Страница 4 из 18
— О Всевышний, прекратите наконец. Ведёте себя как девочки подростки, а не как взрослые женщины, — вмешалась Иданна Трюггвир, потому что эта болтовня обо всём и ни о чём выводила её постоянно из себя.
Одёрнув подол своего сарафана и устроившись по правую руку от Ханы, она пробежалась глазами по меню. Но её внимание, как всегда не приковалось к чему-то конкретному. Как Иданна Трюггвир и размышляла ранее — у неё не было никаких предпочтений. Поэтому по-сути ведьма могла заказать и попробовать что угодно из данного меню.— Дафна придёт?
— Она не отчитывается передо мной,Трюггвир.
— Наслышана, что развод с Гюнтером Калле в высасывает силы из всех членов семьи Дафны.
— Не только силы, но и деньги, Мэрит. Хотя если второе и можно восстановить, то расторжение брака между Гюнтером и Астрой пагубно сказывается почему-то на общественном положении как раз таки наследника Калле. Но когда репутация вообще волновала его?
— Давайте сменим тему, — твёрдо заявила Иданна и следом, перехватив сверкнувший от предвкушения взгляд Ханы, добавила: — Прошу.
И всё же, несмотря на миллион изъянов, в Хане Эртон с годами пробудились задатки человечности. Было ли это синдромом произрастания крошечных побегов пристрастия к вину или же взрослением, оставалось загадкой, но одно Иданне точно нравилось: Хана Эртон умела нащупывать границы и знала, когда стоит притормозить.
Повисшее молчание и короткое переглядывание между Ханой и Мэрит могло так и остаться для Иданны незамеченным, однако вторая слишком глубоко и поникши вздохнула. И я первая откровенно поджала губы, что редко позволяла себе делать — помада и чёткий контур были слишком дороги.
И так могло продолжаться ещё долго, если бы не раздавшиеся у входа звон дверного колокольчика и довольно громкий женский голос. А стук каблуков по кафелю оповестил трёх ведьм о приближении Дафны.
— Эта погода — проклятье.
— Твои туфли — вот что такое проклятье, — язвительно сказала ей Хана, но после приподнялась и приобняла свою подругу. — Сложилось впечатление, что ты забыла, как пользоваться камином или магическим порталом, иначе как объяснить, что последний раз мы встречались три недели назад.
— Привет. — Пропустив мимо ушей едкий комментарий, Дафна кивнула Иданне и Мэрит. А затем элегантно присев рядом с Ханой, она тут же уткнулась взглядом в меню, а спустя пару секунд обратила внимание на ножку от почти что пустого бокала, который оказался прямо у её ладони. — Бургундия?
— Как и всегда.
Всегда?
— Почему? — Вопрос внезапно слетел с губ Иданны, когда все пазлы в голове ведьмы рассыпались и жаждали вновь собраться в единую картину.
Иданна Трюггвир и правда не понимала почему. Почему существовало то, что так нравилось Хане, и то, что всегда оставалось неизменным? Почему что-то никогда ей не надоедало? Каким термином это можно было обозвать? И что он включал бы в себя?
— Почему что?
— Почему ты пьёшь именно это вино? Почему предпочитаешь только его?
— Трюггвир, — Хану точно развеселило выражение лица ведьмы, иначе как было объяснить то, с чего вдруг на её пухлых губах заиграла такая искренне довольная улыбка, — ты ведь и сама уже дала ответ на свой вопрос, — она накрыла руку Иданны своей ладонью. — Я предпочитаю его. Это моё пред-поч-те-ни-е.
Ужасная привычка произносить по слогам элементарные слова, словно разговор вёлся с ребёнком, казалась Иданне абсурдной и часто её нервировала, но в этот самый момент она боролась с любопытством, но никак не с раздражением.
— Но как оно у тебя сформировалось?
— Методом проб и ошибок, конечно же. Я много своё время разных вин перепробовала. Пока нашла тот, что мне действительно нравился и вкусом и ароматом. Через это каждый проходит Иданна. Разве нет? Мы пробуем все, пока не попробуем что-то сверх удивительное, ты в одно мгновение понимаешь, что тебе нравится вкус, цвет, запах, и ты…
— Нет.
— Что нет?
— У меня нет ни любимого вкуса, цвета или запаха. Я не могу сказать, что предпочитаю что-то конкретное.
