Страница 7 из 16
Промах! Технокрыса вцепилась в правую руку.
Я не мог размахнуться, но, чтобы отвлечь крысу, хватило и легкого попадания. Крыса отпрыгнула. Я развернул пистолет, а в следующее мгновение режущая боль пронзила щеки. В нос ударил зловонный запах. Я почувствовал слабость.
«Система заражена!»
Гадская крыса! Кое-как я заколол ее и брезгливо отпихнул. Впрочем, заражение произошло, и нос воротить уже незачем. Ладно бы просто укусила, пусть даже сильно и неприятно, теперь же предстояло найти способ излечиться: обычный режим восстановления не устранял болезней. Я оттолкнул крысу сильней – и как мне теперь пробираться дальше? Пришлось толкать ее перед собой, пока ход не расширился, и, привстав на локтях, переползать мягкую теплую тушку. Крыса осталась позади, но ее зловоние сделалось моей частью.
Развилка погрузила меня в размышления. В одну сторону нора продолжала спускаться, в другую поднималась. Спускаться еще глубже мне не хотелось.
Подъем быстро преобразил крысиный ход в туннель. Наконец я мог расправиться и отряхнуться. Со стены был срезан и незамедлительно съеден энерговик – я посчитал его небольшой компенсацией пережитых неудобств, – и поиски выхода возобновились. Но теперь я передвигался крадучись, намереваясь обнаружить врага первым и первым же в отместку зараженной крысе напасть. Решимость мою в тот момент не могла поколебать ни свора крыс, ни полчище туннельщиков.
Их оказалось всего двое. Один голыми руками ошкуривал крыс, второй потрошил. Три трупика лежали крысиным королем, еще два находились в работе. К стене привалились орудия убийств: окровавленный лом и десяток заостренных тонких прутьев, стянутых крысиной шкурой.
Я приготовился стрелять, но туннельщики не оставляли занятий. Свои? Сенсор не находил агрессии, только показывал легкое ранение шкурника. Я шаркнул ногой.
«Обнаружен враг: туннельщик!»
Да неужели?!
Первой целью я выбрал именно шкурника. Его оружием оказался лом, а прутья подобрал потрошитель. Заряд энергопистолета разозлил шкурника, но своего оружия, как я и рассчитывал, он не оставил. А вот потрошитель меня удивил. Острые прутья он использовал в качестве метательного оружия. Попав неудачным броском в товарища, он вдруг потерял интерес к сражению и вернулся к оставленному занятию.
Тактика отступления и отстрела не подвела и на этот раз. Туннельщик был повергнут без труда, а в процессе сражения я хоть и оказался в незнакомых местах, новых врагов не встретил.
К потрошителю я крался с двойной осторожностью. Во-первых, он мог вспомнить о моем присутствии, во-вторых, изменить местоположение.
Так и случилось. Он шел мне навстречу, перекинув связанных за хвосты крыс через одно плечо и вязанку прутьев через другое. На его поясе висел большой кусок мяса, по-видимому крысиного, и три больших энергогриба.
Я выстрелил и сразу же скрылся за поворотом. Потрошитель выронил крыс, стал воинственно озираться по сторонам, но врага так и не обнаружил. Подобрав ношу, он равнодушно продолжил путь.
Маневр удалось повторить еще дважды, доведя индикатор противника до умеренного повреждения, затем расстояние между нами значительно сократилось. Я попробовал отбежать, но тяжелый топот спровоцировал нападение потрошителя.
Острый прут догнал меня, болезненно кольнул в бок и, выворачивая мясо своим весом, дернулся вниз, но удержался. Я сцепил зубы и выдернул штырь. Вошел глубоко, сантиметров на пять, но важных органов не задел. Я обернулся.
Потрошитель остановился и уже тянулся за вторым копьем. Я ускорился и приготовился стерпеть новое ранение. Но броска не последовало – разделяющее нас расстояние теперь превосходило дальность полета снаряда.
Я продолжал бежать, но сумел лишь незначительно оторваться и быстро понял, что выдохнусь первым. Придется принимать бой. Обернувшись вновь, я выстрелил, почти не целясь.
