Принцесса Кики

– Ну? Довольны?.. – Ромион замер: крыса по-прежнему спала (может, её заранее опоили?), но от неё по рукам, а потом и по всему телу разливалось тепло, и Ромион тут же перестал дрожать. Не понимая, что делает, он прижал крысу к груди – и дышать сразу стало легче. Нет, менее противной крыса не сделалась, но Ромион держал её – и ему становилось лучше.

– Хорошо. Сдаюсь. Как вы это сделали? Заколдовали эту… мерость как артефакт исцеления?

– Вот твердолобый, – пожаловалась Виола, глядя на Дамиана. – Послушай, Роми, ну честно, делать нам больше нечего – только тебя разыгрывать! Представь: я пишу себе спокойно диплом, вдруг является Туан, кричит, что ты умираешь – мы всё бросаем и летим в Астрал. Там Дами умоляет э-э-э… как её… В общем, дать тебе лекарство, а я уламываю Габриэля сказать, как тебя спасти.

– Кого? – слабым голосом перебил Ромион.

– Габи – это мой знакомый демон.

– Высший, – мрачно вставил Дамиан.

– Ну да. Так вот – он, как ты сейчас, глаза закатил, а потом сказал: «Отличное будет веселье». И потащил нас к этой… Слушай, тебе, наверное, очень плохо, потому что даже я чувствую, что вы с ней связаны.

– Судьба, – пробормотал Ромион.

– Ну, если ты фаталист, то да – судьба. Но я вижу заклинание, и вы… ну, связаны. Она твой… э-э-э…

– Антидот, – шепнул Ромион.

– Ну вроде того. Да ты сам присмотрись!

Ромион присмотрелся. Перед глазами расцвели алые пятна, похожие на маки пьяного художника. Крыса лежала на руках, как мешочек с крупой, и прекрасно сошла бы за мёртвую, не чувствуй Ромион её дыхание.

– Она заколдована?

– Ну да, я же говорю, – всплеснула руками фея (на пол тотчас посыпалась золотая пыльца), – вы с ней связаны…

– Это, – Ромион попытался поднять крысу повыше, но руки снова задрожали. Крыса тоже затряслась, но просыпаться и не подумала. – Это – заколдованный человек?

– Э-э-э… – Фея повернулась к Дамиану. Тот пожал плечами и задумчиво произнёс:

– Я не чувствую… человека. На ней действительно есть что-то… Что-то, похожее на проклятье. Но это может быть заклинание, заставляющее её спать…

Ромион снова посмотрел на крысу и очень-очень сильно себя пожалел. Больше всего сейчас хотелось эту мерзость бросить – и нельзя было: Ромион понимал, что кол в груди, мешающий дышать, тогда вернётся.

– Зачем кому-то заколдовывать обычную крысу?

– Ну, Роми… – Дамиан пожал плечами, а фея вставила:

– А может, она фамильяр какого-нибудь чокнутого колдуна?

– А что? Может быть, – хмыкнул Дамиан. – Человека так просто не спрячешь… Я бы точно почувствовал.

– Тогда почему она моя суженая?! – не выдержал Ромион.

Фея с демонологом снова переглянулись.

– Ты ведь не хотел жениться, – неуверенно произнёс Дамиан, отводя взгляд.

– Поэтому моя вторая половина – крыса?!

– Ну знаешь, Роми, ты тоже не подарок, – вставила фея. – И ты посмотри, какая она милая. Чёрненькая, симпатичная, пушистенькая. М-м-м, а спит как…

– А хвост у неё какой лысый, – передразнил Ромион.

– Роми, серьёзно. – Дамиан поднялся, взял фею за руку. – У тебя есть идея получше? Мы с Виолой сделали, что могли: тебя прокляли – вот тебе суженая, давай, женись. И ты прекрасно понимаешь, что ни один целитель, ни один маг тебе сейчас не помогут. Так что или смирись…

– О, звёзды, брат, нотации от тебя я ещё не слушал, – проворчал Ромион, тоскливо глядя на крысу. – Я теперь и спать с нею должен?

– А чего? Она же милая… Ай, Дами, что? – пискнула фея.

– Ты знаешь, что да – тебе необходимо её касаться, пока ты… не выполнишь условие проклятья, – ответил Дамиан.

– То-то соседи посмеются: король на смотринах выбирал-выбирал, а женился на крысе, – пробормотал Ромион. – Ладно, утро вечера мудренее. Кыш из моей спальни!

