше положить нельзя, однако между ними ещё есть куча пространства, которое можно использовать. Так вот, Миротворец был «водой», что заполнял все пространство между яблоками, связывал их, и усиливал.
Даже я не знал, где водятся эти твари, только слышал, что их специально выращивают в Первой Крепости. Раздавали их редко, за большие заслуги, и выдающимся бойцам. Лично я слышал только о Легатах, достойных такой чести. За что была оказана такая почесть Центуриону? Надо будет узнать. Но опять же, как случилось так, что при переходе осталась одна, но самая ценная душа? Я покачал головой. Кажется, Кодекс любит меня и у меня появится потенциальный Легат. Вот только… из кого ему набрать легион?
Когда я вышел из комнаты, конечно, перед ней топтался Потапов, который смотрел на меня со смесью жгучего любопытства и удивления.
— Потом расскажу, — коротко кивнул я.
— Ну, Са-а-аня… — протянул гордый командир гордого Рода Галактионовых.
— Я сказал — позже.
И Волк заткнулся, он точно знал, когда не стоит нарушать границы.
— Я в Центр, возьму Москаленко, — сказал я.
— А что с Волгомиром? — кивнул он.
— А ничего, просто неделю его не беспокойте.
— А есть, пить? — удивился Волк.
— Он справится, — улыбнулся я, и похлопал Волка по плечу. — Просто не беспокойте.
И пошёл наружу, где уже стоял и улыбался около «Буревестника», вызванный Волком, Дима. В голове крутился просто какой-то грёбаный ураган. Когда я запрыгнул внутрь и мы тронулись, я пытался структурировать всё в голове, но получалось не очень.
Судя по всему, в ближайшее время монголы на штурм не пойдут. Им просто нечем штурмовать.
Вот здесь у меня идут работы по обустройству… крепости. На этих мыслях я улыбнулся. С появлением ратника не все так безнадёжно, как я думал вначале.
Китай, моя новоявленная мамашка, Распутин и Вербицкий — эти могут проявиться, где угодно.
Мне нужны деньги, много денег.
Мне нужно разрешение на авиацию.
Мне нужны новые рецепты для артефакторов.
Мне нужны люди, которые смогут управлять не сраными китайскими шагоходами.
Мне нужно…
Я не выдержал и засмеялся. Эта шутка про мой «отдых» с каждым днём становится всё смешнее и смешнее. Если меня не прикончит кто-то из местных Одарённых, меня точно прикончат эти хозяйственные дела.
Мне нужны грамотные управленцы и, кажется, пришло время их переманивать, перекупать или подкупать. Наступил тот момент, когда я один не справлюсь с этой волокитой. Да и Аня, какой бы умничкой не была, тоже не железная.
Мы приземлились около госпиталя, и я уже без удивления увидел курящего на улице Андросова.
— Капец, Андрюха! — вышел я из машины. — Ну, сколько можно⁈