Заряд угодил в грудь, туннельщик вздрогнул, но тут же потянулся за копьем. Я рванул прочь, и штырь под острым углом вошел в землю в сантиметре от моей пятки. Внезапная идея заставила меня развернуться. Прутья летят не очень быстро, может, будет проще от них уклоняться? Я выстрелил в очередной, уже пятый раз, тщательно рассчитал момент броска, кинулся в сторону и прижался к стене как раз вовремя, чтобы прут пролетел мимо.
Мой ход и попадание. Не очень удачное, в руку, и повреждение противника сканер по-прежнему описывал как умеренное. Еще один обмен любезностями, но теперь уже взаимно успешный. Туннельщик поцарапал мне бедро – пустяк, а вот костюм подрал – это гораздо хуже, его не восстановить, приложив батарейку.
После следующего выстрела он допустил ошибку: не стал отвечать, а заглотил весящий на поясе шмат мяса. Раны его начали затягиваться, но я замедлил этот процесс, выстрелив снова.
Туннельщик не ответил и на этот раз и принялся один за другим глотать энергогрибы. Пользуясь возможностью, я хорошенько прицелился и попал ему в шею.
Шея туннельщика разорвалась надвое, голова дернулась и повисла, но сам он каким-то чудом оставался в живых. Потеряв координацию, он долго крутился, прежде чем бросить штырь.
Я попытался увернуться, но куда там! На этот раз штырь летел так быстро, что я заметил его только в своем теле. Он вошел под ключицу и ровно наполовину высунулся из спины. Правая рука безвольно повисла, пистолет выпал.
«Целостность системы нарушена!»
Наклонившись за пистолетом, я вызвал новую волну боли и, пока поднимался и целился, успел получить еще один штырь, теперь уже в ногу, хотя и не так глубоко. Я упал на колено. Рука с пистолетом тряслась. Неуклюжая, неумелая, всегда на подхвате своей ведущей сестры, сейчас она должна была отправить заряд в сторону врага и неважно, куда именно. Достаточно будет царапнуть его палец или опалить кожу на голове – угасающая система не выдержит и таких повреждений.
Жужжание выстрела и энергетический заряд проник глубоко в плоть, разбив целостность биокибернетической системы. Технологическая половина туннельщика погибла первой. Сердце, лишенное технологического покровительства, не выдержало энергетического удара и разорвалось. Мозг умер последним. Этот маломощный биологический компьютер до последнего издыхания пытался выполнять программу, заложенную в него природой, – программу выживания.
Оба штыря были благополучно извлечены из моего тела: один без усилий, второй после зубовного скрипа и проклятий всего рода туннельщиков. Самое обидное, с потрошителя даже нечего было взять, – грибы он съел, а волочить копеечные прутья мне не хватало интереса. Вторая зарядная батарея садилась. Я закинулся всеми собранными грибами, потушил глаза и включил режим восстановления.
«Обнаружен враг! Режим восстановления прерван!»
Включил инфразрение. Мелкая технокрыса нагло шла на меня.
– Ну, подходи, – я уже давно ни с кем не разговаривал, а крыса для меня могла быть собеседником ничуть не хуже меня же самого.
Не вставая, я подпустил ее поближе, пряча нож за спиной. В отместку за прерванный отдых крысу хотелось именно прирезать.
Крыса прыгнула и напоролось на титановое лезвие.
– Получила? – довольно спросил я.
Крыса взвизгнула и убежала.
– Вот и беги.
Я продолжил отдых.
«Обнаружен враг!..»
Да кто опять?!
Присмотревшись, я увидел технокрысу, ту же самую. Но стоило мне потянуться за пистолетом, и она убежала. Пришлось подниматься.
Я волочился следом, крыса держала дистанцию, однако прятаться не стремилась, словно осознавала за собой преимущество. Я припугнул ее выстрелом, но с левой руки не попал, а правая еще не функционировала. Крыса юркнула в отнорку, а я вернулся к трупу туннельщика. Было стойкое убеждение, что с началом отдыха возвращение крысы неизбежно. Потом дошло, что она приходит не за мной. Далеко тащиться не хотелось, я проковылял метров двести в противоположном направлении и попытал удачу снова.
Приятно было отдохнуть и сбросить тяжелую усталость. Гораздо приятней, чем очнуться после разгульного пьянства или праздного дня. Ведь бодрость – это распрямление пружины, сдавленной утомлением. Не прикладывая усилий, ее нельзя почувствовать. Но если пружину перегрузить, она может забыть о своем естественном состоянии.