Осколки наших душ

Даша Циник

Осколки наших душ

Глава 1

– Ты хотя бы причесывалась сегодня? – Наташка цокает языком, пытаясь собрать мои взлохмаченные волосы в подобие пучка.

И зачем я ей рассказала? Нужно было выговориться, вот и сорвалась, позвонила. Не каждый день узнаешь, что твой муж трахает молоденькую ассистентку.

Сделала сюрприз, называется. Сорвалась к нему в театр на годовщину свадьбы. Думала, Славке будет приятно отметить в обществе коллег, и от репетиции надолго отвлекать не хотелось. Как оказалось, он действительно отмечал – да так активно, что штаны сползли к коленям.

– Танич, не смей, – продолжает суетиться сестра. – Никаких депрессий. Лучше выпей, и сходим в клуб.

В руках оказывается бокал с вином, который я тут же отставляю на подлокотник кресла.

– Наташ, не надо. Ничего не хочу.

Запахнув на груди халат, отворачиваюсь к окну. Мозг упрямится и не осознает происходящее. Может, все несерьезно? Ничего не значащая интрижка по пьяни, и уже завтра Славка будет сожалеть? Не верю, что он готов перечеркнуть десять лет. Наши десять лет.

Позвоночник вытягивается в струну, словно я снова стою на пороге гримерки, а прямо передо мной извиваются двое – почти лежащая на столе Жанна с широко разведенными ногами и нависший над ней Славка с голой задницей. Оба настолько увлечены процессом, что не замечают меня. Опешив, я отступаю назад и прикрываю дверь.

Трусиха. Нельзя было убегать.

– Как же так? – мой риторический полустон растворяется в тишине.

Наташка молча смотрит исподлобья. В ее глазах упрек – сестра явно ждет радикальных решений. Но я не могу. Вместо боли в груди пугающая пустота.

Господи, как он мог? Мы же через столько прошли. И безденежье пережили, и сложности с ЭКО, и первый мучительный год после рождения Вовки, когда ему ставили диагнозы один страшнее другого. Было сложно, но мы справились.

– Только не говори, что стерпишь из-за сына, – Наташка скрещивает руки на груди. – Уж лучше истери и бей посуду.

Да, я должна злиться. Плакать, проклинать, выть от обиды. Но я лишь ненавижу себя. Как и почему упустила момент, когда что-то пошло не так?

Перевожу взгляд к серванту, замечаю свое отражение в зеркале. Помятая, взъерошенная, с темными кругами под глазами. Смотреть страшно. А ведь раньше я такой не была. Неудивительно, что Славка ушел на сторону.

– Как же я себя запустила…– торопливо оглаживаю волосы, приглаживая торчащие пряди.

– Нет, – подскакивает Наташка. – Не смей винить себя!

Пока она яростно трясет меня за плечи, остатки гордости тонут в малодушной мысли, что было бы проще не знать. Жила бы привычной жизнью, забирала Вовку из садика, учила с ним буквы и пекла блинчики, которые он так любит.

Еще не поздно все так и оставить. Сделать вид, что ничего не было. Проглотить обиду.

И до конца жизни задаваться вопросом, продолжает ли Славка мне изменять…

– Танич, завязывай, – Наташка силой заставляет меня подняться из кресла. – Сейчас мы тебя накрасим, найдем в гардеробе самое красивое платье и пойдем в бар снимать мужиков.

– А Вовку я с кем оставлю?

– Соседку попроси, присмотрит, – отмахивается сестра.

– Наташка, хватит. Нет у меня платьев. А в тех, что есть, молния не застегнется.

Это правда. Разъелась на три размера. С начала декрета не вылезаю из спортивных штанов и кроссовок. Идеальная одежда. Стирать легко, гулять удобно. И вроде бы даже модно, если верить сторис, которые периодически подсовывает телефон.

– Так что никаких баров и мужиков, – рывком освободив локоть, случайно сбиваю бокал.

Осколки со звоном разлетаются по паркету. Красная лужа, так похожая на кровь, расползается по лакированному дереву.

– Вот черт! – Наташка первая кидается за тряпкой. – Осторожно, не наступи!

Следующие полчаса мы собираем с пола крошечные кусочки стекла и замываем обивку кресла. Не переставая ругать Славку, сестра допивает остатки вина. Около десяти я выпроваживаю ее домой, чтобы один на один столкнуться с жестокой реальностью.

