Страница 10 из 18
Его лоб был покрыт испариной, волосы немного слиплись, а глаза поглощали пространство и свет — настолько они, казалось, пропитались мраком.
Гюнтер впился в губы Иданны, целуя остервенело и жадно, перекатывая на языке её собственный вкус. Мужчина хрипло дышал, рвано продолжая двигаться вперёд, пока не вошёл так глубоко, что ведьма взвизгнула и прикусила ему нижнюю губу. Но маг не остановился, будто даже не заметил. Заворожённо оглядев Гюнтера, когда он ненадолго отстранился, Иданна запечатала в своей памяти бусинку крови и нахальную улыбку на его губах.
А ещё лицо Гюнтера было олицетворением возбуждения и вожделения. И ведьма видела разницу в этой гамме эмоций.
Поймав её ладонь, упирающуюся в стену, он переплёл их пальцы и задвигался быстрее. Иданна не сводила с него глаз, подмечала, как менялись его взгляд и положение губ. Как Гюнтер закусывал щёку и немного хмурился.
И пламя, что разгоралось внутри неё с новой силой — неведомой и необузданной, — кривило и черты её лица, в чём Иданна Трюггвир не сомневалась.
— Дамы вперёд, — на грани свирепости прошептал Гюнтер Калле и ускорил темп, сократив расстояние для толчков. Он практически не выходил из неё, а лишь словно погружался ещё глубже, впитываясь и растворяясь.
— Ты настоящий джентль… — Не успев договорить, Иданна гортанно застонала. Почти зарычала, ударяя свободной ладонью по стенке кабинки и рассекая воздух вокруг влажных тел. Сокращения мышц напоминали пульсацию сердца. Плотное кольцо сжималось вокруг всё ещё двигающегося внутри неё мужчины. Части, на которые сейчас Иданна Трюггвир разлетелась, гудели и содрогались, а мысли клубились в тёмных углах разума, жаждая наконец взять своё.
И они возьмут — погрузят ведьму в пучину размышлений, но всё это будет происходить позже.
Гулкие звуки продолжающихся пару секунд шлепков рябью расходились по коже ещё какое-то время, прежде чем Гюнтер Калле резко покинул её тело и вязкая горячая жидкость размазалась по коже её обнажённых ягодиц. Его сдавленный стон запутался в её кудрях — и остался только в воздухе, который рьяно вдыхала Иданна.
И как теперь ей вернуться обратно — в безопасность своей цитадели?
Глава 10. Это всё твоя вина
«Я хотел бы видеть твоё личико».
Неужели этим словам именно сейчас нужно было заклеймить её мысли? Обжечь память и воспоминания?
И голос, эхом окутавший слух и разум, сыграл аккорд на напряжённых нервах, когда Иданна беспорядочно пыталась собрать себя по кускам и сосредоточиться на отчёте. Но сколько бы она ни старалась, кривые грани противились её усилиям и никак не хотели соединяться воедино. Уж слишком большой ущерб был нанесён. Непоправимый и перевернувший восприятие реальности.
У неё всё-таки были предпочтения. Они, притаившись и замаскировавшись за безразличием, сидели внутри и ждали своего часа. Или своего искусителя, который ловко пробудил их и подчинил себе.
Чёртов дьявол. Чёртов заклинатель.
В этом точно была замешана магия. Ведьма склонялась к тому, что находилась под чарами или вдохнула пары какого-то эликсира или зелья. Она помнила, как жадно втягивала воздух и позволяла тому задерживаться в лёгких, когда Гюнтер входил в неё до упора, до ранее не существующего предела. И его аромат — в него, без сомнений, было что-то добавлено, иначе как смириться с мыслью, что отныне Иданна Трюггвир выискивала его повсюду и чуяла едва уловимые нотки там, где их и быть не могло?
Блуждая взглядом по тексту и стараясь ухватиться за ускользающий от неё смысл, ведьма странствовала в лабиринте воспоминаний, отчаянно пытаясь убедить себя, что хочет его разрушить. Возможно, заклинание стирание памяти могло бы ей помочь?
Например, убрать липкий налёт, который покрывал её сны? Ведь, засыпая, Иданна Трюггвир прогоняла в голове те ощущения, сковавшие тело, и звуки, срывавшиеся с губ Гюнтера Калле. Он глотал стоны, изредка позволяя тем вырваться наружу. Маг крепко стискивал плоть влажными пальцами. И делал то, что бесцеремонно превращало в руины убеждения Иданны Трюггвир.
