Страница 11 из 20
Главной задачей колонны Платова являлось «взойти на вал по лощине, отделяющей старую крепость от новой, а затем помогать частью высадке с флотилии, а частью овладеть новой крепостью»[116]. Особо приказывалось «действовать оружием только против защитников крепости; безоружных, женщин, детей и христиан не предавать смерти»[117].
Свой штаб Суворов разместил на северной стороне, недалеко от третьей колонны, «приблизительно за срединою всех колонн левого берега». При штабе «для примечания военных действий, для журнала и абресса» находились полковник Тизенгаузен, граф Чернышев, князь Волконский, несколько штаб- и обер-офицеров, 30 конных казаков с унтер-офицерами, ординарцы и адъютанты[118].
Наконец наступила ночь перед штурмом. Солдатам и казакам зачитали приказ Суворова: «Храбрые воины! Приведите себе в сей день на память все наши победы и докажите, что ничего не может противиться силе оружия российского. Нам предлежит не сражение, которое б воле нашей состояло отложить, но непременное взятие места знаменитого, которое решит судьба кампании и которое почитают гордые турки неприступным. Два раза осаждала Измаил русская армия и два раза отступала. Нам остается в третий раз или победить или умереть со славою»[119]. Суворов, зная, что 11 декабря солнце всходит в 7 часов 40 минут, а заходит в 16 часов 20 минут, решил начать штурм за два часа до рассвета, чтобы завершить сражение днем[120].
Платов не спал, обходя бивуачные костры и беседуя с казаками, среди которых находились его отец Иван Федорович, младший брат Петр, старший сын Иван, пасынок Хрисанф, племянники. Сидя у жарких костров, донцы варили нехитрый ужин и вели тихие разговоры, вспоминая отчий край, жен и детишек своих, отцов и матерей.
Надо отметить, что турки знали о предстоящем штурме, ибо накануне к ним перебежало несколько черноморских казаков, сообщивших о неминуемой атаке русских[121]. Правда, они не могли сообщить точное число суворовских войск, а сераскир почему-то полагал, что у Суворова имеется до 20 тысяч пехоты, 50 тысяч казаков и до 15 тысяч моряков – всего 85 тысяч. Исходя из этого сераскир принял чрезвычайные меры бдительности. Выставив обычные караулы, Мехмет-паша приказал половине гарнизона бодрствовать еженощно, сидя в землянках, освещенных огнем. Сам он по два-три раза объезжал всю крепость: в полночь и за два часа до рассвета. Причем, при его подъезде сераскира все бодрствовавшие турки выходили из землянок, демонстрируя таким образом свою готовность к отражению штурма. Следуя примеру сераскира, «татарские султаны и янычарские агаси посменно один за другим проверяли часовых. Дозоры для проверки посылались всю ночь от бастиона к бастиону»[122].
Одиннадцатого декабря в три часа пополуночи в лагере русских взвилась сигнальная ракета, потом вторая, третья. Колонны русских войск, соблюдая тишину, одновременно двинулись на штурм крепости. Вырвавшись из тумана, окутавшего окрестности Измаила, солдаты приближались ко рву. Турки, до того молча ожидавшие подхода русских на расстояние в 300–400 метров, открыли огонь из всех пушек и ружей. «Тогда крепость казалась настоящим вулканом, извергавшим пламя, – писал один из историков, – казалось, все стихии разрушения исторглись на свободу, для борьбы между собою. Мужественно, в стройном порядке, решительно наступали колонны – живо подходили ко рву, бросали в него свои фашины, по две в ряд, – спускались в ров и спешили к валу, у подошвы его ставили лестницы (которые, однако, на большей части пунктов оказались слишком короткими, и нужно было связывать их по две вместе), лезли на вал и, опираясь на свои штуки, всходили на самый верх. Между тем стрелки оставались внизу и отсюда поражали защитников вала, узнавая их по огню их выстрелов»[123].
Первыми на вал, около шести часов, взошли солдаты генерала Ласси, потом батальоны Львова. Яростно сражаясь, они преодолели ров, вал и открыли Бросские и Хотинские ворота Измаила, через которые в крепость ринулась регулярная русская кавалерия.
Колонна Кутузова встретила ожесточенное сопротивление турок, солдаты приостановились, возникла неприятная заминка, приметив которую Суворов велел через нарочного офицера передать Михаилу Илларионовичу, что он, генерал-майор Голенищев-Кутузов, назначается комендантом Измаила[124]. Воодушевив солдат, Кутузов ринулся вперед, смял янычар, захватив Килийские ворота.
