Страница 24 из 32
– Значит ли это, что я принят? – не пытаясь скрыть радость, воскликнул Шервард.
– Я умею смотреть вглубь людей, Шервард, – вставая, Дион протянул ему руку. – И я вижу, что такой воин пригодится нам. Теперь ты в дружине ярла Желтопуза. Вот твой наруч, носи его с честью!
Дрожащими руками Шервард принял этот знак отличия и доблести. Сбылась мечта всей его жизни – он сделался воином! Сейчас ему было совершенно неважно – когда и куда отправятся дружины Враноока, и с кем ему придётся сражаться. Кровь в его жилах была похожа на пар, что тугими струями вырывается из горячих источников на северных островах. Казалось, в нём бьётся сейчас огонь самого Воина.
– Я не подведу вас! – горячо заверил он и Диона, и Лебланда, и всех воинов Келли в их лице.
– Отправляйся домой, Шервард, подготовься к походу. Будь здесь через десять дней.
***
В любой семье на Баркхатти могла быть лишь одна реакция на то, что кому-то из её членов удалось попасть в дружину. На Шерварда уже глядели как на героя; глаза Лойи лучились нежной радостью, когда она обнимала мужа. Воины были элитой островитян. Здесь не было привычной на материке сословной системы, точнее, она была в значительной мере условной.
Ярлы, конечно, передавали свою власть по наследству, но весьма важную роль играла дружина. Воины могли низложить ярла, если тот по каким-то причинам их не устраивал, и зачастую именно от их воли зависели решения вождей. Попасть в этот круг избранных было непросто, но, тем не менее, происхождение не являлось в данном случае непреодолимым препятствием. Просто воинов на Баркхатти всё же требовалось куда меньше, нежели охотников, рыбаков или пахарей.
Эпоха клановых войн ушла давно и, как хотелось надеяться, безвозвратно. Более того, некогда жестокие и кровожадные захватчики, ныне большинство келлийцев предпочитали жить в мире со своими южными соседями. Торговля с Шеваром и Кидуей приносила куда больше, чем периодические набеги на не больно-то заселённые прибрежные территории.
События, подобные тем, что сгущались нынче над Баркхатти, были отличным шансом для работяг вроде Шерварда. Именно в такое время потребность в воинах становилась достаточной, чтобы подобные парни получили заветный наруч. Это не грозило голодом и разрухой впоследствии. Во-первых, дети воинов не наследовали их статуса, так что будущий сын Шерварда, скорее всего, станет таким же охотником, как и его отец. Да и сами дружинники, вернувшись из нечастых набегов, зачастую брались за старое ремесло, когда заканчивались награбленные запасы.
По дороге домой Шервард размышлял – стоит ли говорить о предложении, сделанном Дионом его брату. Наверное, глубоко в душе он считал это несправедливым – его брат не заслужил той же милости Воина, что и он. Тробб не был образцом ни сына, ни брата, ни мужа. Не говоря уж о том, что, хорош он или плох, но всё же исправно снабжал семью свежей рыбой, и без него отец остался бы единственным мужчиной в доме. Но, с другой стороны, так от него могло бы быть больше проку – вдвоём они принесли бы домой вдвое больше добычи.
Шервард не смог утаить эту новость. Он знал, что никогда не простит себе, если смолчит. И Тробб, разумеется, тут же заявил, что тоже отправиться в поход. Отец, не скрывая радости, благословил обоих, в этот момент совершенно не думая, как тяжело придётся ему в отсутствии сыновей. Жёны также глубоко прятали печаль, гордые тем, что их мужья теперь стали видными людьми.
Шервард, будучи в Реввиале, постарался закупить максимум того, что может потребоваться семье в его отсутствие. Он даже задолжал нескольким торговцам, заверив тех, что сполна рассчитается, вернувшись из похода. И поскольку на его левой руке теперь был кожаный наруч, ему охотно ссужали всё, что он просил. Так что можно было надеяться, что отец, сёстры, жена и невестка не будут нуждаться ни в чём по крайней мере до осени. В конце концов, они живут не в чащобе – тут тоже есть люди, которые могут помочь! Можно было быть уверенным, что семью дружинников в беде не оставят.
