Владлен Бахнов

— А что? — осторожно спросил дядя Коля.

— А ничего, интересуюсь: твой или нет?

— А если мой?

— Продай уголь, — попросил парень.

Такой вариант частичной продажи имущества Николай Терентьевич не предусмотрел и растерялся.

— Отдельно уголь не продаем. Бери вместе с паровозом.

— Да на кой мне твой паровоз? Мне уголь нужен.

— А куда я с паровозом без угля денусь?

— Ну, значит, не сговорились… — Парень явно собирался уходить.

— Погоди, погоди, — остановил его дядя Коля. — Ты ж не понимаешь. Я ж тебе, чудак человек, за те же деньги все отдаю.

— То есть как?

— Раз ты покупаешь уголь, я тебе паровоз бесплатно в придачу даю!

Но покупатель попался несговорчивый.

— Уголь возьму, а паровоз — не надо.

— Черт с тобой, бери без паровоза, где наше не пропадало!

— Сейчас грузовик подгоню и деньги привезу, — поспешно согласился покупатель и побежал в сторону деревни. Дядя Коля хлопнул в ладоши и довольно потер руки.

До закрытия магазина было далеко, все складывалось в лучшем виде!

Но тут за ельником показалась бегущая по рельсам дрезина. Дядя Коля в сердцах сплюнул, крепко высказался и приуныл… Дрезина подъехала, и с нее соскочили два человека.

— Вот он. Иван Иваныч! — закричал вахтер Крючкин. подбегая к паровозу. — Я ж говорил, что он его сюда загонит.

— Что уж, рабочему человеку и покататься нельзя? — попытался выкрутиться дядя Коля.

— Ты мне зубы не заговаривай — покататься! — погрозил ему пальцем вахтер. — Ни на минуту отвернуться нельзя.

— Да, Николай Терентьевич, пеняй на себя! — строго сказал Иван Иванович. — Не видать тебе премии в этом месяце, да еще выговор закатим!

И дядя Коля, чертыхаясь, погнал паровоз обратно в депо. Паровоз жалобно гудел. Душа горела.

ФОРТУНА

Жизнь любит делать неожиданные повороты. И никогда не знаешь, в какой день произойдет тот решительный случай, который изменит всю твою судьбу, и что нужно делать. чтобы случай этот не упустить. Скажу больше — вот она идет навстречу, твоя фортуна, а ты как раз в эту минуту отвернулся и читаешь вывешенную на стенде «Вечерку». И в результате фортуна проходит мимо, с тем чтобы уже больше никогда с тобой не встретиться. Вот, к примеру, зайди дядя Кока в магазин «Пиво — воды» на полчаса раньше — и все. Не случилось бы с ним всех тех незаурядных событий. которые в дальнейшем наполнили его замечательную жизнь.

Впрочем, честно говоря, это я только к слову сказал: «Зайди дядя Кока в магазин раньше — и все»… С дядей Кокой этого случиться не могло, потому что он ежедневно околачивался в этом магазине с самой первой минуты его открытия до 19.00. И ходил ли он домой, когда магазин закрывали на обеденный перерыв, неизвестно. Во всяком случае, когда «Пиво — воды» открывались после перерыва — дядя Кока был уже там. И не потому, что у него горела душа и требовала сию же секунду залить ее трепещущий пламень тыквенной мадерой или морковным хересом. Нет, дядя Кока просто не представлял себе своего существования нигде, кроме этого тесного, заставленного ящиками из-под тары помещения. Здесь он общался, грелся, заводил знакомства, обмывал и большей частью оставлял свою законную пенсию. А те дни. когда магазин был выходным или закрывался по случаю переучета, такие дни были для дяди Коки самыми тяжелыми и бессмысленными. Он забивал «козла», резался в подкидного, пробовал пить в домашней обстановке — но все это было не то. ох, не то! «Паллиатив!» — как сказал бы Сергей Петрович, если бы был жив. Дядя Кока весьма ценил знакомство с этим высокообразованным человеком. Да. кого только не встретишь в этом магазине, с кем только не покалякаешь и о каких диковинах не наслушаешься. «Школа жизни!» — как сказал бы все тот же Сергей Петрович, если бы, разумеется, был жив.