Хочу я или нет, придется принять решение. Подумать о собственной гордости и, тем самым, лишить Вовку отца? В том, что Славка уйдет, не сомневаюсь. Слишком гордый, чтобы сносить упреки. Или терпеть самой и попытаться сохранить семью?

Прервав размышления, телефон оживает от входящего звонка. На экране вместе с родным улыбающимся лицом высвечиваются два слова, от которых меня передергивает.

«Любимый муж».

Нет, я все-таки не смогу смириться.

– Привет, Тат. Прости, задерживаюсь, – скороговоркой начинает он, не дожидаясь ответа. – На выходных отметим, чтоб никто не мешал.

– Все в порядке, – так и хочется заорать «там и оставайся», но я боюсь разбудить сына. – Если хочешь, заночуй в отеле в центре, чтобы в область не тащиться.

Не узнаю собственный голос. Ледяной и саркастичный, хотя внутри меня так и колотит.

Неужели на смену отрешенности все-таки пришел гнев? Или какая там следующая стадия принятия?

Отложив мобильный, я беззвучно кричу в спинку кресла. Бессилие и досада раздирают грудь.

В горе и в радости, в болезни и в здравии – теперь это всего лишь высокопарные слова. Они ничего не значат, потому что мой муж предпочел провести нашу годовщину с другой женщиной.

Выбрал не меня.

На негнущихся ногах я подхожу к шкафу, медленно отодвигаю створку и принимаюсь собирать чемодан.

По привычке складываю аккуратно, рубашку к рубашке, носки в отдельную стопку, ремни сбоку вдоль молнии. Если наблюдать со стороны, кажется, что я готовлю вещи мужа к отпуску. Может, люди так и должны расходиться – тихо и мирно, без ругани на весь дом?

Порядок нарушают мокрые следы от капель на одной из маек, лежащей поверх остальных. Черт! Я же реву навзрыд, и это мои слезы.

– Сукин сын, – всхлипнув, валюсь на кровать возле чемодана и тихо скулю от обиды.

В фильмах женщины выбрасывают вещи изменников в окно. Попустит ли меня, если содержимое Славкиного гардероба полетит с пятого этажа? Бомжи точно порадуются.

Телефон звонит снова, но я не поворачиваю головы. Наверняка это Наташка. На продолжение разговора с ней просто нет сил.

С трудом поднявшись, натыкаюсь взглядом на нашу со Славкой фотографию на прикроватной тумбочке. Помню день, когда ее сделали. И когда купили рамку. И вон те статуэтки на комоде.

В комнате каждая вещь напоминает о нас. Деревянная подставка с тегом «погода в доме» – Славка привез ее с очередных гастролей и вручил, напевая песню Долиной. Ваза с профилем Исиды – ее мы купили в Египте на третью годовщину свадьбы, впечатлившись рассказом местного торговца, который клялся, что лик богини в спальне помогает забеременеть. Забавно, что после этого оказалось удачным второе ЭКО. Браслет из ракушек, раскрашенных Вовкой. Как же теперь ему объяснить, что папа разлюбил маму?

Головная боль настойчиво отвлекает от тягостных мыслей. Закинувшись таблеткой, разбираю все подряд, чтобы отвлечься. Вытащив с верхней полки стопку журналов, нахожу в них старый диск с размашистой подписью Славки «мое раннее». Машинально вставляю в дисковод ноутбука, открываю единственный файл – запускается видео из какого-то клуба.

Под грохот музыки толпа беснуется на танцполе, камера прыгает, поочередно выхватывая смазанные лица, пока не натыкается на знакомое. Кажется, с этой стрижкой Славка ходил лет восемь назад, когда еще сам пел в мюзикле. Рядом тут же появляется улыбчивая репортерша и практически сует микрофон ему в рот:

– Здравствуйте, Вячеслав! Арина Ленская, развлекательный канал «Омега». Вы не против небольшого интервью?

– Конечно! – охотно соглашается он и, рисуясь, откидывает челку со лба – явно чувствует себя в своей среде.

– Уже известно, что вы будете исполнять партию Ромео. Вашей Джульеттой на сцене станет Кристина, – она переводит многозначительный взгляд на его давнюю партнершу. – Признайтесь, а кто ваша Джульетта в жизни?