– Нет, мы его полночи караулим, а он… Ай, да что такое, Дамиан! – На этом и фея, и демонолог скрылись за дверью. Дамиан, правда, перед этим сказал:

– Твой советник спит в коридоре. И гвардейцы. Позвать?

Ромион только головой покачал. Сейчас был как раз тот момент, когда необходимо остаться одному, а то и свихнуться не долго.

Крысу Ромион сначала положил обратно на подушечку – и на прикроватный стол. Это оказалось слишком далеко: Ромион тут же стал задыхаться.

В итоге крыса улеглась на подушку рядом с самим королём – Ромион долго, очень долго устраивал её хвост, чтобы ненароком не коснуться его во сне. И убеждал себя, что крыса не проснётся раньше его. И что нужно, обязательно нужно поспать, иначе завтра он просто не встанет – и сколько он уже провалялся без сознания? Больной король – слабый король, а Ромион отлично знал, что бывает со слабыми королями. Сначала назначат регента, потом сместят или доведут до смерти, а регента возведут на трон, и почти наверняка начнётся гражданская война. «Я столько сил потратил, чтобы всё, всё здесь было в порядке, – думал Ромион, уткнувшись в подушку. – И не позволю какому-то проклятью всё испортить!»

«Чувствуй то же, что и я», – так сказала эта… Лиззи? У Ромиона действительно всегда была плохая память на имена – нужные он специально записывал, чтобы не забыть. Та девчонка, и правда оказавшаяся ведьмой, нужной не была. Ромион уже и забыл, как она выглядит. Разве что её глаза – шальные… Что ж, своего она добилась: Ромион чувствовал. Ему было плохо, очень. Он кусал подушку, и думал, что ужаснее быть, наверное, просто не может. Крыса? Просто отлично! Была бы она хотя бы человеком… «Я так навсегда и останусь один», – думал Ромион, и сейчас эта мысль его ужасала. А ещё – он не любил быть посмешищем. Не теперь, когда он вырос и думал, что может контролировать хотя бы свою жизнь. Однако завтра соберётся совет аристократов – без этого не обходится ни одна королевская свадьба. И Ромион лично им расскажет, почему их королевой станет крыса. А потом ещё свадьба…

Большего унижения и придумать сложно.

За окном башенные часы пробили четыре ночи. Ромион оставил подушку в покое, перевернулся на спину, отпихнул подальше сползающую к нему крысу. И подумал: «А что? Зато она обойдётся мне дешевле, чем настоящая жена. И её-то можно спокойно оставить в какой-нибудь башне – особенно, если она так и не проснётся. К тому же, с такой супругой я совершенно свободно могу менять любовниц, как перчатки – все поймут. И наследником останется Дамиан, а потом – его сын». Мысли были странными, словно чужими, но от них немного, однако, стало легче.

Ромион покосился на крысу, зевнул, повернулся на другой бок и закрыл глаза. Он думал, что не сможет заснуть, как бы себя не уговаривал. Так и пролежит до утра, а потом запоёт жаворонок и явятся камердинеры…

Жаворонок и правда через несколько часов запел – и чуть не охрип, а потом его «выключил» пришедший проведать брата Дамиан.

Ромион сладко спал, во сне обняв крысу, как плюшевого мишку. Крыса тоже спала и не возражала.

К полудню весть о том, что король женится на крысе волшебным образом (действительно волшебным – обычных голубей давно уже не использовали) облетела всю Сиерну. Придворные и так собирались в столице к празднованию дня рождения, так что узнали всё, можно сказать, первыми. Слухи удивительно сильны и живучи, особенно если ещё и скандальны – не поможет ни один волшебный щит (который Дамиан внутри королевства всё равно не догадался поставить). Так что к полудню, когда секретарь-советник Его Величества прислал приглашения явиться во дворец на традиционное собрание перед королевской свадьбой, аристократы пришли все и уже подготовленные. Например, они знали, что крысу-невесту осмотрел придворный маг и тоже подтвердил: да, обычная крыса. Прошёл слух о проклятье. Виновником называли бастарда Дамиана – он же бывший Тёмный Властелин, значит, точно виноват. Во всех грехах разом.

Собрание проводилось по обычаю в тронном зале и, когда Дамиан туда вошёл, его встретили дружным и очень мрачным молчанием. Дамиану это было не впервой (к тому же, он помнил, как превращал всех этих графов и баронов в камни, когда носил Чёрную корону), и он спокойно прошёл к самому возвышению трона, где и остался стоять в гордом одиночестве. Так близко к трону всё равно никто не имел права приближаться, а Дамиан был официально признан чуть ли не соправителем, так что никто бастарда не одёрнул. Но все не спускали с него глаз.