Магазин был небольшим, можно даже сказать — маленьким. И если почему-либо образовывалась очередь, в помещении могло утрамбоваться не более сорока трех человек. Продавщица Варвара Михайловна, которую никто (кроме покойного Сергея Петровича) Варварой Михайловной не звал, а звали Варей, Варенькой, а то и просто Варюшей, — так вот эта продавщица была зычной, острой на слово и принципиальной в решениях. Отпускала товар она споро, а обсчитывала по-божески. И хороший человек всегда мог рассчитывать на то, что у Вареньки-Варюхи всегда найдется для него то, что не найдется для нехорошего: и в жаркий день пиво, и в холодный водочка, и в любое время «Гранатовка».

О «Гранатовке». Вино это получило свое оригинальное название исключительно из-за разрывного сходства с вышеназванным боевым снарядом. И человек, впервые хвативший стакан этой взрывчатой смеси, мог по неопытности вполне решить, что заглотал гранату и та произвела у него внутри соответствующие разрушительные действия. Закуски «Гранатовка» не требовала, двух стаканов ее хватало на вечер, а разрушенный ею организм вполне восстанавливался всего через неделю.

Дядя Кока «Гранатовку» не уважал, может быть, потому. что любил жизнь. Но смотреть, как другие пьют этот нектар, не отказывался.

Неизвестно, замечала ли раньше Варвара Михайловна этого расторопного старичка или он просто попался ей на глаза в подходящий счастливый момент, но только однажды без десяти минут семь (а магазин закрывался ровно в семь) Варвара сказала:

— Эй, дедусь, стань в дверях и никого больше не пускай, а то у меня вон еще какая очередь! Что ж. я с ними до утра чикаться буду?

Дядя Кока послушно стал в дверях и начал нести службу. Он. конечно, не понял, какое счастье свалилось на него. как фортуна повернулась к нему и подошла так близко, что можно было разглядеть добрую улыбку на ее благородном лице. Впрочем, ему было не до фортуны: он нес службу.

Сначала каждому подходившему он вежливо и несколько даже смущаясь объяснял, что в магазин, к сожалению. пустить его не может, потому что магазин, к сожалению, закрыт. Но подходившие все больше наседали, грозя снести маломощную преграду. Тогда дядя Кока поднатужился, захлопнул дверь и закрыл на массивную задвижку. Там, за стеклом, понуро стояли опоздавшие, и дядя Кока в глубине души даже жалел их, ведь теперь им аж до завтра маяться, но впустить их в магазин он не решался. У него даже мысли такой кощунственной не возникало ослушаться продавщицы. Приказ есть приказ. Не он его придумал. не ему отменять его.

И тут, как назло, дядя Кока увидел за дверью своего стародавнего соседа и собутыльника Сан Саныча. Тот стоял, приплюснувшись носом к стеклу, и с безмолвной тайной надеждой смотрел на приятеля. В руках у него болталась авоська с двумя пустыми бутылками, а глаза, как сказал бы покойный Сергей Петрович, буквально гипнотизировали всемогущего дядю Коку. И тот не выдержал: то ли под влиянием гипноза, то ли под воздействием совести он на мгновение приоткрыл двери и, дернув за рукав, втащил Сан Саныча в помещение.

Этот впереди этого стоял, пояснил он Варваре.

Толпа за дверью недовольно заворчала, но тут же смолкла. Каждый надеялся, что, если быть послушным, дядя Кока может и тебя впустить в магазин, а начнешь права качать, так уж наверняка за дверью останешься!

Так дядя Кока, которого вдруг стали величать Николай Александровичем, впервые в жизни почувствовал, что в его власти находятся судьбы посторонних людей: кого захочет, впустит за пять минут до закрытия, а кого не захочет, и за десять до закрытия не впустит. Не впустит, и все, и иди ищи на него управу! Вернее, управа была — Варя, Варвара Михайловна. Но она стояла за прилавком, а дядя Кока у дверей, и между ними было не меньше восьми метров. Тех, которые были с покупками, верный страж беспрепятственно выпускал, а тех, кто шел за покупками, не впускал. А если шибко нагло начинали барабанить в дверь, Варвара зычным криком, слышным во всем микрорайоне, наводила порядок, и на улице смолкали.

— Ну, спасибо, дедуся, помог ты мне, — сказала продавщица, когда стали закрывать магазин. — Ловко ты с ними справлялся!