Единственное, о чём сейчас особенно сожалел Шервард – это то, что он пропустит рождение своего ребёнка. Но такова была судьба всех воинов – они зачинали дитя, возвращаясь из одного похода, а затем принимали его из рук жены, возвращаясь из следующего. Он непременно вернётся осенью, до того, как Серое море станет непригодно для мореходства, и затем у них будет время до будущей весны, если Враноок решит не ограничиваться одним набегом.
Этой ночью они с Лойей занимались любовью несколько раз, и даже Тробб на сей раз не перебрал с брагой, поэтому из-за перегородок была слышна и их возня. Никогда ещё Шервард не чувствовал себя таким живым, как сейчас. Никогда ещё он не ждал грядущего с таким нетерпением. Он совершенно не боялся смерти – островитяне с пренебрежением относились к южанам, почитая их никудышными бойцами, а потому он был уверен, что вернётся живым. Кроме того, он чувствовал покровительство Воина, Хозяина и Великой Матери, и знал, что они окажутся могущественнее, чем странные боги шеварцев. Он точно знал, что всё будет хорошо.
***
Шервард и Тробб оба попали на один из трёх драккаров ярла Желтопуза с именем «Дригзель13». Кроме них здесь было ещё около трёх десятков человек – большинство также до недавнего времени были охотниками, рыболовами или ремесленниками. С ними же здесь был и Лебланд, который быстро перезнакомил обоих с новыми товарищами.
«Дригзель» ушёл от пристаней Реввиала практически ровно через десять дней и отправился вдоль побережья Баркхатти на восток. Как выяснилось, целью их путешествия был небольшой островок Такки, расположенный милях в пятидесяти от Реввиала, и ставший чем-то вроде перевалочного пункта. Сюда же прибыли и два других драккара Желтопуза, а также несколько кораблей других ярлов.
Такки оказался островком не слишком-то гостеприимным даже по меркам Баркхатти. Тут не водилось зверя крупнее зайца, было всего два-три селения, а почва, похоже, и вовсе представляла собой перемолотый камень, так что полторы сотни бойцов, высадившихся здесь, стали бы непосильной нагрузкой для местных жителей, если бы не припасы, которые люди Желтопуза привезли с собой.
Началось унылое ожидание неясно чего. Среди тех, с кем общался Шервард, не было никого, кто знал бы цель их пребывания здесь. Даже Лебланд, корчивший из себя всезнайку, заткнулся, пару раз ошибившись со своими предположениями. Самого Желтопуза здесь не было, а его приближённые вроде того же Диона не были расположены к пространным беседам. «Ждём» – вот и весь ответ. А чего ждём – не ваше дело. Впрочем, никто особо и не задавал лишних вопросов. Они теперь были дружиной, боевым братством, а не кучкой лесорубов, и потому вести себя нужно было соответственно.
Надо сказать, Шервард очень быстро освоился среди этих людей. Его лёгкий характер помог и здесь так же, как он помогал на рыночной площади. Очень скоро он знал по имени каждого не только со своего драккара, но и со всех прочих, так что по количеству приятелей обошёл самого Лебланда.
Другое дело – Тробб. Он всегда был более мрачным и нелюдимым, и сейчас, похоже, с трудом переносил обилие людей вокруг себя. Чаще он искал уединения и не спешил вмешиваться в разговоры. И, похоже, мрачность его в немалой степени зависела от вынужденного воздержания от бражного. Форинги14 тщательно следили за этим, да и добыть хотя бы крепкого эля на Такки было особенно негде.
Шервард с некоторой настороженностью наблюдал за братом, боясь, что тот выкинет что-нибудь этакое, но, по счастью, этого не происходило. Тробб не был ни буйным, ни излишне храбрым. Шервард особенно не лез к нему с разговорами, зная, что тот не потерпит «покровительства» от младшего брата. Остальные бойцы не проявляли открытой враждебности к хмурому молчуну, поскольку все знали, чей он брат, но и не особенно стремились нянчиться с ним.
13
Дригзель – имя девы-воительницы, спутницы Воина, почитающейся как покровительница раненых в бою.
14
Форинг – помощник, правая рука ярла.