Владлен Бахнов

Сказка о мыши,

которая родила гору

Король в восхищенье: — Ну и дела! Воскликнул король: — Вот так штука! Я ж вам говорил, что вовсю расцвела В моем королевстве наука! Мой верный ученый, — промолвил король. Погладив округлый живот свой, — Вы лично сыграли огромную роль В развитии животноводства! И громко победные трубы звучат, И чудо научное деется, И кажется, горы вот-вот замычат. Вот-вот замычат и отелятся. Ученый почетом уже окружен. Кто станет с ним спорить И лезть на рожон? Великий, не терпит он споров. Ведь стал неприступной вершиною он. Так мышь родила гору.

Сказка о короле Генрихе Шестнадцатом,

который был Карлом ШесТЫМ

Там, где море раскинулось синее. Находилась страна Приблизиния. В Приблизунии — удивительно! — Знали все обо всем приблизительно. Приблизония эта прекрасная Каждый день изменяла названия. Приблизительно и по-разному Называлась страна Приблизания. Королем там был Генрих Шестнадцатый… Впрочем, может, он был не шестнадцатым, А пятнадцатым или семнадцатым. А скорей всего двадцать вторым… Был он светловолосым и рослым. А быть может, и черноволосым, А скорее всего рыжеволосым… Впрочем, лысым он был вообще. Он врагов своих брал в окружение И выигрывал смело сражения. Впрочем, можно сказать, не выигрывал, А скорее терпел поражения. В Приблизунии все приблизительно. Что приятно весьма относительно. Трон шатается: ножки лаковые Приблизительно одинаковые. Королевский дворец поразительный Тоже строили так — приблизительно — И не знали, стоять ли останется Или рухнет совсем это зданьице? Смерть нашла короля в битве дальней. Впрочем, может, не в битве, а в спальне. Или вовсе не в спальне, а в море… Ничего мы не знаем — вот горе! Да, о прошлом бедны наши знания. И была ли на свете действительно Эта самая Приблизания — Нам известно Весьма приблизительно.

Сказка О Короле, Шуте и Палаче

У Короля дурное настроение (Не ладится, пардон, пищеварение), И он велит позвать к себе Шута. — А ну-ка. Шут, развесели нас малость. Печалит нас деяний маета… И Шут в ответ: — Ах, ах, какая жалость. Касторки у меня в запасе не осталось! — Что, что? — Король переспросил Шута. — Ваш ужин, мой Король, был столь обилен. Что юмор без касторки тут бессилен, Касторка ж и без юмора вполне Утешит вас, Король, поверьте мне… Но был Король упрям и без извилин: — Ты хочешь, чтоб позвал я Палача? — При чем же здесь Палач? Виновен пекарь. Вчера умяли вы четыре калача. Палач вам не поможет. Нужен лекарь. Не действуйте, Король мой, сгоряча. — Нет, нет, я от касторки чуть не умер! — Сказал Король. — Мне нужен тонкий юмор. — Ну что ж, тогда зовите Палача. — Промолвил Шут. И вот Палач явился. Неся с собою плаху и топор. Шут сам придумал странный приговор: — Так как Палач ни в чем не провинился. То дать ему касторки ложек пять! Нельзя сказать, чтоб был Палач в восторге. Зато Король стал громко хохотать И повторять: — Дать Палачу касторки! И, глядя на беднягу Палача. Он громко хохотал. От сотрясенья Вдруг заработало пищеваренье, и трон Король покинул хохоча. Так Шут сумел, без всякого сомненья. Использовать искусно Палача, Что потруднее, чем рубить сплеча, О чем и говорит стихотворенье.

Сказка о Шуте и Палаче

Сказал Палач: —Топор остер. Как для себя точил топор. Все быстро будет. Ты, Шут, давай-ка, помолись, И поскорее соберись. Ведь ждут же люди! Ответил Шут: — Пусть подождут. Заполонил всю площадь люд — Не ждал аншлага… А у тебя. Палач, так стар Извечный твой репертуар: Топор да плаха! И снова плаха и топор… — Да, у тебя язык остер, И все ж, по чести, Коль расстаешься с головой, Пред смертью черный юмор твой Ох, неуместен! — Я плаху не боюсь твою. Всю жизнь ходил по острию. Дружил с сатирой… А хочешь сделать мне добро. Ты лучше-ка топор свой про дезинфицируй! Боюсь микробы занести С собою в рай я. — Не бойся, в рай не попадешь. На плаху голову положь! — И умирая. Микробы в ад тащить с собой?! И смех стоял в толпе людской — Не казнь, а праздник! — Вовеки не было такой Веселой казни.