Страница 10 из 15
Со своей Тлаа.
Схватив лук и стрелы, я положила их в пустую сумку, но после многих лет сражений в Андерхилле этого мне показалось мало, и я сунула короткий изогнутый нож в ножны на бедре. Брес предупредил, что по возвращении мы будем перебарщивать с оружием – последствия восьмилетней жизни бок о бок с опасностями, – но сказал, что со временем это пройдет.
– Покамест ты не ошибся, старик, – пробормотала я.
У меня чесались руки захватить еще и метательные ножи и абордажный крюк, который я смастерила в Андерхилле. Но столкнусь ли я здесь с трехголовым драконом? Нет. Значит, можно обойтись без ножей и крюка.
Я выбежала из дома, не дав себе времени передумать насчет крюка.
Поехать вниз по склону в трамвае? Но тогда придется выслушать: «Фейтастического дня, мы с нетерпением ждем вас снова!»
Я возвела глаза к небу. Если я пойду пешком, будет шанс увидеть, что изменилось за время моего отсутствия.
На первом ярусе магазины были того же класса, что и на печально известной Пятой авеню в Нью-Йорке. Справедливости ради стоит заметить, что именно здесь совершали покупки большинство человеческих туристов – сюда им разрешалось приходить, – поэтому ассортимент товаров отчасти ориентировался на них. В витринах красовалась одежда фейри – толстые плащи из бархата, тонкие из эльфийского шелка (он легче перьев и теплее шерсти), кожаные наручи, украшенные полированной медью, походные ботинки ручной работы и сшитые на заказ штаны из шкур волшебных быков.
Все это могли носить и фейри, но вряд ли многие из них выбрали бы ярко-фиолетовые оттенки, блестящие пуговицы из оникса или нечто из черных кружев с коричневыми перьями. В лучшем случае тут продавался секонд-хенд, в худшем – безвкусные подделки для туристов. Люди, казалось, этого не замечали. Они приезжали сюда в поисках фантазий и дорого за них платили.
Мое внимание привлек прилавок с оружием за магазинами одежды. Учуяв запах золы и дыма, я замедлила шаг. В звуки ритмичных ударов молота по металлу вплеталось тихое ржание лошади, ожидающей, пока ее подкуют.
Отмахнувшись от зова острой стали, я пошла быстрее, пустилась вниз по склону неспешной рысцой и так добралась до зачарованного леса.
Слева и справа от мощеных дорожек росло множество полевых цветов всевозможных расцветок, как будто природа пробивалась изо всех щелей. Цветы наполняли воздух переплетением ароматов. Роза, жасмин, лилия, ваниль, шоколад, корица и другие запахи, не встречающиеся в человеческом мире, искусно вплетались в природные ароматы.
Я невольно остановилась и сорвала несколько цветов, выбрав самые яркие: красные и розовые. Сунула цветы в сумку и, глубоко дыша, побежала быстрее.
Чтобы выбраться за пределы Благого двора, из наших зачарованных земель, требовалась тридцатимильная пробежка. У человека на это ушло бы четыре или пять часов, у меня – всего два. Тоже немало, но мне хотелось почувствовать ветер в волосах, забыть о событиях вчерашнего дня, притвориться, что я не чувствую тяжести надвигающегося хаоса. Мне хотелось быть рядом с мамой.
Второй и третий уровни промелькнули мимо, пока я бежала с горы. Я миновала четвертый уровень, не задержавшись у приюта, в котором выросла. Пусть бы эта дыра сгорела, мне все равно.
– Что летишь, как на пожар? – заорал кто-то, когда я пронеслась мимо, набирая скорость.
Я показала средний палец, и фейри рассмеялись.
На первом уровне такое поведение не сошло бы мне с рук, но на четвертом? Фейри-торговцам все равно, кто ты и как выглядишь, пока ты платишь за товары.
Когда я добралась до подножия горы, уклон стал меньше, и я побежала на запад, к реке.
Река Данаан служила границей между Благими и Неблагими. На Унимаке держаться ее берега – лучший способ не сбиться с пути, особенно если нужно попасть в мир людей. В мир моей матери.
