Ставка слишком высока

— Что? — не понимает он мою скороговорку.

— Я беременна, и ты станешь отцом, — уже медленнее произношу я.

Артём пару секунд смотрит на меня с удивленным выражением, но затем на его лице расплывается счастливая улыбка.

— Ты беременна, и я стану отцом? — переспрашивает он. — Я всё правильно услышал?

— Да, — отвечаю я.

Артём наклоняется ко мне, мягко накрывает мои губы своими и нежно целует. Меня переполняют эмоции от его близости, от реакции на новость, от него самого. Мне кажется, у меня вырастают крылья от своих собственных чувств и от ощущений, которые дарит мне он, и я счастливо парю в облаках вместе с ним. Как же сильно я его люблю!

Тёма спонтанно прерывает поцелуй и слегка отстраняется от меня.

— Выходи за меня, — чувственно говорит он, смотря мне прямо в глаза, и внимательно следит за реакцией.

— Ты сейчас серьёзно? — переспрашиваю так же, как ранее переспрашивал он меня, не веря в услышанное.

— Серьёзней некуда, — уверенно произносит Артём. — Кольцо подарю, когда вернёмся в Москву, обещаю.

— Я согласна, — принимаюсь усиленно кивать и теперь уже сама тянусь к его губам. — Согласна, согласна!

Артём дарит мне ещё один поцелуй, но теперь уже более страстный, властный и требовательный. Я чувственно ему отвечаю, прижимаясь телом всё ближе.

— Эй, голубки! — громко кричит Денис, привлекая наше внимание. — Может мы уже уедем отсюда, и ворковать вы будете по пути домой?

Мы нехотя отстраняемся друг от друга и возвращаемся к ребятам.

— Чему вы это так радуетесь? — спрашивает Новиков, замечая наши особенно счастливые лица, когда мы подходим ближе. Артём бросает на меня вопросительный взгляд, на который я, не переставая улыбаться, киваю.

— У нас для вас две новости, — объявляет Скворцов. — Во-первых, мы с Алисой женимся! Она сказала «да»!

Дэн присвистывает и начинает хлопать в ладоши.

— А, во-вторых, — продолжает мой будущий муж, — мы скоро станем родителями!

На мгновенье воцаряется тишина, а затем все принимаются поздравлять нас с Артёмом, сопровождая слова аплодисментами, свистом и объятиями.

И только сейчас, наблюдая за происходящим, чувствуя на себе крепкие руки Тёмы, чувствуя исходящую от него энергию, уверенность и любовь ко мне, слыша поздравления от друзей, видя счастье в его глазах и чувствуя счастье внутри себя, я начинаю осознавать, что моему бегству, моему аду пришёл конец, что всё позади, и я могу жить без оглядки назад, а со всем остальным мы с Артёмом обязательно разберёмся, потому что мы уже есть друг у друга и мы счастливы.

Эпилог

Алиса

На следующий день после задержания моего отца и Звягинцевых все газеты и журналы пестрят шокирующей правдой о мэре Санкт-Петербурга и сенаторе Совета Федерации, публикуют множество ужасающих фактов об их незаконной деятельность. Далеко не все из них правдивы, хотя кто знает? Для меня эта глава закрыта, возвращаться к ней или глубже копаться я не хочу.

Помимо статей обличающих наркоторговцев в ряде СМИ печатается информация и обо мне. Не знаю по чьей наводке, но ряд журналистов пишут об Алисе Шведовой, невесте Артёма Скворцова, которая на самом деле оказывается никакой не Алисой, а Алиссией Мельниковой, дочерью человека, возглавляющего наркоимперию…

После этого и дом Скворцовых, и квартиру, и место работы Артёма, и художественную школу Кольниковых оккупируют журналисты и не дают нам прохода. Приходится даже воспользоваться услугами охранного агентства, потому что иначе передвигаться по городу просто не представляется возможным.

Но и плюсы в этой ситуации тоже имеются. Казанцевы, узнав обо всём случившимся из источников массовой информации, связываются со мной и предлагают свою помощь. В итоге на допрос в качестве свидетеля я иду с целой делегацией адвокатов, состоящей из знакомых юристов Дениса, Артёма и Макара Казанцева.