Колонна генерал-майора Мекноба, подойдя к большому северному бастиону, быстро приставила лестницы, но они оказались короткими. Под страшным огнем турок солдаты торопливо связывали лестницы по две и, прислонив их к крутому валу, взобрались наверх, где их яростным «Алла!» встретили янычары во главе с самим сераскиром Мегмет-пашей. В завязавшейся рукопашной схватке смертельную рану получил Мекноб, полегли многие офицеры, ранены принц Гессен-Филипстальский, многие офицеры, но солдаты сломили турок и двинулись в глубину крепости.
В это время де Рибас в полном порядке переправился через Дунай, быстро высадился у стен Измаила и с ходу захватил вал.
Наибольшие трудности выпали на долю четвертой и пятой колонн… Четвертая колонна Орлова подошла ко рву Толгаларского укрепления левее Бендерских ворот. Приставив лестницы, часть казаков взошла на вал, но тут отворились Бендерские ворота, и оттуда густой массой хлынули янычары, двинувшись вдоль рва и ударив во фланг казачьей колонны, стремясь разрезать ее пополам. В тесноте рукопашного боя укороченные пики донцов были бессильны перед острыми турецкими саблями: казаки убитые и раненые, выбывали из строя в большом количестве. Колонне Орлова грозил разгром. И в это время на помощь казакам подоспели посланные Суворовым Воронежский гусарский полк, два эскадрона Северского карабинерского полка и конный казачий полк донцов во главе с подполковником Захаром Сычовым[125]. Совместными усилиями вышедшие из крепости турки были частью уничтожены, частью отогнаны обратно в крепость, успев завалить за собой камнями Бендерские ворота. После этого вся колонна Орлова захватила, наконец, вал.
Пятая колонна Платова двинулась к крепости по низине, которая отделяла старую крепость от новой и подошла к куртине, пересекавшей лощину и образовывавшей своеобразную плотину, закрывшую протекавший здесь ручей. По пояс в воде казаки во главе с Платовым перешли эту водную преграду и взошли на вал, захватив стоявшие там пушки. В этот момент Платов услышал с правой стороны шум боя и увидел, что колонна Орлова подвергается форменному избиению со стороны превосходящих сил турок. Платов поспешил на помощь землякам.
– За мной, братцы! – громко закричал Платов. – С нами Бог и Екатерина![126]
Тут на помощь подоспел батальон бугских егерей, посланных Кутузовым, и совместными усилиями турки были смяты.
А сражение уже в полную силу кипело внутри крепости, орудийный грохот, ружейные выстрелы буквально глушили наступающих, крепость со стороны казалась настоящим вулканом, извергающим пламя и дым. На солдат и казаков остервенело бросались вооруженные женщины и подростки. Муллы в белых чалмах страшно-пронзительными криками разжигали ярость мусульман против «неверных». В предрассветной могле раздавались крики «ура!» и «иль-Аллах!» Они то смешивались, то затухали на мгновение, возрождаясь затем с новой силой и яростью. Зловеще сверкали сабли, штыки и ножи, выстрелов почти не было слышно, шла яростно-беспощадная рукопашная схватка на полное уничтожение.
116
Там же. С.
117
Петров А. Н. Вторая турецкая война в царствование Екатерины II. 1787–1791. Т. 2. СПб., 1880. С. 179–181.
118
Орлов Н. А. Штурм Измаила Суворовым. С. 5.
119
Петров А. Н. Вторая турецкая война в царствование Екатерины II. 1787–1791. Т. 2. С. 179.
120
Орлов Н. А. Штурм Измаила Суворовым. С. 5.
121
Смит Ф. И. Суворов и падение Польши. С. 337.
122
Орлов Н. А. Штурм Измаила Суворовым. С. 6.
123
Смит Ф. И. Суворов и падение Польши. С. 338.
124
Некоторые историки считают этот эпизод историческим анекдотом, ибо «в темноте Суворов не мог видеть действие колонны Кутузова, а за подкреплением он не посылал» (Орлов Н. А. Указ. соч. Глава IV. Примеч. 41).
125
Орлов Н. А. Штурм Измаила Суворовым. С. 8.
126
Орлов Н. А. Штурм Измаила Суворовым. С. 8.