Обыкновенный дракон

– Как он назвался?

– Простите, ваша милость, от страха всё смешалось в голове. Ала… ала…

– Аластэир, – пришёл на помощь Уилбер.

Старший дознаватель полуудивлённо поднял правую бровь. “Аластэир” – что значит “слава драконам”. Толсто, но упрощает дознание. Над Уилбером также вознеслась ладонь, и его имя было проверено и занесено в артефакт, сохраняющий память об услышанном.

Молодой человек ничем особенным не запомнился. Обычные тёмные глаза, лицо как лицо, разве что его длинные волосы, собранные в хвост, обратили на себя внимание да кольцеобразная медная серьга в ухе. И весь он сам походил на зажиточного, ибо ел-пил неохотно, со слишком сытым для безродного видом.

По всему выходило, что эти оказались втянутыми историю случайно. Покойный пострадал за свой язык. В самом деле, сейчас, когда по Ааламу кто только не шатается, разве можно откровенничать? Описание внешности явного убийцы, само собой, распространят и будут искать. Не исключено, что адепт наглого Ордена, вообразивший себя мстителем, будет присутствовать во время речи Либериса Третьего на площади. Там-то его и возьмут, пока парализующие артефакты будут действовать… А мог и сбежать, затаиться. Умный так бы и сделал.

– Зайдёте оба после Собрания лично ко мне, в отдел внешнего дознания. Потом отправитесь домой. Неявка наказуема.

Крестьяне покорно закивали головами, мол, они, конечно, понимают всю ответственность.

Теперь надо было найти капитана, которого южане называли Главным. Вэйланд понял, о ком идёт речь – о Фелане-эве. Беседа с ним обязательно состоится, но существенно не повлияет на исход дела, связанного со смертью безродного. До сих пор даже прецедента не было, чтобы именно старший дознаватель разбирался в том, кто из потасовщиков первым спровоцировал драку меж крестьян. Это был уровень дел младшего дознавательского отдела, но и у них эти дни полевой работы больше, чем надо.

Главной задачей сейчас стала необходимость вычислить, найти и схватить идейного фанатика, пока тот не начал бахвалиться местью за преданных алатусов. Вэйланд оставил неважную формальную часть дознания на капрала Зандера, а сам вернулся в Академию.

Через два часа начнётся приёмное время Либериса, и, пожалуй, королю стоит знать о том, что ради сказочного принца-освободителя уже убивают своих, а не ограничиваются угрожающими байками в харчевнях, как это бывало раньше. Король был осторожен и подозрителен, а посему оберегаем своим штатом от слишком резкой подачи новостей. Его секретарь Ярвуд-эве казался скользким даже внешне: двадцать лет работы наложили отпечаток и на его мутный, словно бы всегда задумчивый, взгляд, и на его походку крадущегося кота. Но свою работу он знал, и ни один из трёх советников никогда не жаловался на него.

Взбодрившись ароматным травяным взваром, Вэйланд-эве Риуз направился в левое крыло Академии, которое вело в дворцовую часть, точнее, в здание дознавательских отделов. Оттуда до приёмной Ярвуда рукой подать.

Глава 6. Ход Либериса Третьего

Народное Собрание назначили на час, когда глаз Алатуса уже открылся, но ещё не взглянул сверху на своих подданных, опаляя жаром, – на одиннадцать часов утра. Затем почти час прибывшие со всех концов страны стекались на площадь Свободы, границы которой тысячелетия назад были определены размахом крыльев нескольких алатусов, а ныне сузились вдвое из-за новых зданий.

Люд смешался, но здесь, на площади со знаковым названием, легко можно было разобрать социальную иерархию: зажиточные успели снять в гостинице “Viva Libertas” комнаты, выходящие окнами и балкончиками на площадь, и площадки на крышах таверн, приспособленных для сибаритства на свежем воздухе и некогда служивших взлётными площадками для человеко-драконов. Те, кто не мог себе этого позволить, толкались внизу, пытаясь встать поудобнее, чтобы лучше видеть явление Либериса Третьего.