Макар хотел сам представлять мои интересы, но не имел на это права по закону, так как уже вызвался защищать сестру Юры, Звягинцеву Алёну. В отношении неё также были выдвинуты обвинения, хотя, честно говоря, я очень сомневаюсь, что она хоть как-то причастна к деятельности своих родственников. Надеюсь, что по итогу все обвинения с девушки будут сняты.

Результатом совместной деятельности делегации адвокатов становится то, что я избегаю множественного пересказа одного и того же, меня выслушивают один раз, задают несколько вопросов и отпускают, не выдвигая никаких обвинений, объясняя все мои незаконные действия крайней необходимостью.

Следствие над основными фигурантами дела продолжает идти и длится будет долго из-за особенностей привлечения к уголовной ответственности сенатора и мэра, но следователи уже прочат чуть ли не всем обвиняемым пожизненное.

Стараниями моих адвокатов возобновляют и дело восьмилетней давности — смерть моей мамы. Выдвигается новая версия о том, что она узнала о незаконной деятельности отца и хотела сообщить обо всём в полицию, но отец не дал ей совершить задуманное и отдал приказ убить её, устроив всё как несчастный случай. Пока, правда, это лишь предположение, а отец отказывается давать какие-либо показания.

Честно говоря, я не уверена, что хочу знать правду, не уверена, что сумею выдержать её, поэтому перестаю следить за следствием совсем.

Из СМИ о происходящем узнаёт и Даня, но он не звонит, а на следующий же день заявляется на порог квартиры Артёма, где мы теперь живём со Скворцовым вместе.

Стоит мне увидеть друга, как я начинаю реветь и извиняться перед ним за смерть Коли, говорить, как мне жаль, и просить прощение за мою ложь, за то, что всё вскрылось так поздно.

— Ты всё сделала правильно, — говорит мне Даня, останавливая меня на полуслове, и притягивает к себе, обнимая. — Я тебя ни в чём не виню, потому что ты ни в чём не виновата. Я восхищаюсь тобой и силой твоего духа.

После слов Головина с моей души исчезает огромный груз, который появился в день смерти его друга и становился с каждым днём всё тяжелее.

После выхода обличающей меня статьи мне звонит Наташа и спрашивает, как у меня дела и что всё это значит. Я предлагаю ей и Феликсу встретиться и всё начистоту им рассказываю лично. Они ужасаются тому, в какой гуще событий я оказалась замешана, и предлагают любую свою помощь и поддержку.

После этого мы начинаем с ними ближе общаться, и сейчас я могу назвать их своими хорошими друзьями.

И да, с Наташей и Феликсом я продолжаю не только общаться, но и работать вместе с ними в художественной школе Кольниковых. И то анонимное пожертвование оказывается как никогда кстати. С момента восстановления финансового положения образовательного учреждения Семен Владимирович весь преображается, теперь его взгляд горит, голова полна творческих идей и задумок по улучшению школы. Ах да, ещё он чуть ли не каждый день благодарит анонима, подарившего школе шанс на светлое будущее.

Нат сразу же догадывается, что деньги поступили от меня, и принимает меня всячески благодарить, но я стойко отрицаю свою причастность, правда, в итоге напоследок ей хитро улыбаюсь, и девушка мне тоже отвечает улыбкой. Больше мы к этому разговору не возвращаемся.

* * *

Когда всё более-менее устаканивается, Артём напоминает мне, что его предложение оплатить мне учебу всё ещё в силе, но я отказываюсь и самостоятельно сначала восстанавливаюсь в Академии имени А.Л. Штиглица, а затем перевожусь в Академию имени С.Г. Строганова в Москве и собираюсь без проблем там продолжить учебу с сентября.

Правда, на этот счёт мы с Скворцовым немного ссоримся. Он предлагает мне взять академический отпуск на время беременности, а я говорю, что пока чувствую себя прекрасно, беременность меня нисколько не обременяет и я могу спокойно учиться. В итоге ему приходится мне уступить, но с условием, что как только мне станет тяжело, я и уволюсь, и возьму академ.

Родители Артёма встречают меня пламенными объятьями со слезами на глазах, поражая не только меня, но и самого молодого человека. Он говорил, что они всё поймут и не будут ни в чём меня винить, но такому радушному приёму удивляется сам. Любовь Константиновна теперь смотрит на меня по-иному и ругается на весь черствый свет за то, что мне пришлось пережить.