Вокруг по-прежнему все цвело, но без блесток, которыми было припорошено все в туристических зонах. Чистый зачарованный лес кишел маленькими существами и всякими необычными растениями. Высоко над головой раскинулись кроны деревьев всех мыслимых цветов – с листьями розовыми, пурпурными, голубыми и кроваво-оранжевыми. Цветы сверкали золотом, серебром и бронзой, их чашечки походили на идеально подобранные драгоценные камни. Все было настоящим, все было живым, только… не просто живым, но еще и волшебным. Птицы проносились сквозь листву, сверкая неизменно ярким оперением, перекликаясь нежными голосками, манившими отдохнуть, освежить усталый разум и тело.
– Не сегодня, друзья мои, – выдохнула я, продолжая путь.
Река свернула влево, и я замедлила бег. Вообще-то я не устала, но на таком расстоянии от горы можно было остановиться и отдышаться.
До меня донеслись чьи-то голоса, и я мгновенно нырнула за толстый зеленый ствол дерева недалеко от воды. Погладив пальцами гладкую кору, ощутив дух дерева, я прищурилась, чтобы лучше разглядеть магию, и перед моими глазами расцвели зеленые нити энергии, которые связывали магию с нашим миром. В ответ на мою просьбу ветви удлинились, склонились низко, как у плакучей ивы, и спрятали меня.
Мысленно поблагодарив дерево за помощь, я мельком взглянула на цветы, которые распустились под моими ногами.
Голоса манили меня вперед.
– То есть как – Андерхилл исчез? Это невозможно! Наверное, какой-то трюк Благих. Александр знает, что мы превосходим их числом, – сказала женщина. – Что ты об этом думаешь, юный Фаолан? Ты там вырос; может, Благие пустили в ход какую-то уловку?
Я заморгала, у меня внутри все сжалось. Фаолан здесь? Он был на восемь лет старше меня, когда я уехала на тренировки, и в ту пору я была по уши влюблена в красивого мрачноватого парня намного старше меня. Классический «плохиш». Я поморщилась, хотя никто не мог этого видеть.
– Сомневаюсь, что Благие решились бы на такую хитрую уловку. У них не хватает напористости, когда нужно сделать ход, по крайней мере, у Александра не хватает. Если бы заправляла королева-консорт, тогда – возможно…
От этого хриплого голоса у меня по спине пробежали мурашки, прямо до… Нет, нет, я не собиралась возвращаться к прошлому. Мое увлечение Фаоланом выросло из детского поклонения герою, который спас меня от гибели в реке. И все равно это было лишь увлечение. Хотя после того, как Фаолан меня спас, он много лет относился ко мне по-доброму, что отнюдь не помогало его разлюбить.
– Держи спину, Каллик! Благие не сутулятся.
Надзирательница приюта хлестнула сзади магией по ногам. Я вскрикнула и выпрямилась.
С надзирательницей Беталин лучше было вести себя осмотрительно – то есть совершать проступки, когда ее нет рядом.
Гиацинта, стоявшая рядом со мной, сердито посмотрела вслед пожилой женщине.
– Что вообще будет? – пробормотала я.
Цинт вздохнула.
– Сюда приведут домашних детей, чтобы они подружились с нами. Наверное, это помогает богатым людям лучше относиться к самим себе.
Я пока мало знала Цинт, но эта девочка обычно была веселой, насколько возможно. Такой понурой она делалась, когда вспоминала о смерти своих родителей.
Мне стало ее жалко, и я взяла ее за руку.
– Может, улизнем?
Она слегка улыбнулась.
– Можно было бы и улизнуть, вот только… К нам будут приходить каждый месяц до дальнейшего распоряжения.
Я застонала, вытирая мокрый нос. Здорово. Меньше всего мне хотелось разговаривать с теми, кто или жалеет меня, или смотрит на меня свысока.
Подгнившие двойные двери приюта распахнулись внутрь, и вошла толпа детей Благих, все на несколько лет старше меня. Их кислые лица сразу дали понять, какой нас ожидает день.
Я снова застонала, но мой стон оборвался, как лопнувшая тянучка, когда я увидела впереди остальных черноволосого мальчика с темными глазами.
– Эй… – окликнула Цинт, бросив на меня взгляд, но тут сестра-хозяйка начала говорить.