Они расстались молча и быстро.
Ведьма прихватила лоскуты чулок и столкнулась с недовольным взглядом Гюнтера. Поправив платье, выбралась из кабинки, дёрнула ручку двери в уборную и ужаснулась — та была запечатана заклинанием, которое тут же спало, стоило мужчине за её спиной взмахнуть рукой. Иданна не обернулась, затаила дыхание, услышав тихий щелчок в мёртвой тишине вокруг, и вырвалась на свободу из плотного кольца опоясывающих её похоти и голода.
Кислород казался таким сладким, таким желанным и будто бы даже съедобным — настолько она нуждалась в нём, покинув ночной клуб и стремительно убежав.
О Боги, ей срочно нужно было оказаться дома и запрыгнуть в душ, смыть с себя отпечатки ладоней и губ Гюнтера, убрать всю влагу, которую Иданна ощущала между своих ног. А ещё избавиться от бешеной пульсации, никак не желающей прекращаться.
Никто и никогда не касался её так. А самое главное никогда не видел её такой. Никогда не делал это с ней.
Сгибы на запястьях болели — Иданна и не осознавала, насколько твёрдо упиралась ладонями в стену. Ягодицы ныли от спазмов в тех местах, куда впивались пальцы Гюнтера Калле. А каждая клеточка, облизанная пламенем, отчаянно хотела восстать из пепла.
Рабочий день сводился лишь к попыткам прекратить думать о том, что произошло в день влюбленных. И к тому, что Иданна Трюггвир раз за разом возвращалась к мысли, что хочет повторить. Каким-то образом это прочно поселилось в голове ведьмы, как навязчивая идея — не исполнить и не искоренить. Видимо, единственный вариант — свыкнуться и перетерпеть.
Потому что стирать воспоминание о днем влюбленных Иданна искренне не хотела.
***
— Это всё твоя вина, — строго заявила Иданна Трюггвир, пытаясь разглядеть хотя бы каплю сожаления или вины в глазах Ханы. Но столкнулась только с насмешкой и лукавым взглядом, который так и твердил: «Я знала, что так будет».
Хана Эртон посмела лишь ухмыльнуться. И следом приподнять бровь, облизать верхнюю губу кончиком языка и будто просмаковать вопрос, который даже осмелилась задать:
— Так ты развеешь миф? — игриво цокнула она. — Или подтвердишь его? Я бы и сама уже не прочь убедиться в правдивости…
— Я не собираюсь обсуждать это с тобой!
— Именно поэтому ты пригласила меня к себе в субботу, хотя клялась, что будешь работать на выходных? И с порога заявила о… как ты там выразилась? — наигранно прижав палец к подбородку, задумалась Хана. — О спонтанном хаосе, который устроил Гюнтер Калле? Никто в целом мире не придумал бы определения хуже тебя, Иданна Трюггвир.
Ведьма шумно втянула воздух и на миг замерла, нахмурившись. Из уст Ханы это прозвучало куда хуже, чем ей казалось в голове.
— Это ты меня толкнула в логово дракона.
— Очень литературно, Трюггвир.
— Ты не смела так со мной поступать. — Иданна сложила руки на груди, рассчитывая, что будет выглядеть более угрожающе, но Хана только покачала головой.
— Как поступать? Это я сняла твои трусы и… как это было? У раковины или вообще на полу? Или у стены? Или же… ах, у стены. — Её глаза заговорщически блеснули, и Иданна даже не сообразила, что скомкала домашние брюки, стоило Ханне вновь растормошить воспоминания. — Спиной к стене или к нему? — Эртон прощупывала почву, как настоящий детектив, и тут же останавливалась, когда хваталась за улику. — Правильно, иначе его лицо бы преследовало тебя постоянно. Только секс или же… Чёрт, а ты не так проста!
— Остановись!
— Гюнтер таки полон инициативы. — Хана закинула ноги на диван и внимательно уставилась на Иданну. Что ж, этот разговор предвещал быть долгим. И слишком откровенным, но жажда обсудить это с кем-то сжигала голосовые связки. — Я не фанатка подобных ласк, но если тебе такое по душе…
— Я… Да, наверно, мне это по душе. — Не было смысла юлить и уклоняться от последствий своего выбора. Иданне Трюггвир должно же было стать легче? Груз подобного решения было необходимо скинуть. Но настолько ли сильно он давил на неё, насколько ей хотелось думать? — Ульфи пытался пару раз, но я мало что чувствовала. Мне казалось, что это просто не моё.