— У каждого есть свои предпочтения, Иданна. Если тебе кажется, что у тебя нет, то это лишь означает, что ты не нашла ещё своё. Возможно, — Ханна пожала своими плечами, — ты пробовала лишь примитивные вещи Иданна. Секс в кровати в миссионерской позе два раза в неделю, например.
— Хана! — возмутилась ведьма.
Глава 4. О Боги, да ты сейчас задохнёшься. Выдохни, Трюггвир!
— Хана! — возмутилась ведьма.
Иданна тут же оглянулась в полной уверенности, что все посетители ресторана уже навострили уши в сторону их беседы, но, не обнаружив никаких тому доказательств, вернула вновь своё внимание к Хане.
— Не будь ханжой Иданна. Не в обиду сказано, но твой Ульфи не производит впечатление мужчины, который может связать тебя, привязать к изголовью и оттра…
— Хана!
О Боги, ну теперь-то уж точно — кто-то наверняка услышал их! Но и в этот раз к их беседе не было приковано ни унции постороннего любопытства.
— Оттрахать до потери сознания, — нарочно громко закончила Хана, без сомнений разглядев тень — да что там тень, настоящий шквал смущения в чертах лица Иданны. — И тот факт, что ты меня перебиваешь и не даёшь договорить, никак не остановит меня. И ты не смотри на меня так, Мэрит.
— Я никак на тебя не смотрю, — ответила она и чуть приподняла плечи, как делала всегда, стоило только коснуться темы её семьи. — Но не обсуждай при мне моего брата. Особенно в подобном контексте.
— Иданна разводится, и, если честно, на повестке дня у меня только один пункт — обсуждать Ульфи и по косточкам перебирать все его недостатки и узнать причину их столь неожиданно резкого развода и …
— У Луны день рождения. Это должно значиться первым пунктом в твоём списке, — вновь перебила её Мэрит.
— Браун ещё нет. Она всегда опаздывает на свои дни рождения. — Хана скривила губы на правую сторону. — Поэтому, — она откинулась на спинку стула и, барабаня пальцами по столу, уставилась на Иданну. И этот взгляд… он чертовски хорошо был знаком ей. Трюггвир знала, что последует за этим коротким молчанием; уже ощущала, как слова, которые вот-вот сорвутся с губ Ханы, скользнут по коже и окунут её в очередное море смущения и возможно капельку боли. — Расскажи нам всё, Иданна Хэльвард, которая снова Слава всем Богам станет Трюггвир. Я жажду подробностей, и даже самых грязных. — Ухмылка, которая расцвела на губах Ханы, обычно всегда не предвещала ничего хорошего. — Особенно самых грязных. Так, какая причина послужила вашему столь неожиданному решению развестись, у вас же все было хорошо? Не ужели ты ему изменила Иданна? Или это недоразумение тебе?
— Нет, — отрезала эмоционально ведьма , уже предвкушая разговор на повышенных тонах, но Хана также умела удивлять: она лишь вздёрнула бровь и, покрутив в руке бокал, на дне которого плескались остатки вина, продолжила молчать. Ни единого едкого комментария, ни единого недовольного вздоха.
Она просто моргнула.
— Ладно. — Ладно? — Спишу всё на вашу чёртову зажатость. Раз вы такие нераскрепощённые, я начну первой. И, — она подняла палец, угрожающе глядя на Мэрит , открывшую рот, чтобы возразить, — не смей меня перебивать. Просто слушай и вдохновляйся. Думаю, тебе и твоему мужу это пойдёт на пользу.
— О,Боги, Хана! — взвыла Иданна, краснея пуще прежнего. Её щёки точно скоро лопнут.
— Сложно поверить, но я люблю быть послушной в постели. Меня привлекает мужская сила, — Эртон игриво ухмыльнулась. — Можно сказать, это мой фетиш. Следом идут, конечно же, верёвки. Нет ничего более возбуждающего, чем быть обездвиженной, находясь в ожидании долгой прелюдии и бешеного секса. О Боги, да ты сейчас задохнёшься. Выдохни, Трюггвир. — Хана по-матерински погладила кисть Иданны. — Так, о чём я говорила? — Она закусила нижнюю губу и окинула взглядом присутствующих за столом.
— О верёвках, — помогла ей Мэрит, и Иданна Трюггвир могла бы поклясться Богом, что градус заинтересованности её рыжей подруги явно повысился.