Приближённые к власти находились на балконах здания Королевского Суда, лицом к толпе, тем самым символизируя единомыслие с повелителем. Отсюда невозможно было следить за выражением лица Его Мудрейшества, зато отчётливо прослеживалось настроение толпы. И было очень удобно регулировать силу артефактов, гарантирующих порядок.

В отличие от советников и прочих дворцовых камериров14, только прибывающих, Вэйланд-эве уже второй час созерцал заполнение площади с балкона, находящегося на третьем этаже, справа от королевского. Замечая ссоры или подозрительных, на его взгляд, гостей столицы, отправлял туда младших дознавателей. В целом, до сих пор особого повода для беспокойства не было.

С описанием некоего Аластэира за это время совпала внешность шестерых молодых людей. Их вежливо сопроводили в дознавательский отдел и разберутся позже, после окончания Собрания. То, что среди них могли находиться пятеро невиновных, а возможно, и все, Вэйланда не смущало: безопасность Либериса и Собрания были превыше всего. Если что, перед задержанными извинятся и перескажут все новости.

Что касается того, как Либерис Третий отреагировал на новость о провокации фанатиков Ордена, Вэйланд-эве не знал. Секретарю Ярвуду было доложено по форме, и позже дознавательскому отделу поступил всего лишь приказ усилить наблюдение – и только-то. Но, Вэйланд Риуз был уверен, сюрприз от Либериса будет обязательно.

Наконец королевская ратная капелла издала первые звуки – на малых рогах. Это был сигнал «Внимание!». Народ сразу заволновался, торопливо обрывая беседы с рядом стоящими.

Прошло пять минут. К малым рогам добавились средние и слились в более торжественный звук. Вэйланд безотчётно поморщился: капелла находилась на балконе второго этажа, совсем рядом, так что замаячила перспектива временно оглохнуть. Поэтому он вытащил из кармана коробку с двумя кристаллами в бархатных чехольчиках – шумозащитными пробками – и плотно вставил в ушные раковины, активируя бытовой артефакт. Такими пользовались драконьи загонщики, которых порой своими резкими криками глушили летуны; шумозащитные пробки помогали не отвлекаться на процесс и не упасть в обморок от слишком высоких драконьих горловых вибраций.

Минута – и заиграла вся капелла, сводя с ума пафосностью музыки толпу. Заработали парализующие артефакты, и Вэйланд на мгновение успел почувствовать, как отяжелели ноги, – на секунду опоздали другие артефакты, защитные, экранирующие со стороны этих балконов. Вэйланд машинально повернул голову налево.

Его Вечное Мудрейшество появился на балконе в сопровождении секретаря и Старшего Советника. Эти двое замерли в нише выхода, не выпячиваясь, но готовые выполнить любой приказ, который Либерис мог отдать движением своей Тени.

Вэйланд не торопился вынимать пробки из ушей: очевидно, что роги перестали гудеть, но толпа ещё не поприветствовала своего правителя. Каждый раз было интересно наблюдать без звукового сопровождения, как только считающаяся силой, а на самом деле предсказуемая масса подчиняется влиянию единиц.

Либерис Третий выпустил свои крылья, сотканные из Тьмы, и внизу три десятка рассредоточенных по всей площади студентов Академии, одетых безродными, затянули приветственный восторженный «аой», заражая нерешительных.

Старший дознаватель с ухмылкой наблюдал за преображением настороженных лиц. Почитание и умиление перед силой Алатуса морской волной слизывало будние маски, и всё больше открывалось ртов, вздымалось приветственно рук туда – к Либерису Третьему. А за ними и на балконах замахали ветками дикого вереска, символом королевской власти, дающей славу и блага всем достойным.

Вэйланд-эве наслаждался: толпа в который раз демонстрировала умиляющее единодушие. И всё же он не забывал следить – нет ли где личности, на которую магия толпы не распространяется. Нашёл нескольких. Сделал шаг назад, поманил помощника и указал на подозрительных. Помощник исчез, выполняя поручение, и Вэйланд вернулся к перилам. К своей досаде, увидел, что часть хитрых «недовольных», вероятнее всего, сместилась и теперь орала вместе с остальными – так подозрительных стало меньше.

14

Камерир – (здесь) чиновник низшего ранга, закреплённый за каким-либо отделом.