Пастыри чудовищ

Поглядеть на оставшиеся запасы корма — отметить, чего не хватает. Рыба на исходе, особенно морская, и вот — уже заканчиваются финики, и оливки, и с маслом не очень, и яиц бы тоже… животные потребляют много, в деревне всё не достанешь, посредники ломят цены, с каждым торговцем по отдельности договариваться времени нет. Ладно, закупиться в деревне, а там посмотрим. Больным единорогам и грифонам нужны особые травы, Аманда столько не наберёт, так что тоже надо бы уже переговорить с поставщиками.

И в последнем мешке гороха для яприлей обнаружилось четыре разожравшихся шнырка. И только полмешка гороха.

Да, и ещё — компоненты для зелий…

Аманда выпархивает во двор после завтрака. Юбка развевается на утреннем ветерке, чёрные кудри чуть шевелит ветерок, побрякивает в руке кофр, полный эликсиров.

Певучее: «Солнце сегодня — словно горячий мёд, не так ли, сладкая?» — и вольерные собираются вокруг Аманды, будто пчёлы вокруг гибкого, ароматного цветка. Вьются, бормочут, стараются рассмешить, утащить в разговор, по пятам следуют. Приходится цыкнуть и отправить по делам.

— Ах, золотая моя, — вздыхает травница, показывая белые зубы, — как ты сурова. Ну, подумай — вдруг они принесли мне не только глупые шуточки. Вдруг кто-то из них — моя судьба навек?

И заливается смехом, подмигивая Кейну Далли.

В тени Аманды прячется Уна — тонкий стан, едва слышный голос, глаза пугливо блестят из-под темных волос. Под которыми Уна, ученица травника, Ходящая По Снам, пытается скрыться от мира: вольерных, животных, приветствия Гриз…

Первый обход Аманды — короткий: посмотреть, как пациенты; выслушать Гриз, которая заглядывает в сознание к животным; добавить или не добавить нужных зелий в поилки. Раненый кербер рычит и свою поилку оберегает, и тогда Гриз касается одной из голов — тише, тише, врастает в сознание зверя и уговаривает принять лекарство…

Потом — время «встряски», и звук колокольца собирает членов «тела» на утреннее собрание.

Мел толкует насчет поноса у гарпий, Аманда разливается рекой о нужных компонентах для зелий — значит, опять возня с поставщиками. Хаата шепчет из угла о том, что говорит лес — о животных, которые живут в пределах питомника на воле. Рихард Нэйш вырисовывает какую-то схему в своём блокноте. Кейн Далли дожевывает пирожок от благосклонной к нему Фрезы.

Слух Гриз — с отчётами ковчежников. Зрение — с письмами, которые принесла утренняя водная почта. Три счёта, два пустых письма благотворительниц, многословное послание матушки Лортена (его, кстати, надо бы растолкать). Возмущённое послание Радетелей Природы: «Немедленно освободите бедных зверюшек, а то мы это сделаем за вас!» Угрозы от знатного идиота, который вздумал заняться охотой в лесных угодьях питомника — в мусорную корзину. Предложение забрать искалеченную на охоте самку алапарда — отложить в сторону. Предложения продать животных из питомника в частные зверинцы или цирки — в корзину. Ни писем от сумасшедших коллекционеров, ни предложений помощи в духе «вот, у меня есть пуд прошлогодних яблок, почти не гнилые, отдам зверюшкам за символическое вознаграждение», ни экзальтированных описаний о том, что видели у себя дракона на заднем дворе.

И нет заказов. Ни от постоянных заказчиков, ни от новых, и это хорошо и плохо одновременно. Хорошо — потому что можно уделить животным весь день. Плохо — потому что питомник отчаянно нуждается в средствах: финансирование из королевской казны Вейгорда скудное, слишком много занимает жалование Лортена, слишком многие стараются не заплатить после выполнения заказов…

Гриз вздыхает, шурша конвертами. Кивает, принимая к сведению отчёты Мел, Аманды и Хааты. Раздаёт распоряжения — кто и над чем работает на протяжении дня.

И ныряет в остатки утра, будто в бесконечное озеро, где роятся шустрые, разноцветные стайки дел.

Успокоить раненых зверей, чтобы Аманда смогла их осмотреть и перевязать. Деревенский плотник никак не может справиться с нужной формой клеток — строит помесь пыточной и темницы. Объяснить. Потом связаться по сквознику с поставщиком лекарственных трав. Заказать и уговорить отсрочить платеж. Интересно, Шуршун уже нашел свою тихую заводь? Что там еще — а, да, заказать продукты…

Лортен просыпается после полудня, начинает шататься по питомнику, влезать куда не просят и искать, чем бы разнообразить жизнь «в этом царстве ужасных тварей и кошмарных, занудных женщин». Послать директора питомника ко всем чертям, вручить письмо от матушки и поинтересоваться — давно ее не видел? Хочешь — расскажу, как ты тут? Не хочешь? Всё, пошел вон, работать не мешай.

Лортен царственно фыркает носом и идет приставать к посетителям. Пусть себе — от баек, как он «с величайшим трудом, разумеется, отлавливал для питомника вон того виверния» хуже не станет никому, глядишь, еще денег пожертвуют. Вольерным напомнить — смотреть в оба. Не успеешь оглянуться — какая-нибудь не в меру шустрая дамочка уже полезет целоваться с единорогом, или чей-нибудь сынок начнет дергать койн за хвост…

А они, между прочим, могут его и отбросить. Или привести в действие железы у основания хвоста и здорово этим хвостом обжечь.

Лица, морды, подсчёты, записи. Касание ладонями твёрдых перьев алмазной стимфы. Внезапно раздувшийся и позеленевший после полудня шнырок. Йолла прячет заплаканные глаза, вернувшись из деревни — обидел, что ли, кто? Аманда перевязывает палец стонущему Малку — и зачем совал в клетку к маленьким игольчатникам? Джоэл опять где-то спит. Морвил тычется в ладонь. Грифон Ирл с пронзительным клекотом начинает биться о прутья клетки, увидев в небе орла. Запах лекарственных зелий — это пугливо проплывает Уна…

Город за стенами крепости ворочается утомлённо: городу хочется закрыть ставни и хоть немного побыть в тишине. Но Гриз напоминает себе: ещё тысячи, тысячи дел.

Пройтись по лесным угодьям вместе с Морвилом. Посидеть с новичками, которые не привыкли доверять людям. Успокоить их и внушать, раз за разом, что они вместе, что их не обидят…

…спуститься к реке, быстрой и говорливой. Которая — граница питомника с восточной стороны. Пройти по тропе между зарослями ивняка, подобраться к пристани…

— …пуф, — говорит трубочка в зубах Фрезы, которая расселась на маленьком речном причале. — Пуф-пуф-пуф?

— Может быть, — отвечает Гриз на знакомый по интонациям вопрос.

— Совсем животин загоняете, — бурчит старушка, вынимая трубку. — Мотались же недавно! Сходите через вир, шоб вам всем гидре в глотку!

Гриз подходит к кромке воды. Негромко фыркает, оттопыривая губы. И протягивает руки к прозрачно-бирюзовым лошадиным мордам — когда те всплывают из реки.

Гиппокампы, водные лошади, радостно плещутся в речке, демонстрируют гладкие бока, приглашают — садись, покатаем!

— Не знаю, — говорит Гриз, — может, и через вир…

— Так вызова-то что, не было, что ли?

Спицы в узловатых пальцах старой пиратки стучат, будто сабли друг о друга. Лихо и яростно.

— Пока что не было.

— Ну так и шла б себе по делам своим варжеским! Сама-то, небось, и не завтракала ещё, а? Скоро свой хлыст не поднимешь и шнырка не потянешь, х-ха! Спрашивается, кому такая костлявая нужна будешь? Этот твой устранитель, небось, за бабочками куда подальше свалит, как не за что станет подержаться…

— Фреза…

— Шляется не жравши, потом ей Фреза. Зверей, небось, накормила? С места не двинусь, пока на кухню не зайдешь, ясно тебе?

— Фреза, готовь «поплавок».

Старушка сплевывает в воду. Исподлобья поглядывает на Гриз выцветшими глазами — когда-то два василька, теперь вот незабудки.

— Опять в голову стукнуло? Тебе, Уне или еще кому?

Гриз жмет плечом. Предчувствие было с утра, неявное далёкое — отзвуком вечера. Теперь вот по спине гуляет холодок — прохватывает, как ветерок, под летним солнцем.

Что-то случится, — говорит внутри предчувствие. Что-то будет. Поднимай мосты в крепости. Готовься к осаде. Скоро, скоро…

— Когда готовить-то? — щурится Фреза. Глаза — незабудки, личико — грецкий орех, волосы — взбесившиеся облачка под платком. — Сейчас?